Небесное Око - Кек Дэвид - Страница 25

Они скакали на восток, словно где-то там, в конце путешествия, их ждала Альвен с ребёнком. Происходящее казалось игрой, заключительными куплетами саги, придуманной скальдом. Дьюранд ещё не знал, чем кончится эта игра, но выйти из неё он уже не мог. Дьюранд потёр шею. Пока игра не закончена, на его совести так и не будет невинно загубленных душ.

Его окружали две группы воинов: рыцарей и солдат, которые обменивались мрачными недружелюбными взглядами, сверкая глазами из-за забрал шлемов.

— Здесь, — когда солнце начало опускаться за горизонт, герцог Аильнор остановил кавалькаду. Двенадцатичасовой день подошёл к концу. Перед воинами в надвигающемся сумраке возвышался холм с плоской вершиной, поросший высокой травой и кустарником. Герцог махнул рукой в сторону вершины, и воины, подчиняясь, погнали вперёд лошадей — им предстояло разбить лагерь.

С вершины холма была видна река, чёрной лентой извивавшаяся в долине. Дьюранд с удивлением понял, что узнает эти места. Перед ним была река Бейндрол. Именно этой дорогой он и ехал из Акконеля, именно по этой дороге он гнался за кавалькадой Радомора. Наверняка ему уже попадался на глаза холм, на котором он сейчас стоит.

К Дьюранду подъехал Аильнор. Старый герцог не проронил ни слова, его глаза были устремлены вдаль, туда, где за рекой раскинулись земли Гирета. Люди спешивались, прыгая в траву. К Дьюранду и герцогу с поклоном приблизились чернецы.

— Ваша светлость, вы выбрали весьма занимательное место для привала. Весьма занимательное.

Герцог взглянул на поросшие лишайником нагромождения камней.

— Ах, да, — произнёс второй чернец, роясь в складках одежды. — У меня есть для тeбя подарок, — улыбнувшись, он протянул Дьюранду синий отрез материи. Дьюранд содрогнулся — чернец сжимал в руках пращу мальчика, которого он встретил по дороге в Мантльуэлл. Чернец сунул пращу Дьюранду в руки.

— А что у нас здесь? — поинтересовался чернец с интонацией фокусника, развлекающего толпу на ярмарке. Он поводил рукой рядом с ухом Дьюранда после чего разжал кулак. Дьюранд увидел, что чернец протягивает ему небольшой голыш — такой, которыми дети запускают в ворон:

— Тебе не о чем волноваться. Можешь оставить все это себе, — чернецы склонились в поклоне перед герцогом и удалились.

— Древнее место, — помолчав, произнёс Аильнор. Он так и не задал вопроса о праще.

— Да, ваша светлость, — согласился Дьюранд.

— Камни, — кивнул Аильнор на валуны, — это могилы. Они были здесь задолго до того, как сюда пришли наши предки, задолго до высадки Крейдела. Говорят, Гирет был назван в честь обитавшего в этих землях племени безжалостных дикарей, таившихся среди берёз, когда Селугир-кормчий вошёл в залив Акконеля.

Дьюранд сжал в руке пращу, принадлежавшую мальчику.

— Твой род из Гирета? — поинтересовался герцог.

— Да, ваше сиятельство. Мой отец владеет Коль.

— Ах да, припоминаю. Древний род. Как и мой. Должно быть, плыли вместе с Серданом Крэйделом. Как ты думаешь?

— Не знаю, ваша светлость, — Дьюранд знал, что Аильнор вёл свой род от Сердана.

— Родословная имеет большое значение. Мы — Сыны Атти. Мы заботимся о чистоте крови наших детей, словно они скаковые лошади. Но делаем мы это не зря.

Герцог кивнул на лагерь, седые волосы сверкнули серебром:

— Тебе знаком этот холм?

— Нет, ваша светлость.

— Где-то там, — герцог махнул рукой в сторону реки, — у реки — Фецкая лощина. Там некогда разыгралась страшная битва. Холмы образуют небольшую долину в форме подковы, поросшую дубами. Один из наших далёких предков привёл в эту лощину целую армию. В балладах скальдов сказано, что из долины никто так и не вышел. На том месте, где сейчас находимся мы, воздвигли монастырь. Он простоял тысячу лет, но потом сгорел дотла.

— Уже в те времена наши роды могли похвастаться своей древностью.

Герцог кивнул и спешился. Дьюранд последовал его примеру.

— Я хочу, чтобы ты сбежал. Погоди, покуда все улягутся.

Дьюранд замер, воззрившись на герцога. Его слова были для него полнейшей неожиданностью.

— Я должен доиграть эту партию, — продолжил герцог — Должен, покуда есть хотя бы тень надежды. Я не оставлю своего внука. Но ты молод, а я опасаюсь, что мой сын вряд ли оставит тебя в живых. Удивляюсь, как тебя ещё не убили. Впрочем, за этим дело не станет. Быть может, уже завтра утром этот смерд Гоул с улыбкой сообщит всем, что прикончил тебя при попытке к бегству. Быть может, он даже убьёт одного из моих рыцарей, а потом, когда уже покончит с тобой, сунет тебе в руки кинжал. Мой сын горд, мысль о том, что ты сбежал, разнося по долам весть о его позоре, для него невыносима.

Герцог, окинув взглядом лагерь, заприметил Радомора.

— Говорят, что он шёл во главе авангарда королевской армии. В первый день Бороджин и его гейтанцы обрушились на королевскую рать, словно волны бушующего моря. Дорогую цену заплатил мой сын и воины, сражавшиеся бок о бок с ним, но они не дрогнули и не побежали. Они были героями. На второй день государь Рагнал держал авангард в резерве, солдатам надо было отдохнуть и восстановить силы. Радомор был ранен, многие убиты. Но в битве наступил перелом. Гейтанцы дрались, как бешенные псы, и, казалось, Бороджин вот-вот сломит строй королевских войск. И тогда мой раненный сын встал с постели и бросил остатки изломанного авангарда на врага. Каждый шаг стоил им десятка жизней. Они прорубились к Бороджину… или это Радомор прорубился… словом, наступление гейтанцев захлебнулось. Столько славных воинов полегло… Погибли все, кто был с Радомором.

Герцог замолчал.

— Сын, которого я знал и любил, пал в том сражении. Его не вернуть, — продолжил Аильнор. — Когда моя супруга была ещё жива, будущее казалось нам совсем другим.

— Ваша светлость, — начал Дьюранд. — Я должен вам сказать одну вещь. Из Беорана приезжал гонец. Вашего сына склоняют к измене.

Длинная тень от холма протянулась в сторону Гирета. Аильнор молчал.

— Вы в опасности, — с настойчивостью в голосе произнёс Дьюранд.

Старый лорд посмотрел ему в глаза и пророкотал:

— Когда все уснут, беги в сторону лощины. Думаю, что за тобой не погонятся.

В ту ночь Дьюранду снилась кровь, вязкая, липкая, залившая всю верхушку холма. Ему чудилось лязганье оружия и шёпот. Слова сплетались друг с другом, наползали одно на другое так, что смысла их понять было невозможно.

Когда Дьюранд проснулся, стояла тишина. Он разглядел часовых, стоявших по разным сторонам лагеря. Пора. Но сначала нужно собраться. Он великолепно понимал, что без провизии и денег далеко не уйдёт.

Укрытый материей мешок лежал за шатром герцога Аильнора. Дьюранд неслышно прокрался мимо спящих людей и лошадей и тихо взял пару караваев хлеба и головку сыра. Но важнее всего были, конечно, его доспехи, которые ему удалось забрать из казарм Ферангора. Он протащил их на себе целые лиги, и даже теперь не допускал мысли о том, чтобы бросить их. «Не жадность ли это?» — мелькнуло у него в голове.

Старый герцог и Радомор встали лагерями отдельно друг от друга, повязав между ними коней, которые играли роль гусей на дворе у крестьянина, слишком бедного, чтобы позволить себе завести сторожевую собаку. Дьюранд пригнулся и принялся отвязывать своего жеребца. Лошади беспокойно трясли головами и фыркали. Дьюранда охватил приступ беспокойства — в темноте все лошади казались одинаковыми. Наконец, он приметил коня с глубокой седловиной, который показался ему знакомым.

— Дьюранд, — прошептал кто-то рядом.

Голос говорившего поразил его, словно удар ножа в спину. Из высокой травы показались тени поднимающихся людей.

Дьюранд рванул висящий на поясе кинжал.

— Смело, — кивнул Лазарь Гоул. Рядом с ним Дьюранд увидел фигуры воинов. Пять, может быть, семь человек. Дьюранд обратился к Небесам с молитвой о помощи.

— Но смелость тебе не поможет, — продолжил Гоул. Дьюранд в отчаянии огляделся, в одиночку ему не одолеть Гоула. А ведь рядом с ним ещё полдюжины людей. Он даже крикнуть не успеет.