Страж могил - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 52

– Ну ладно, – буркнул Огерт. – Если предчувствие…

Гиз ухмыльнулся. На самом-то деле ничего он не предчувствовал. Просто осторожничал. Да и вороненые кольчуги, действительно, были очень неплохи. А зачем оставлять хорошую ценную вещь? Тем более, когда ее может подобрать враг…

На голую шею села муха, защекотала кожу колючими лапками, заползла в волосы. Гиз отмахнулся. Но муха не улетела. Она ползала по шее, по загривку, путалась в волосах, жужжала, зудела.

Ощущение – словно со спины кто-то таращится пристально.

Охотник выпрямился, обернулся, взъерошил волосы ладонью.

Конечно же, никакой мухи.

Просто кто-то смотрит сейчас на них. Следит издалека.

Кто-то их преследует. С того момента, как они вышли из деревни мертвяков.

Или же раньше?..

23

Дорога резко поворачивала направо, и Гиз остановил телегу. Им нужно было двигаться прямо – через луга к крепостной стене. Но сейчас они не спешили сходить с дороги. Они стояли на обочине и смотрели назад.

– Тебе рассказать, что мы видим, сестра? – негромко спросил Огерт.

– Не надо, – ответила Нелти. Она смотрела в ту же сторону, что и братья. Собирательница была слепа, но это не мешало ей видеть то, что видели они: далекие крыши домов, тополя и вязы, огромные ивы, окружившие пруд, длинные амбары, четко выделяющиеся полосы огородов…

Они видели родную деревню.

Видели издалека…

– Людей не заметно, – тихо сказал Гиз.

– Отсюда не разглядишь, – отозвался Огерт.

Они замолчали и еще долго глядели назад, вспоминая, как когда-то стояли здесь втроем, и точно так же смотрели на родную деревню…

24

Кровь текла из разрезанных ладоней, падала в дорожную пыль.

– Когда-нибудь я вернусь… – ноздри Огерта гневно раздувались. – Мы вернемся!.. И тогда они все пожалеют… Все!.. – Он стиснул скользкие от крови кулаки. – Ты со мной, брат?

– Я с тобой, – кивнул Гиз, стараясь не расплакаться.

– А ты, сестра? Ты с нами?

– Да, – незрячие глаза Нелти блестели от слез.

– Мы станем самыми сильными людьми в мире! И они вспомнят! Они еще пожалеют!.. – Огерт вдруг всхлипнул, и голос его задрожал. – Они пожалеют… пожалеют…

Дорога резко сворачивала направо, но друзья не собирались по ней идти. У них была своя дорога, секретная, нехоженая, мало кому известная.

Они стояли на пыльной обочине и смотрели на далекие избы, на тополя и вязы, на амбары и огороды.

– Людей совсем не видно, – пробормотал Гиз.

– Отсюда не разглядишь, – сказал Огерт.

Было душно. Горячий зыбкий воздух струился с земли к небесам.

– А если старик нас прогонит? – неуверенно спросила Нелти. – Куда мы пойдем?

– Не прогонит, – заверил Огерт. – Помнишь, он называл нас своими детьми? Так что давайте и мы будем называть его отцом…

25

Солнце спряталось за крепостной стеной. Путники вошли в ее тень.

– Ты часто возвращаешься на Кладбище, сестра… – Гиз шагал рядом с телегой. – Виделась ли ты со Стражем?

– Нет.

– Неужели он ни разу к тебе не вышел?

– Не знаю. Может, и встречал когда-нибудь. Но ни разу со мной не заговорил.

– Ходит слух, – заметил Огерт, – что вот уже несколько лет старик никого не принимает.

– Болеет? – предположила Нелти.

– Или чего-то боится, – сказал Гиз.

– Или же просто устал, – добавил Огерт…

Телега катилась по руслу обмелевшего ручья, подпрыгивала на камнях-окатышах, тряслась, громыхала колесами. Воды было на пол-сапога. А ведь когда-то здесь водилась рыба.

– Помните, как мы возвращались на Кладбище? – спросил Огерт.

– Еще бы… – Гиз поднял голову, окинул взглядом высоченную стену. – Я не очень-то верил, что Страж снова пустит нас в свой дом.

– Я тоже, – сказал Огерт.

– Ты? – в один голос переспросили Гиз и Нелти.

– Но нам больше некуда было пойти…

Стена приближалась. Неровная, бугристая, осыпающаяся – невообразимо древняя, величественная, загадочная. Огромные валуны обросли мхом и лишайником. На едва заметных уступах вцепились в нанесенную ветром почву кривые березки. На самом верху – настоящая дорога. Но отсюда ее не видно. Дорога эта для солдат Короля, для воинов, стерегущих покой Кладбища. Раньше два раза в день проезжали они по гребню стены – от одной полуразрушенной башни к другой. А ночами там горели огни – словно яркие звезды, выстроившиеся в ряд…

– Надевайте кольчуги, – велел Гиз. – Как бы сверху чего не прилетело.

26

Центром мира было Кладбище.

Сюда никогда не приходила зима, здесь не шел снег, и даже бури огибали стороной это место. Почти каждый день здесь сияло солнце, и почти каждую ночь короткий теплый дождь орошал священную землю.

Все дороги вели сюда.

Со всего мира съезжались к Кладбищу скорбные обозы, вставали в длинные очереди, двигались понемногу к огромным воротам. А потом, проследовав мимо стражников, пройдя рядом с гигантским механизмом подъемника, проехав по длинной широкой аллее почти до самых могил, катафалки останавливались на утоптанной площадке, огороженной железными прутьями, и скорбные бригады разгружали повозки, складывая забальзамированные тела в особом порядке.

Много мертвецов собиралось здесь под открытым небом.

А потом они исчезали.

Никто из людей не видел, как это происходит. Но поговаривали, что в туманные темные ночи мертвецы оживают, поднимаются и разбредаются по всему Кладбищу, сами копают могилы, сами себя зарывают…

Священная земля Кладбища принимала тела, вбирала, впитывала людские души, хранила все, чем жили мертвые ныне люди.

Кладбище было опорой мира и его частью. Оно существовало всегда. И, согласно древним преданиям, оно перестанет существовать в тот день, когда в мире не останется ни одного человека.

Так задумал Йолойон, Великий Червь, свернувшийся в черной, не знающей времени бездне, Творец Всего Сущего, страдающий от вечности и тьмы.

27

– Дальше придется идти пешком, – сказал Гиз. – Сможете?

Раскидистая ива со всех сторон закрыла ветвями повозку. Меж корней журчал поднабравшийся сил ручеек. На обоих берегах густо разросся колючий шиповник. Здесь и раньше-то было сложно продраться, а уж теперь…

– Сможем, – кивнула Нелти.

– А что делать? – вздохнул Огерт, выбираясь из телеги. – Эх, костыли бы мне хорошие, а не эти кривулины…

– Мы – твои костыли, – сказала собирательница.

– И Бала оставлять не хочется.

– Ничего с ним не случится, – сказал Гиз. – Вода рядом, кругом трава, клевер. И компания есть… – Охотник похлопал жеребца по крупу. – Отдохнут здесь вместе, сил наберутся.

– Не увели бы, – Огерт не хотел расставаться с ишаком.

– Да кто сюда полезет? Место укромное.

– То-то и оно.

– Боишься, мертвяки сюда сунутся?

– Место-то укромное.

– И что ты предлагаешь?

– Ничего… – Огерт обнял ишака за шею, посмотрел в умные глаза, погладил морду. – Мы вернемся… Правда?

– Вернемся, – пообещал Гиз и стал выпрягать коня.

Охотник торопился. Какое-то неясное предчувствие тревожило его.

Главное сейчас – оказаться по ту сторону крепостной стены. Всего несколько сот шагов – и можно считать, что путешествие завершено. Надо лишь преодолеть последний участок пути – он короток, но труден.

Лишь бы потайной ход не был засыпан. Только бы уходящий под стену ручей не оказался перегорожен железными прутьями.

Может быть, выросшие мальчишки, ставшие рассудительными отцами, не забыли о секретном проходе и, заботясь о своих детях, завалили вход в пещеру. Или королевские стражники, как-то прознав о тайной тропе, перекрыли ее…

Много прошло времени.

Многое могло измениться.

28

Они уже собрались и были готовы продолжить путь пешком: Нелти с кошкой на плече поддерживала висящего на костылях Огерта; Гиз, стоя по колено в воде, тянул к друзьям руку, чтобы помочь им спуститься. На заросшем кустами берегу бок о бок паслись ишак и жеребец, привязанные к телеге длинными вожжами.