Небесное Око - Кек Дэвид - Страница 26

Воины двинулись на него.

Дьюранд, пригнувшись, рванулся вперёд, бросившись на землю, волчком проскользнул под лошадью и снова вскочил на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону, словно крестьянин, играющий в мяч. Вокруг него сгрудились лошади. Прыгая, пригибаясь, отскакивая то в одну, то в другую сторону, он устремился к лощине. Неожиданно он оступился, ноги потеряли точку опоры. Он повалился на землю и кубарем покатился вниз по склону холма.

Он лежал, обхватив руками голову, упирающуюся в ствол дерева. Видимо, он сильно ударился во время падения и потерял сознание. Дьюранд почувствовал во рту привкус крови и понял, что если бы он в последний момент не прикрыл голову руками, то удар о дерево наверняка размозжил бы ему череп.

В ноздри бил резкий запах, нависший над влажной землёй и дубами, покрывавшими лощину. Дьюранд вспомнил, как охотник ударом ножа вскрывает живот убитому кабану или оленю. Запах был очень похож. Страшным усилием воли Дьюранд заставил себя пошевелиться. Его в любой момент могут схватить люди Гоула. Негнущимися пальцами он ощупал живот — боли не было.

Он сел.

Было темно, словно Дьюранд оказался на дне пруда. Дьюранд с осторожностью поднялся на ноги и обнаружил, что земля все ещё идёт под уклон. Он попытался глубоко вздохнуть и скривился от ударившей в нос вони. Дьюранд счёл за лучшее двинуться вниз по склону. Падая и снова поднимаясь на ноги, он двигался в сторону реки. Когда его глаза привыкли к темноте, он заметил в сумраке белесые тени. Когда он пытался присмотреться к ним повнимательней, тени расплывались, исчезая из поля зрения.

Наконец земля под ногами выровнялась, но заросли деревьев, сплетавших друг с другом свои ветви, царапающие тело и разрывающие одежду, стали ещё гуще. Каждый шаг давался Дьюранду с великим трудом. В который раз, оступившись, он взмахнул рукой, пытаясь ухватится за сук, однако его ладонь ухватилась за опору, он почувствовал пальцами отнюдь не осклизлое холодное дерево. Это была человеческая плоть.

Первая мысль Дьюранда была — его настигли, и он пытался вцепиться в одного из людей Гоула. Покачнувшись, он упал на землю. Незнакомец нависал над ним, а у Дьюранда не было ничего, кроме ножа. Однако, присмотревшись, он понял, что стоявший перед ним незнакомец не двигается с места.

Пошатываясь, Дьюранд поднялся на ноги. Сначала он подумал, что перед ним — статуя какого-то забытого святого, но потом вспомнил тепло живой человеческой плоти, которую ощутили его пальцы. Дьюранд вплотную приблизился к незнакомцу и, содрогнувшись, понял, что в дубраве виднеются и другие застывшие истуканами фигуры. Незнакомец сжимал копьё в поднятой руке, лицо было искажено, а рот распахнут, словно человек заходился в беззвучном крике. Человек был одет в тунику, а на его левой руке висел щит. Дьюранд обошёл незнакомца, чтобы посмотреть герб, изображённый на щите. В центре щита виднелся металлический выступ, защищавший кулак воина, а вокруг этого выступа был намалёван вытянувшийся в прыжке олень. Дьюранд вспомнил, что уже видел такие щиты — они украшали стены залов в замке Акконеля. Лишь скальды да расхитители могил могли сказать, сколь древние эти щиты.

Времени у Дьюранда не было.

Он не слышал ничего подозрительного, но понимал, что люди Гоула все ещё могут продираться сквозь заросли. Дьюранд тронулся с места, но снова на мгновение остановился, заглядевшись на развернувшуюся перед ним картину. Казалось, какая-то неведомая сила перенесла сюда сцену битвы за Фецкую лощину, одновременно заставив сражающихся воинов замереть как вкопанные на месте. Дьюранд шёл мимо застывших воинов. Некоторые из них были нагими по пояс. На поясе одного из мужчин висел медный горн, верхняя часть которого была выкована в форме рычащей львиной пасти. Рты многих воинов были распахнуты в крике. Остекленевшие глаза сверкали в свете луны.

Неожиданно издалека донёсся удар колокола, который, казалось, потряс основы мироздания. Дьюранд поднял взгляд на одного из воинов и затрепетал от ужаса — глаза воина ожили — и Дьюранд оказался лицом к лицу с истошно кричащим человеком.

Дьюранд бросился прочь, огибая замершие тела. Никогда в жизни он не бегал с такой скоростью. В голове билась только одна мысль: «К реке! Надо добраться до реки!». Не важно, сколь дико и безумно место, в котором он сейчас находился. Если ему удастся добраться до реки — он в безопасности. Потусторонние силы не властны пересечь водяную преграду.

Нет никакого сомнения — сошедшиеся в битве воины, несмотря на древние одежды, были Сынами Атти. Это были далёкие предки Дьюранда — он ясно различал потемневшие от времени гербы на щитах. Что за сила подняла их из могил? Продираясь через сплетение застывших тел, Дьюранд прилагал все усилия к тому, чтобы ни до кого и ни до чего не дотрагиваться. У сил иномирья свои страшные правила — имён не называй и ничего не трогай. Одна маленькая ошибка — и твоя душа будет навеки загублена.

Снова ударил колокол, и лунный свет вспыхнул на воздетых к небу мечах и наконечниках копий. Дьюранд очутился в самом пекле застывшей на веки схватки. Ужасный запах бил с ноздри, валил с ног. Дьюранд видел замерших в агонии солдат, насаженных на копья, кровь, брызжущую из разрубленных ударами мечей шлемов. Дьюранд мчался вперёд, понимая, что в той далёкой битве аттийцы сошлись лицом к лицу не с врагом, а со своими же собратьями. Все гербы, что он увидел на щитах, были ему знакомы. Судя по ним, некоторые из воинов были родом из Гирета. Будь на его месте герольд, он бы перечислил все роды поимённо. Битва, развернувшаяся перед Дьюрандом, была одним из эпизодов междоусобной войны. Как раз в такое братоубийственное безумие были готовы ввергнуть королевство Кассонель и его хозяева.

Снова загремел колокол. По рукам тысяч воинов, сжимавших оружие, прошла судорога. Их взгляды, в которых горело неугасимое пламя, устремились к вершине холма, где герцог с сыном разбили лагерь. Дьюранд проследил за взглядом воинов и содрогнулся — там, вдалеке, на вершине холма полыхала деревня, в небо вздымались шпили монастыря, охваченного языками пламени.

Набат захлебнулся. Дьюранд понял — несчастные глупцы тысячи лет назад осадили и сожгли монастырь, и были навеки прокляты. Теперь до скончания времён они были обречены еженощно выходить друг с другом на бой. Дьюранд бежал прочь со скоростью листка, подхваченного ураганом.

У всего есть свой предел. Тяжело дыша, Дьюранд остановился. Вот уже несколько лиг он бежал по тихому лесу, оставив далеко позади воинов, которые из ночи в ночь восставали из могил, чтобы вступить друг с другом в схватку. Дьюранд оглянулся и посмотрел на холм — ни звуков битвы, ни язычка пламени.

Ему каким-то образом удалось выбраться из лощины, так и не выйдя к реке. Дьюранд дрожал. За плечом у Дьюранда был мех с вином, который он так и не бросил, когда его попытались схватить солдаты Гоула. Дьюранд схватил мех и с жадностью приник к нему. Напившись, он рухнул на колени, скинув на землю кольчугу.

Дьюранд закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. Он бросил герцога Аильнора. Он отказался от поисков леди Альвен. Он стоял у дверей её покоев, слышал плач ребёнка, но так ничего и не предпринял.

Некоторое время он прислушивался к биению собственного сердца, как вдруг из темноты, словно в ответ на его невесёлые мысли, донёсся крик. Дьюранд замотал головой, решив, что ему показалось, но крик повторился — женский крик. Дьюранд поднялся. Он великолепно понимал, что это не может быть Альвен, но все же… Дьюранд двинулся во тьму.

До него донёсся мужской голос. Слов Дьюранд различить не мог, единственное, что он слышал — мужчина говорил с издёвкой. Не исключено, что он пьян. Снова громким голосом заговорила женщина. Дьюранд понимал, что уже близко. Наконец, он продрался сквозь плотные заросли ивняка и вышел к берегу, заросшему тростником. От пьянящего запаха воды слегка закружилась голова. Дьюранд раздвинул тростник и увидел стоящую в реке женщину. Её юбки на глади воды казались распустившимися лилиями.