Морф - Клименко Анна - Страница 56

Шерхем кое-как отодрался от яблоневого ствола, начал складывать одеяло, но Милаведа быстро взяла инициативу в свои руки, одеяло отобрала и ткнула братца локтем в бок — мол, проводи гостя к столу.

— Ладно тебе, — проворчал Эрд. Бросил на Шехема задумчивый взгляд, — идем, лекарь. Сеструха моя — просто зверь-баба, ты это знай.

— Уже знаю, можно и не напоминать, — Шерхем обогнул полукровку, которому при своем высоком росте доставал макушкой до уха.

А сам, все еще находясь во власти воспоминаний, вдруг вспомнил про вышивальщика, но только уже не про Улли Валески.

«Ты бесчувственный чурбан и дурак, господин Виаро», — пронеслось в голове, — «ты слишком занят собой и чересчур себя жалеешь, в то время как существо, которого ты не отпустил на небеса, застряло между жизнью и смертью. Ей тяжело, очень. И, наверное, одиноко».

Стоило только начать вспоминать, как все опять закрутилось цветной круговертью. Он снова увидел себя стоящим на коленях перед начавшим остывать телом, ощутил приятный холодок скальпеля в одной руке и тяжесть талисмана в другой… Имел ли он право так поступить с человеком, который его пожалел когда-то? Имел ли право давать пустую надежду на воскрешение? Или просто… оказался обычным трусом, побоявшись оставить все, как есть? Эх, если бы только у Арниса хватило ума как-нибудь ее утешить. Или занять чем-нибудь интересным, чтобы она коротала свои дни, не замечая того, что уже перестала быть живым человеком.

И вдруг Шерхем покрылся ледяным потом. Он застыл на пороге дома, не видя ни накрытого стола, ни белобрысого, но уже отмытого от вишневого сока мальчишки. По воздуху медленно плыл, переливаясь всеми цветами радуги, большой мыльный пузырь.

…Шерхем отшатнулся, попятился, давясь рвущимся из легких воплем. Кто-то схватил его сзади за плечи, резко встряхнул.

— Лекарь, охр тебя дери, да что с тобой сегодня?!!

Мальчишка, весело хохоча, шагнул к мыльному пузырю, ловко проткнул его соломинкой, и тут же, поболтав ей в жестяной кружке, выдул пузырь новый, еще краше и еще больше. Шерхем понял, что еще немного — и он грохнется в обморок. Ну да, да. Ты устал, Виаро, бесконечно устал. Но не стоит забывать, что тебе еще предстоит встретиться и с мыльными пузырями, и еще с чем похлеще…

— Лекарь! — гаркнул в лицо атаман, — ты что, ума лишился?

Откуда-то сбоку появилась Милаведа с большой кружкой в руках.

— Прекрати его трясти, — сказала она кротко, — видишь, господину магу дурно сделалось? Вот, выпей, сразу полегчает.

…Конечно же, в кружке оказалась брага, да такая, что дыхание застряло где-то на уровне бронхов, а по пищеводу вниз покатилось расплавленное серебро, не иначе. Шерхем глубоко вдохнул. Выдохнул. И виновато посмотрел на Эрда.

— Я… Мне, правда… Мне все мерещится…

— Знаю, что тебе мерещится, — ухмыльнулся полуорк, — небось, пациентов своих вспоминаешь? Ну, тех, кого прямиком к Хайо отправил?

— Так, ребятки, хорош, хорош, — Милаведа осторожно, но крепко взяла Шерхема за локоть, — прошу к столу, господин маг. А то после нашей целебной водицы тебе еще упыри начнут мерещиться, или иная пакость. Знаю я вас, магов. Все как один на голову больные.

…Потом он сидел за столом, ел блины с жирной сметаной, и с любопытством разглядывал хозяев, все еще пытаясь понять — есть ли в Милаведе орочья кровь или нет.

В том, что отцом Эрда был орк, сомневаться не приходилось: парень получился вполне себе человеческой внешности, со светлой кожей и льняными волосами, но при всем при этом настолько походил на орочьего воина, что это не могло быть простым совпадением. Ну, и характерная черта орков, крупные, выпирающие из-под губы клыки. Эрд в своем стремлении быть просто человеком подпилил их, но от этого вышло только хуже: теперь, когда он скупо улыбался, из-под губы торчали толстые пеньки.

А вот Милаведа была изящна и миниатюрна по сравнению с братцем. Ни клыков, ни острых ушей. Мелькало, правда, странное звериное выражение на ее лице, но оно было столь мимолетно, что высмотреть его мог только очень внимательный наблюдатель.

— Это правда, что благодаря тебе орки из-под Снулле ушли? — вдруг поинтересовался Эрд.

«После этого он меня точно прирежет», — сокрушенно подумал Шерхем, а вслух сказал:

— Так говорят.

— Нет дыма без огня, — усмехнулась проницательная Милаведа, — мы слыхали о тебе, господин Черный лекарь. Много интересного про тебя рассказывают.

— Не стоит верить всему, — осторожно сказал Шерхем.

— А правда, что ты мертвяков можешь подымать? — глубоко посаженные глаза Эрда светились живейшим интересом.

— Сейчас не могу, — Шерхем покачал головой, — раньше для этого у меня был талисман специальный, теперь его нет.

— Потерял или отобрали? — уточнила женщина.

— Сам отдал другу.

— Это что ж за друг такой? — Милаведа хитренько улыбнулась, — разве у Черного лекаря есть друзья?

Шерхем грел пальцы о кружку с горячей водой и, задумавшись, ответил не сразу.

— Мне бы хотелось… да, мне бы очень хотелось, чтобы мы были друзьями. Но боюсь, теперь она меня ненавидит за то, что я сделал.

Брат и сестра навострили уши, но Виаро поспешно прикусил язык. Только откровений в этот поздний час не хватало.

— Завтра мы на тракт пойдем с мужиками, — тихо сказал Эрд, — пойдешь с нами.

— Глотки резать никому не буду, — Шерхем смотрел в чашку, где плавали редкие чаинки.

Полукровка усмехнулся.

— А я тебя и не прошу, сами управимся. Но за постой надо платить, так ведь?

— Я же говорил, чем заплачу, — буркнул Шерхем, — я все-таки лекарь, клятву давал.

Милаведа звонко рассмеялась, закидывая назад голову. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам сияющей волной, ворот блузки сбился набок, и стало видно рабское клеймо под ключицей.

— Ой, уморил, — отсмеявшись, она хлопнула ладонью по столешнице, — клятву он давал! Мы даже здесь слыхали, как справно ты эту клятву выполнял все эти годы!

— Я тебя с нами беру, чтобы ты, если беда случится, всегда под рукой был, — серьезно сказал Эрд, — а все остальное тебя не касается.

Шерхем пожал плечами. Похоже, ему ничего не оставалось, как поутру участвовать в разбое. Ну и охр с ним, Милаведа права — сколько раз уже пришлось клятву нарушить? Он неспешно ковырнул ложкой сметану, намазал ее на сложенный вчетверо блин.

— Так все-таки это ты из-под Снулле орков прогнал?

Снова Милаведа. Да что ж ей так неймется? Шерхем посмотрел на нее в упор, все еще пытаясь угадать, что последует за прямым и честным ответом, а потом махнул на все рукой. Если все закончится прямо здесь — значит, так тому и быть. А об Ирбис, хотелось бы верить, позаботится господин Штойц.

— Да. Я сделал так, что они передохли как головастики в засуху.

— Ну, я ж говорила, — Милаведа подмигнула братцу.

— За это, лекарь, тебя должны были золотом осыпать, — пробасил Эрд, разглядывая собственные ногти.

— Мнения простолюдинов и монархов частенько расходятся, — Шерхем усмехнулся, — а вам-то это к чему знать? Кровный отец под Снулле остался по моей вине?

Брат и сестра воззрились на него с нескрываемым удивлением, а затем одновременно расхохотались. Из-за занавески выглянул проснувшийся мальчишка и, потирая глаза, подошел к матери.

— Ах, ты мой сладенький, — Милаведа взяла его на колени, звонко поцеловала в макушку.

Эрд вытирал выступившие от смеха слезы.

— Ты это, лекарь, не сердись, — наконец проговорил он, — все неправильно думают, все. Там, под Снулле, ты отца нашего спас. Он только год назад к Хайо отправился.

— Отец наш был сотником, — добавила с улыбкой женщина, продолжая ласкать мальчонку, — хорошим был человеком… наверное… раз пожалел рабыню-полукровку, выкупил ее и в жены взял.

***

…К вечеру стало ясно, что печалиться о несчастных из ожидаемого обоза уже не стоит. Не произошло ровным счетом ничего, за исключением проведенного в кустах и среди комаров дня. Купеческий обоз так и не появился, хотя Эрд клялся именем Хайо, что осведомитель надежный и не мог подвести. Все кончилось тем, что усталые и раздраженные, все вернулись в деревеньку и разбрелись по своим избам. Эрд отправился к себе, в трактир, а Шерхем — туда, куда его поселили.