Последняя крепость. Том 1 - Корнилов Антон - Страница 62

Далее Гавэн столь же высокопарно описал встречу отряда Бранада и принцессы, сопровождаемой рыцарями Братства Порога, неожиданное явление эльфа Лилатирия и последовавшее потом сражение… Первый королевский министр излагал события относительно верно — почти не уклоняясь от истины, — но не упоминал ни о никакой мотивировке действующих лиц. Как будто текст обвинения составлял бесстрастный наблюдатель, своими глазами видевший происходившее — но с высоты птичьего полета, откуда нельзя было разобрать деталей. Тем не менее тон изложения событий, выбор эпитетов и описательных характеристик с самого начала ясно давали понять слушателям: рыцари Бранада и эльф Лилатирий являлись в высшей степени положительными персонажами, тогда как вступившие с ними в бой болотники выглядели сущими злодеями, северный рыцарь Оттар — их бессловесным, верным и злобным псом, а принцесса Лития — несчастной жертвой своих злонамеренных спутников. Подобная форма донесения информации также являлась стандартной для обвинительной речи. Все-таки обвинение — оно и есть обвинение.

— …и молвил мудрый Лилатирий, дитя Высокого Народа: «Пусть принцесса пойдет со мною, ибо в моих силах доставить ее во дворец в одно лишь мгновение ока!» — читал дальше Гавэн. — Но закричали яростно сэры Кай, Герб и Оттар, заскрежетали зубами и затопали ногами. «Нет! — сказали они. — Не бывать тому, чтобы ее высочество пошла с доблестным сэром Бранадом! Не бывать тому, чтобы ее высочество пошла с мудрым Лилатирием!» «Раз так, — молвил тогда Лилатирий, — пусть волю короля исполнят клинки его верных слуг!» Но оказались сэры Кай и Герб умелыми магами, и обрушили они жуткое свое колдовство на доблестных рыцарей сэра Бранада. Но мудрый Лилатирий даровал верным слугам короля отвагу льва, ловкость ондатры и мощь медведя. И уравнялись тогда силы противника, и прекрасная Лития с ужасом взирала на грохочущую битву…

Первая и вторая ступени взволнованно загудели, когда Гавэн закончил читать обвинительную речь. Третья ступень переговаривалась деловито.

— Эва как… — довольно громко проговорил Оттар. — Почти и не соврал, а все равно нас душегубами выставил…

Гавэн свернул свиток и спрятал его в рукаве. Потом отступил, предоставляя слово королю.

Эрл говорил, не поднимаясь с места.

— Таким образом, — произнес он несколько напряженно, — рыцарям Братства Порога сэру Каю, сэру Гербу и сэру Оттару выносятся два обвинения. Первое: неподчинение королевской воле. Второе… — Тут повелитель Гаэлона чуть сбился, поглядев на Гавэна, и сразу же после этого покосился в сторону Лилатирия, застывшего в каменной неподвижности. — Второе — оскорбление досточтимого Лилатирия, представителя Высокого Народа.

Ни у кого из присутствующих слова короля удивления не вызвали. Только Кай и Герб переглянулись. А Оттар, нахмурившись, вдруг встрепенулся.

— Ваше величество! — выкрикнул он. — Я, как и все рыцари королевства, законы назубок знаю! В Своде ни слова об эльфах нету! Нету, я точно помню! Или, может быть, — с сомнением добавил он, — уже новый закон принят?

— Свод законов великого Гаэлона неизменен… — медленно выговорил Эрл.

— Позвольте мне говорить, ваше величество? — выскочил вперед господин Гавэн.

— Говори, — разрешил Эрл с видимым облегчением.

— Да, в Своде законов королевства нет ни слова о Высоком Народе, — заторопился первый королевский министр. — Но там ясно сказано: если найдутся такие, кто будет чинить препоны делам государственным, если будут они уличены в этом, да считаются изменниками королевства, да падет на них королевский гнев. А если вина их особо тяжка, да будут они умерщвлены казнью жуткой, каковой король посчитает нужным подвергнуть их, — без запинки воспроизвел по памяти Гавэн текст закона. — Высокому Народу подданные великого Гаэлона обязаны победой над войсками узурпатора престола! — повысил голос первый королевский министр. — Высокий Народ, совершив столь благородный поступок, и сейчас не оставляет нас своей милостью! Заключение и поддержание союза с Высоким Народом — жизненно необходимо Гаэлону! И скажите мне, уважаемые сэры, разве почитание Высокого Народа — не есть государственное дело?

Первая и вторая ступени зашумели бессвязно, но явно одобрительно. Члены Королевского Совета с третьей ступени высказались более конкретно:

— Истинно так!.. Не может быть по-другому!..

— И скажите мне теперь, — закончил Гавэн, — оскорбление досточтимого Лилатирия, сына Высокого Народа, героя войны с узурпатором гаэлонского престола, возлюбленного брата нашего королевства, — не деяние ли, могущее привести к разрыву союза с Высоким Народом?

Реакция зала, последовавшая мгновенно, была единодушной и бурной:

— Истинно так!

Король медлил. Гавэн выжидающе посмотрел на него. Тот ответил тяжелым взглядом. В глазах первого министра мелькнуло удивление. Он словно говорил: «Я обвинитель и делаю только то, что должен…»

— Два обвинения, — повторил король. — Неподчинение королевской воле. Измена королевству.

Король прервался, и первый министр тут же воспользовался этой паузой:

— Оба обвинения в равной степени тяжки. Оба караются смертной казнью…

— Поэтому вина обвиняемых… — вступил снова Эрл, — должна доказываться тщательно, и приговор выносится только в том случае, если не осталось никаких сомнений, что преступления действительно свершались.

Король едва заметно побледнел. Кажется, уверенность в том, что все обойдется благополучно, покинула его. Дело, которое представлялось нетрудным, обернулось какой-то неожиданно пугающей стороной.

— Итак, уважаемые и благородные сэры… — начал говорить Гавэн, но Эрл прервал его:

— Братья! — громко произнес он, глядя на болотников и Оттара как-то… просяще. — Я верю в то, что вы разъясните нам происшедшее и снимете с себя ужасные эти обвинения. Я знаю, что в помыслах ваших не было и не могло быть злых намерений… И я всем сердцем с вами, братья. Но Долг короля — это Долг короля. И поэтому я обязан теперь спросить вас о поступках, совершенных вами. Я обязан выслушать вас и отлущить ложь от правды в словах ваших. И вынести приговор.

Король смотрел на болотников, но болотники молчали.

— Рыцари Болотной Крепости никогда не лгут, — буркнул Оттар. И заткнулся.

— Пришло время говорить, — мягко подсказал обвиняемым Гавэн.

Болотники молчали. Молчали, не выказывая никакого беспокойства или страха. Точно вопреки общему мнению считали, что время говорить еще не пришло. Молчал и Лилатирий. В глазных прорезях его маски тлели алые огоньки, мерно и тускло — и нельзя было угадать намерений нежданно явившегося в Башню Правосудия представителя Высокого Народа… Он словно тоже чего-то ждал. И король, коснувшись отверделым взглядом болотников, а потом и эльфа, вдруг подумал о том, что и для Лилатирия, и для Кая с Гербом выдвинутые обвинения ровным счетом ничего не значат. А то главное — одинаково важное для всех, для людей и для эльфов — еще не было затронуто этим вечером в Судебном зале.

Порыв ветра хлестнул из окон. Тяжко загремели, заплясав, цепи, свисающие с потолка.

И тогда взорвался Оттар.

— Да чушь это все, брат Э… то есть ваше величество!.. Чушь! — вскричал он, потрясая кулаками поочередно на все четыре стороны. — Дичь просто! Какие мы злодеи-то? Какие? С чего нас к душегубам-то причли?! Ты и сам… То есть вы и сами помните, как мы ее высочество принцессу выкорябывали — вот из этого самого дворца, когда он кишел изменниками, будто труп червями! Сами помните, как этот Константин поганый в жены ее взять хотел, а мы — не дали ему сделать это! Как через весь Гаэлон продирались к Болотной Крепости, отбиваясь от псов Константина, по пятам нашим следовавших! И после этого мы — изменники?

— Вас судят не за это, — быстро проговорил Гавэн. — Вовсе не за это. Спрос за другое. И старые заслуги сейчас веса не имеют. Так ли, вашего величество?

— Закон есть закон, — глухо произнес король. — И Долг есть Долг, — совсем уж неслышно добавил он, словно обращаясь к самому себе.