Луна над Эдемом - Картленд Барбара - Страница 6

— Вот в этом вы абсолютно правы, — улыбнулся лорд Хокстон.

— Поэтому, если я смогу подыскать тебе привлекательную женщину между двадцатью пятью и тридцатью годами, а возможно, и чуть постарше, неглупую и достаточно опытную, чтобы заинтересовать тебя, без сомнения, со временем она сможет тронуть твое сердце.

Но, как лорд Хокстон и предполагал, ни одна из женщин, которых ему усиленно сватала тетя Элис, не смогла увлечь его.

Он сказал себе, что, возможно, он хочет слишком многого, однако, несмотря на внешнюю сдержанность и холодность, в глубине души он мечтал о любви, которая значила бы для него столько же, сколько красота Цейлона.

Часто, стоя на веранде своего дома и глядя на покрытые зеленью вершины гор, уходящие высоко & небо, на хрустальные потоки воды, стекающие в долину, он чувствовал, что окружающая его красота вызывает в нем чувство сродни зарождающемуся желанию при виде прелестной женщины.

«Нелепо быть таким влюбленным в эту страну!»— говорил он себе.

Но в то же время он знал, что любит Цейлон так, как мужчина может любить свою жену.

Красота и мягкость этой земли, ее нежность и тепло дышали женственностью и вызывали в нем самые глубокие и возвышенные чувства.

«Именно такой и должна быть любовь!»— подумал он и тут же рассмеялся собственной сентиментальности.

Глава 2

Лорд Хокстон решил обсудить с губернатором возникшую проблему, рассчитывая, что тот поможет ему найти жену для Джеральда.

Он не знал лишь, как ему объяснить, что помолвка его племянника с Эмили Ладгроув расстроилась, но, едва приступив к разговору, обнаружил, что Эмили уже опередила его.

Внук графа Абердина сэр Артур Гордон, с которым лорд Хокстон был немного знаком еще до своего отъезда в Англию, всегда держался с суровым достоинством, внушавшим его подчиненным не только уважение, но и благоговейный страх.

Когда в 1883 году он занял пост губернатора Цейлона, остров все еще не мог оправиться от экономического кризиса, вызванного гибелью кофейных плантаций, однако многие уже начали исследовать возможности выращивания не только чая, но и хинного дерева.

Сэр Артур принял личное участие в этих проектах, особенно его заинтересовало разведение чая. Он послал людей с инспекцией в Лоолекондеру, к Джеймсу Тейлору, и на плантацию лорда Хокстона, и их отчет произвел на него крайне благоприятное впечатление. Позже он сам посетил некоторые чайные плантации.

Тейлор и лорд Хокстон, которые сразу прониклись к нему симпатией, с легкостью убедили его, что разведение чая способно вернуть Цейлону былое процветание.

Но больше всего лорду Хокстону нравилась в сэре Артуре та решительность, с которой он демонстрировал одинаковое отношение ко всем расам.

Как раз перед самым отъездом лорда Хокстона в Англию губернатор пригрозил лишить своего покровительства Европейско-Коломбийский клуб, который собирался исключить из числа своих членов представителей коренного населения.

Еще большую популярность принесло ему то, что он защищал интересы деревенских старост и отстаивал имущественные права буддийских храмов.

По сравнению со своими предшественниками он был самым просвещенным и прогрессивным губернатором.

При нем была восстановлена ирригационная система, завершено сооружение мола в порту Коломбо, первый камень в основание которого был заложен принцем Уэльским еще в 1875 году, расширена железнодорожная сеть и начато строительство новых дорог, протяженность которых должна была составить около 260 миль.

Глядя на него, лорд Хокстон думал, что живущим в Англии трудно представить, какой безграничной властью обладает губернатор Цейлона. Он не просто управлял, он царствовал, окружив себя всеми атрибутами королевской власти.

У него были резиденции в Коломбо, Нуваре, Чилаве, Канди и Джафне; его телохранители из коренных жителей были более внушительны, чем бифитеры4, а во время поездок по стране его сопровождал сикхский кавалерийский взвод.

Кроме того, находившийся на Цейдже британский полк обеспечивал его личную охрану, а путешествовал он лишь в собственном поезде.

Все дипломатические ноты, направленные в адрес королевы, проходили через его руки. Последнее слово всегда оставалось за ним, а каким оно будет, не знал никто, кроме него самого.

Помня о том, что сэр Артур был истинным аристократом, к тому же облеченным огромной властью, лорд Хокстон не мог решить, стоит ли рассказывать ему о поведении Эмили Ладгроув.

В конце концов он решил не упоминать о ее отношениях с капитаном О'Нейлом, но вовсе не потому, что боялся повредить ее репутации. Просто он испытывал симпатию к Патрику О'Нейлу и считал, что с такой женой он и так хлебнет горя.

Однако когда лорд Хокстон вошел в кабинет губернатора, тот отпустил секретаря и сказал с улыбкой:

— Я догадываюсь, о чем вы хотите поговорить со мной, Хокстон. Мисс Ладгроув уже сообщила мне, что она намерена выйти замуж за капитана О'Нейла.

Лорд Хокстон ничего не ответил, и сэр Артур продолжал:

— Я понимаю, что это поставило вас в затруднительное положение, вы же привезли ее на Цейлон с целью выдать замуж за своего племянника. Если верить доходившим до меня слухам, этому молодому человеку необходима жена, которая смогла бы оказать на него благотворное влияние.

Лорда Хокстона не удивило, что губернатор так хорошо осведомлен о поведении Джеральда.

Он был гораздо проницательнее, чем это могло показаться, и хотя многие думали, что посреди пышного великолепия Квинз-Хауса он полностью оторван от повседневных забот, на самом деле он был в курсе всего, что происходило не только в Коломбо, но и в других уголках страны.

— Боюсь, ваше превосходительство, что мой племянник выставил себя последним дураком, — признал лорд Хокстон.

— Это случается со многими молодыми людьми, когда они впервые попадают сюда, — ответил сэр Артур, — и вы знаете не хуже меня, Хокстон, что всегда найдутся желающие помочь молодому человеку спустить денежки.

— Это правда, — нехотя согласился лорд Хокстон. Он припомнил некоторые веселые, ночи, проведенные им самим в Коломбо в первые дни пребывания на Цейлоне. Однако он слишком дорожил деньгами, чтобы тратить их на сомнительные удовольствия и дешевых женщин, которых подсовывали всем новичкам, прибывающим из Англии.

Однако позже он завел себе любовницу, очень хорошенькую португалку, жившую в Канди. Он навещал ее, когда дела позволяли ему ненадолго покинуть свою плантацию, и эта связь длилась много лет, хотя мало кто знал об этом, потому что лорд Хокстон не любил распространяться о своей интимной жизни.

Поэтому известие о том, что слухи о скандальном поведении Джеральда дошли даже до губернатора, задело его гордость.

— Нам следовало бы уделить больше внимания вашему племяннику, когда он только приехал, — задумчиво произнес сэр Артур. — Он несколько раз обедал у нас, но, как вы сами знаете, приемы в губернаторском дворце отличаются официальностью и, несомненно, должны были показаться молодому человеку утомительно скучными. Как сообщил мне мой секретарь, мы посылали вашему племяннику приглашение на рождественский бал, но он не ответил.

Лорд Хокстон лишь стиснул зубы. Дурные манеры всегда выводили его из себя. Когда он познакомился с Джеральдом в Англии, он решил, что тот, по крайней мере, умеет вести себя, как полагается джентльмену.

— Вопрос в том, — продолжал губернатор, — что вы теперь собираетесь предпринять в отношении этого молодого человека?

— Я намерен подыскать ему жену, ваше превосходительство, — решительно заявил лорд Хокстон. — Я приехал сюда в сопровождении девушки, которую Джеральд выбрал сам, но поскольку ситуация изменилась, я должен постараться по мере возможности поправить положение и найти ему другую.

Сэр Артур рассмеялся:

— В этом весь вы, Хокстон! У вас репутация человека, который никогда не отступает перед трудностями. Что ж, могу сказать лишь одно — Джеральду Уоррену повезло, что у него такой дядя!