Глухая стена - Манкелль Хеннинг - Страница 35

Валландер обошелся без комментариев, сразу спросил о том, что услышал от Нюберга.

— Нюберг говорил о причинении ущерба. А что там было?

— Бумаги у меня в кабинете. Какая-то история с норками.

Валландер с удивлением посмотрел на него, но ничего не сказал.

Распечатку он прочел прямо у Мартинссона. В 1991 году Тиннес Фальк был задержан полицией севернее Сёльвесборга. Владелец норковой фермы ночью обнаружил, что какие-то люди отпирают клетки с животными. Он позвонил в полицию, и два патрульных экипажа выехали на ферму. Тиннес Фальк действовал не в одиночку, но задержать удалось только его. На допросе он сразу дал признательные показания, а когда его спросили о причинах, заявил, что категорически против убийства животных на мех. Однако, по его словам, ни в какой организации он не состоял и имен тех, кто сумел в потемках скрыться, не назвал.

Валландер отложил распечатку на стол:

— Я думал, такими акциями занимается молодежь. А Фальку в девяносто первом было за сорок.

— Вообще-то они скорее вызывают симпатию, — заметил Мартинссон. — Моя дочка участвует в Движении натуралистов.

— Изучать птиц и разорять норковых фермеров все ж таки не одно и то же, а?

— Они учатся уважать животных.

Валландеру не хотелось углубляться в спор, который он наверняка проиграет. Но то, что Тиннес Фальк выпускал на волю норок, весьма его озадачило.

Около половины второго все были в сборе. Заседали недолго. Валландер намеревался изложить результаты своих размышлений. Но решил повременить. Слишком рано. В четверть третьего разошлись по делам. Ханссону предстоял разговор с прокурором. Мартинссон поспешил к своим компьютерам, Анн-Бритт снова отправилась на квартиру к матери Эвы Перссон. Валландер вернулся в кабинет, позвонил Марианне Фальк. Включился автоответчик, но когда комиссар назвался, она сняла трубку. Договорились в три часа встретиться на Апельбергсгатан. Валландер приехал заранее, Нюберг и его криминалисты уже укатили. У тротуара припаркована патрульная машина. Когда Валландер поднимался по лестнице, дверь квартиры, которую он мечтал забыть, внезапно открылась. На пороге стояла женщина, и он ее узнал. По крайней мере, так ему показалось.

— Я увидела тебя в окно, — улыбнулась она. — И решила поздороваться. Если ты меня помнишь.

— Конечно помню, — ответил Валландер.

— Но ни разу не позвонил, хоть и обещал.

Никаких обещаний комиссар не помнил, однако не сомневался, что вполне мог что-то ей посулить. В изрядном подпитии и увлекшись женщиной он мог наобещать что угодно.

— Все время что-то мешало. Сама знаешь, как это бывает.

— Разве?

Валландер буркнул в ответ что-то невнятное.

— Можно угостить тебя чашечкой кофе?

— Тебе же известно, что наверху был взлом. Некогда мне.

Она кивнула на свою дверь:

— Несколько лет назад я установила сейфовую дверь. Как и все в доме. Кроме Фалька.

— Ты знала его?

— Он держался особняком. Мы здоровались на лестнице. И всё.

Валландер тотчас насторожился: похоже, она что-то утаивает. Но расспрашивать дальше не стал, мечтая только об одном: поскорее уйти.

— Кофе угостишь меня в другой раз, — сказал он.

— Посмотрим.

Дверь закрылась. Валландер почувствовал, что взмок от неловкости, и торопливо поднялся на верхнюю площадку. А ведь она сообщила кое-что важное. Все в доме обзавелись сейфовыми дверьми. Но не Тиннес Фальк, который, по словам жены, чего-то опасался и был окружен врагами.

Дверь еще не починили. Он вошел в квартиру. Нюберг и криминалисты оставили все как было, в беспорядке.

Он сел на стул в кухне, стал ждать. В квартире царила немая тишина. На часах без десяти три. Внизу послышались шаги: вот и она. Тиннес Фальк, естественно, мог быть и жмотом, думал комиссар. Сейфовая дверь стоит от десяти до пятнадцати тысяч крон. Я сам находил в ящике рекламные проспекты. А может, Марианна Фальк ошибается. И никаких врагов нет. И все-таки он сомневался. Вспомнил странные записи в журнале. Труп Тиннеса Фалька крадут из морга. И сразу же кто-то вламывается в его квартиру. После чего пропадают, по крайней мере, журнал и фотография.

Внезапно он понял: кто-то не хотел, чтобы его узнали на снимке и вникали в журнальные записи.

Валландер опять мысленно выругал себя за то, что не забрал фотографию. Записи в журнале в самом деле были странные, словно их делал человек, у которого неладно с головой. Но возможно, он пришел бы к иному выводу, если бы почитал журнал внимательнее.

Шаги на лестнице приблизились. Открылась дверь. Валландер встал, вышел из кухни в переднюю.

Инстинктивно он почуял опасность, обернулся.

Но было слишком поздно. Оглушительный гром раскатился по квартире.

15

Валландер метнулся в сторону.

Лишь задним числом он сообразил, что этот рывок вправду спас ему жизнь. К тому времени Нюберг и его команда уже извлекли пулю, застрявшую в стене рядом с входной дверью. Следственный эксперимент, и в первую очередь осмотр валландеровской куртки, позволил восстановить ход событий. Комиссар вышел в переднюю встретить Марианну Фальк. Он стоял лицом к входной двери, но инстинктивно почуял опасность. Это была не Марианна Фальк. Он рванулся в сторону и одновременно споткнулся о край половика. Этого оказалось достаточно, чтобы пуля, выпущенная в него на уровне груди, прошла между боком и левой рукой. Она задела куртку, оставив небольшой, но вполне заметный след.

В тот вечер комиссар разыскал дома сантиметр. Куртку он оставил у криминалистов для детальной экспертизы. Однако же измерил расстояние от внутренней стороны рукава примерно до сердца. Оно составило семь сантиметров. И, наливая себе виски, он пришел к выводу, что половик спас ему жизнь. Опять вспомнилось, как в Мальмё его, молодого полицейского, пырнули в грудь ножом. Лезвие прошло восемью сантиметрами правее сердца. В тот раз он твердил что-то вроде заклинания: «есть время жить и время умирать». И сейчас с тревогой осознал, что за минувшие тридцать лет разрыв уменьшился ровно на сантиметр.

Что, собственно, произошло и кто в него стрелял, Валландер не знал. Заметил мелькнувшую тень, и всё. Стремительное движение, обернувшееся громом и собственным его падением в висящие на вешалке пальто и куртки Тиннеса Фалька.

Комиссар думал, что стрелявший не промазал. В ушах гудело эхо выстрела, и, услышав крик, он решил, что кричит сам. Но кричала Марианна Фальк, которую убегающая тень сбила с ног. Она тоже ничего не разглядела. Мартинссону она рассказала, что, поднимаясь по лестнице, все время смотрела себе под ноги. Когда грянул выстрел, ей показалось, что звук идет снизу. Поэтому она остановилась и обернулась назад. Затем сообразила, что сверху кто-то бежит. Снова обернулась в ту сторону, но сразу же получила удар по лицу и упала.

Самое странное, что двое полицейских, сидевшие перед домом в патрульной машине, ничего не заметили. Стрелок мог выбраться из дома только через главный вход. Дверь подвала была заперта. Однако полицейские не видели, чтобы кто-то выбежал из подъезда. Отметили только, как вошла Марианна Фальк. Грохот выстрела они слышали, но не сразу сообразили, что это было, и никого не видели.

Мартинссон нехотя им поверил. Он обыскал весь дом, заставил перепуганных пенсионеров и более-менее спокойную преподавательницу лечебной гимнастики отпереть двери и приказал полицейским проверить все шкафы, заглянуть под все кровати. Никаких следов. Если бы не пуля, вонзившаяся в стену, Валландер бы и сам мог подумать, что ему все пригрезилось.

Но он-то знал. И понял кое-что еще, однако до поры до времени никому не говорил. Половик спас ему жизнь. И не только потому, что, споткнувшись, он увернулся от пули. Его падение убедило стрелка, что выстрел достиг цели. Пуля, которую Нюберг извлек из бетона, оказалась из таких, что оставляют в теле жертвы рану, похожую на кратер. Увидев эту пулю, Валландер сообразил, почему был сделан всего один выстрел. Стрелок не сомневался, что поразил его насмерть.