Морф - Клименко Анна - Страница 55

— А то, — мрачно буркнул маг.

— И что ж ты молчал?

Тут Арнис Штойц напустил на себя изумление, которое можно было бы счесть за совершенно искреннее.

— А то вы не знали!

— Не знали, — Шерхем покачал головой, — здесь магов-то всего ты да я. Мне сила некромантов недоступна.

— Хм, — неопределенно промычал Арнис.

— То есть… если мы заберем эту штуку у шамана, он уже не сможет с такой легкостью водить в бой тех, кто должен лежать в земле?

Штойц задумался, прикрыв глаза. Он вытянул перемазанные глиной сапоги к огню и замер.

— Думаю, он сможет поднимать мертвых, — наконец прошептал маг, — но, разумеется, уже не в таком количестве и не с такой легкостью. То, что у него болтается на шее, удесятеряет его собственную мощь и, кроме того… Оно само может поддерживать мертвое тело.

— Как это?

— Я не могу тебе объяснить, — Арнис скривился, — это слишком сложно. Меня, собственно, и отрядили сюда для того, чтобы я попробовал накопать чего-нибудь свеженького.

— И? — Шерхем даже привстал.

— Да ничего такого, о чем наши мэтры не знали бы раньше, — сердито буркнул Штойц, — слушай, Шер, ты бы все-таки поспал, что ли. Нет, я тебе, конечно, не мамочка, но завтра…

— Надо забрать у шамана тот камень.

— И как ты это собираешься сделать? — Арнис развел руками, — порталы мы открывать не умеем, в лагерь к зеленым не проберешься… Эх, Шер, Шер… Только и осталось, что мечтать.

Он вздохнул. А потом вдруг резко вскочил со своего импровизированного стула. В голубых глаза появился нездоровый блеск.

— Слуша-ай, Шерхем, — загадочно протянул Арнис, — кажется, ты прав. И, кажется, я знаю, кто нам может помочь.

Некромант быстро огляделся и, убедившись, что их никто не слушает, наклонился к сидящему Шерхему, прошептал торопливо:

— Улли Валески.

— Это кто еще такой?

— А-а, да ты его и не знаешь, — Штойц хмыкнул, — даром что земляки! Он тоже из Тальи, но хитрый паренек, помалкивает о себе. Его поставили на кухне работать, он и работает, в бой не рвется. А на самом деле… Ну, я его застал за одним любопытным занятием. Улли этот — вышивальщик, причем неплохой вышивальщик. А еще, видимо, просто изготавливает талисманы из подручных материалов. И он…

— Он может нам сделать талисманы для отвода глаз, — заключил Шерхем, — только вот захочет ли?

— Не говори ерунды, — Штойц беспечно махнул холеной, но очень давно немытой рукой, — жить-то всем хочется.

— Так он и сам уйти может. Что ему? Талисман на шею — и вперед.

— Э, нет, — на губах Арниса появилась самодовольная улыбка, — ты, видимо, забыл, что на самих вышивальщиков их талисманы не действуют? Забыл, да?

— Идем к нему, — Шерхем поднялся, — после того, как мы устраним шамана, у Снулле появятся шансы выстоять.

Упомянутый Улли Валески спал прямо на кухне, прижавшись спиной к еще теплой печи. Щуплый рыжий паренек, ногти обломаны, белые запястья тонкие как у девицы. Арнис наклонился к нему, встряхнул за плечо — Улли мгновенно проснулся, уставился мутными со сна глазами на незваных гостей.

— Доброй ночи, — усмехнулся Шерхем, — извини, но раньше не было времени с тобой поболтать, я был слишком занят целительством.

— Что вам надо?

Голос юного мага дрожал, да и его самого била крупная дрожь. Кому ж понравится, когда среди ночи являются люди, один из которых знает о твоем маленьком секрете?

— Арнис сказал, что ты вышивальщик, — напрямую сказал лекарь, — скажи, ты можешь вышить два талисмана, которые бы позволили нам пройти сквозь кольцо орков?

— Могу, — Улли внезапно усмехнулся, — а что, сбежать решили, господа маги? У меня вот уже есть два готовых талисманчика-то, как раз для отвода глаз… И на орков подействует…

— Для себя шил? — съязвил Шерхем, вновь забывая о досадной особенности дара вышивальщиков.

— Не-е, — парень вдруг поник, — мне начальник гарнизона, господин граф заказал. Для себя и для жены. Когда совсем туго станет, то они — фьюить! — и нету их.

— Какой дивный здесь начальник гарнизона, — прокомментировал Арнис, — слушай, Улли, отдай их нам. С возвратом. Шерхем, я так понял, ты хочешь сам туда отправиться?

— Ну да… наверное…

— Правильно, орочий камешек никому, кроме как нам, и не нужен. Никто с ним не сладит. Я с тобой прогуляюсь. Все-таки магия орков, магия смерти. Будет, что мэтрам показать.

— Мы хотим добраться до шамана и отправить его на покой, — пояснил Шерхем, — тогда он уже не сможет поднимать мертвых воинов, и тогда, может быть, твои талисманы не понадобятся даже начальнику гарнизона.

— Мертвых-то у них много, а живых еще больше, — пробормотал Улли в нерешительности, — слушайте, парни… господа маги… а я вот тут на досуге, пока кашу варил, мозгами пораскинул. Я давно почуял, что камешек у орков знатный имеется. А что, если мы его сами используем?

— Поднимать своих? — Шерхем с силой провел пальцами по лицу, — ты это имел в виду?

— Зачем же? — Улли пожал хрупкими плечами, — я ж вышивальщик. Я чую, какой камешек на шее у шамана. Далеко он, конечно, от меня… Но я его нутром чую. Мы сможем сделать так, что от армии Орикарта ничего не останется. Ничего.

—  Тысможешь? — уточнил Арнис.

— Нет, мы все. Тут умения господина лекаря пригодятся, без них никак. Ну и я, конечно, в академиях не учился, но папка говорил, что дар у меня нешуточный, да и мозги имеются.

— Ага, — задумчиво выдохнул Шерхем, — вот что значит на пару часов отвлечься от работы. Столько любопытного сразу выясняется…

***

Он резко открыл глаза и несколько мгновений испуганно вглядывался в кромешную темноту, судорожно соображая, как сюда попал и куда бежать. Потом глубоко вдохнул-выдохнул и тихо рассмеялся: над головой шелестела листва, а сквозь прореху в рыхлом листвяном покрове виднелся клочок неба, самого обыкновенного ночного неба, усыпанного веснушками звезд. Шерхем вздохнул. Нет, ну вы только посмотрите: присел отдохнуть под дерево и заснул. Казалось ведь, что глаза на минутку прикрыл, а уже и ночь наступила. Проспал весь день, совершенно не думая ни о идущих по следу гончих, ни о том, что милые друзья-разбойнички могли глотку перерезать во сне. Идиот, да и только.

Шерхем пошевелился, нащупал шерстяное одеяло, которым его заботливо укутали. Спина затекла от неудобной позы, шея ныла. А в доме светились оконца, и ночью сруб отчего-то походил на детский фонарик, внутри которого зажигают свечу. И — Хайо, да когда ж это все закончится? — снова ощущение слежки. Шерхем выругался, потянулся; в этот миг со скрипом отворилась дверь, и из дому вышли две фигуры. Одна могла принадлежать хозяйке, вторая — только ее братцу. Потому как даже в потемках сложно с кем-то спутать полуорка.

…— Что это он так свалился? Может, болен чем? — донесся гулкий бас атамана.

— Не знаю, — сухо ответила Милаведа, — ох, не нравится он мне, Эрд. Как бы беду не накликал, честное слово… Тень над ним.

— Если бы поблизости шастали гончие, я бы знал. А ты того… будь с ним поласковее.

— Ты за кого боишься, а? — взвилась Милаведа, — за себя? Или за меня? Эрд, нутром чую, за ним идет смерть. Я не хочу, чтобы он привел беду сюда. Не себя, сына жалею, хоть это ты в состоянии понять?

«За ним идет смерть», — повторил про себя Шерхем, ежась. Он и сам об этом знал, и точно также знал, что когда-нибудь она его настигнет. А все попытки обмануть и нанести удар первым… Что ж, никому не ведомо грядущее, но пока что преуспели только Арис на пару с Улли.

Брат и сестра приблизились и, остановившись на расстоянии нескольких шагов, принялись о чем-то шептаться. Потом Эрд все-таки подошел ближе и осторожно позвал:

— Эй, лекарь. Просыпайся, что ли? Хорош под деревом сидеть, еще застудишься.

— Привык уже, — отозвался Шерхем, — который год в бегах.

— Не надоело по лесам шастать? — вмешалась женщина, — иди в дом, ужин на столе. Я уж не знала, что и думать, то ли будить сразу, то ли дожидаться, пока сам проснешься.