Как покорить герцога - Майклз Кейси - Страница 20

— Ох, ладно. — Шарлотта демонстративно вздохнула. — Не стоило бы, но сделаю. Но только для того, чтобы ты уделял внимание более важным делам в имении, а не домашним проблемам со своими слугами.

— Нет, ты делаешь это только потому, что знаешь: и буду изводить тебя до умопомрачения, пока ты не согласишься. И все же мне так стыдно!

— Нет, тебе не бывает стыдно. И каким-то образом ты всегда добиваешься своего.

— Не всегда, Чарли, — спокойно произнес он, подставив ей сцепленные руки, чтобы она могла взобраться на лошадь. — Но я никогда не сдаюсь.

Глава 6

Теперь вместо того, чтобы несколько раз в неделю приезжать из коттеджа «Роза» в Ашерст-Холл и проверять, все ли в порядке с близнецами, а также встречаться с Джоном Каммингсом по делам имения — что она делала с тех пор, как Эммелина вышла замуж, — Шарлотта отправлялась по тропинке через лес навещать родителей, а затем сбегала обратно в Ашерст-Холл.

Она ненавидела это слово: «сбегать». Но была достаточно честной, чтобы признать, что ведет себя совсем неподобающе для любящей, почтительной дочери.

Была ли она легкомысленной и эгоистичной? Или бессердечным ребенком? Вполне возможно, и она это знала.

Тем не менее она старалась не встречаться с Рафом, за исключением тех моментов, когда они все собирались за обедом или в главном зале по вечерам. Но он не слишком часто заглядывал в главный зал, предпочитая компанию своего друга Фитца.

Любой мог бы решить, что Раф избегает ее.

«И это хорошо, — думала Шарлотта, торопливо шагая по той самой дороге, на которой она недавно неожиданно столкнулась с Рафом, — ведь так мне легче избегать его».

Она понимала его тактику. Он предоставляет ей отсрочку, чтобы снова явиться со своими вопросами.

Она сознавала это и с благодарностью принимала эту отсрочку.

Он почти всегда ездил верхом, и потому она ходила навещать родителей через лес по тропинке.

Он завтракал рано в утренней комнате, прежде чем уйти с Джоном Каммингсом, и она выпивала чашку утреннего шоколада у себя в спальне.

Так как она понимала, что ему все еще не терпится спросить ее о Гарольде, то начинала болтать о всякой чепухе с Николь и Лидией, как только разговор за обеденным столом утихал: она знала, что Раф с трудом переносит «женскую болтовню» и поспешит уйти из-за стола.

Пока одна из девочек говорила о чем-то, Шарлотта мысленно подыскивала новую тему для разговора, а затем следующую. Именно поэтому накануне вечером она наконец разрешила близнецам начать подбирать гардероб для поездки в Лондон.

Шагая по тропинке, Шарлотта хмурилась, вспоминая, какой радостный вопль раздался во главе стола, когда Николь зааплодировала, радостно крича:

— Видишь, Раф, Шарлотта согласна, что мы должны сопровождать тебя в Лондон, когда ты поедешь туда в марте с капитаном Фитцджеральдом! Она согласна, что мы не должны засыхатьздесь!

— Я не говорила этого! — запротестовала Шарлотта, но тут же спохватилась: возможно, и говорила. — Ты собираешься весной в Лондон, Раф, — сказала она, понимая, что он по-своему, неумело, по-мужски пытается найти способ сблизиться с сестрами. — Насколько мне известно, девочки никогда не покидали имение. Думаю, будет жестоко отказывать им в этом коротком путешествии.

— Да, Раф, — радостно подхватила Николь, — именно жестоко. Не говоря уже о том, насколько опасно предоставлять нас самим себе. Ты и понятия не имеешь, в какую неприятность может попасть Лидия, если она решит напроказничать.

— Николь! — в смущении воскликнула Лидия, всегда такая спокойная и благонравная.

Шарлотта улыбнулась, прикрываясь салфеткой. Николь определенно знала, как подбросить кошке мышку, когда хотела добиться своего. Совсем как ее брат.

— Пожалуйста, Раф! — взмолилась Николь, молитвенно сложив ладони и заискивающе глядя на него. — Шарлотта права. Мы никогда нигдене были.

Шарлотта ожидала, что Раф решительно воспротивится, но после первой вспышки он в основном глядел на нее сквозь прикрытые веки, словно глубоко задумался. А затем улыбнулся, довольно зловредно, как ей показалось.

— Только если Шарлотта согласится сопровождать вас и оберегать от всяких неприятностей. Как, Шарлотта?

— Это будет неуместно, — быстро ответила Шарлотта. — Не говоря уже о том, что почти невозможно, по крайней мере, что касается последнего.

— Ах, но сейчас ты ошибаешься, Чарли, потому что это возможно. И даже вполне. Ты знаешь, я получил письмо от матери, в котором она сообщает, что остановится на время сезона в моем особняке на Гросвенор-сквер, поэтому твое присутствие будет вполне уместно. Более того, я соглашусь только при этом условии.

Итак, теперь Шарлотта собиралась снова отправиться в Лондон и поселиться на этот раз в особняке герцога на Гросвенор-сквер, а не в тесном домике на Хаф-Мун-стрит, который ее родители лишь и смогли позволить себе снять для ее единственного сезона четыре года назад.

Хотя официально сестер еще не следовало вывозить в свет, Рафа могли засыпать приглашениями на балы и рауты, в личную ложу герцога на театральные представления и, возможно, вручить пригласительный билет в Олмак. Не то чтобы Шарлотта ожидала, что эти приглашения будут относиться и к ней, но это было вполне вероятно. В конце концов, она будет находиться в особняке вместе с герцогом, явно считаясь гостьей его матери, поэтому игнорировать ее будет трудно.

И она окажется за целые мили от коттеджа «Роза» и всех несчастий, от которых она так стремилась избавиться.

Но главное, там будет Раф. Он будет в Лондоне.

— Я и впрямь сошла с ума, если считаю, что из этого что-то выйдет, прежде чем он осознает всю значительность своего нынешнего положения, — пробормотала Шарлотта, переступая через обнаженный корень дерева и тут же зацепившись капюшоном за низко висящую ветку, о которой знала и всегда старалась держаться от нее подальше.

Она остановилась, протянув руку, чтобы отцепить капюшон, и вдруг поняла, что в лесу стало как-то неестественно тихо. Не было слышно ни пения птиц, ни мягкого шуршания мелких зверьков, снующих в зарослях.

— Черт возьми, все спрятались. Собирается дождь, а я застряла у этого дурацкого дерева, — проворчала она, еще сильнее дергая капюшон.

Она даже не заметила, как солнце, обычно в это время года еще довольно ярко освещавшее опавшую листву, закрыла огромная черная туча. Казалось, что наступили сумерки.

А затем, словно по безмолвной команде, с юго-запада задул ветер. Но не легкий ветерок, который мог лишь пронести листву у ее ног, а настоящий ветер, завывающий в верхушках деревьев, низко склоняющий их и в то же время подхватывающий опавшую листву, всякий сор и мелкие камешки, с немелодичным воем взметая все и кружа в воздухе.

Сразу резко похолодало, словно сама природа распахнула окно в зиму, и Шарлотта вздрогнула. Она пыталась дрожащими пальцами отцепить капюшон от ветки, которая словно вырывалась от нее сейчас, и ей пришлось освободиться от накидки, чтобы завязки не удушили ее.

Сердце ее колотилось в груди, пока Шарлотта сражалась с деревом, и она не могла понять, отчего разразилась эта внезапная буря. За свои двадцать два года она видела немало бурь в конце ноября, но никогда еще не случалось такого стремительного урагана, возникшего совершенно неожиданно, который ничто не предвещало.

Однако она читала о том, что такие ураганы бывают. Она полагала, что каждый либо слышал рассказы об этом, либо, как и она, читал «Шторм» Даниэля Дефо, где подробно, с приведением свидетельств очевидцев, описывались последствия урагана необычайной силы, пронесшегося более ста лет назад над Англией [8]. В Ла-Манше тогда погибло более семисот судов и столько же в Темзе. От Борнмута до Лондона и дальше разрушения были ужасными: затопленные поля, лежащие в руинах жилища, вырванные с корнем деревья и тысячи погибших людей. Сколько же этих несчастных было застигнуто на улице первыми порывами ураганного ветра?