Лиса в ловушке - Картленд Барбара - Страница 30

— Да-да, я помню.

Они помолчали, затем Невада неуверенно сказала:

— Было бы интересно посмотреть, какую деревню они заново построят.

— Да, меня это тоже интересует. Может быть, когда-нибудь, когда постройка закончится, вы сможете приехать и взглянуть на новую деревню.

Невада застыла, не решаясь поверить своим ушам. По-прежнему стоя к ней спиной, Тайрон продолжал:

— Я сказал вчера, что нам нужно поговорить о вас. Быть может, сейчас самое подходящее время.

— Что вы хотите… сказать?

— То, что, я уверен, вы хотите услышать, — что вы можете вернуться домой, когда пожелаете, мисс Невада.

У Невады захватило дыхание, когда она с усилием заговорила, ее собственный голос показался ей незнакомым.

— Почему вы решили… позволить мне уехать? Тайрон подошел и снова сел с ней рядом.

— Ваш урок, или наказание, если хотите, окончен. Последний экзамен вы выдержали с отличием.

— Вы… действительно так думаете?

— После вчерашнего было бы неблагодарностью и несправедливостью с моей стороны не вернуть вам свободу, — серьезно глядя на нее, проговорил он.

Невада ничего не сказала, и Тайрон продолжал:

— Вы спрашивали, почему я взял на себя роль провидения в вашем случае. Это хороший вопрос, и он заслуживает ответа.

Он смотрел на нее вопросительно, словно ожидая, что она заговорит. Но Невада продолжала молчать, и он сказал:

— Вас это больше не интересует?

— Да… нет… Да, конечно, интересует, — сбивчиво ответила девушка, с волнением ожидая, что он скажет.

— Так вот, ответ заключается в том, что, хотя вы меня и злили, я знал инстинктивно, что вас стоит спасти от самой себя.

— Вы думаете… что именно это вы и сделали? В голосе Невады был оттенок вызова.

— Когда вчера я увидел у вас на лице слезы, — сказал он мягко, — когда я увидел вас спящей рядом с детьми, к которым вы проявили внимание и милосердие, я понял, что, как бы вы ни питались это отрицать, вы — настоящая женщина!

— Это звучит как-то несправедливо и довольно жестоко, — проговорила Невада, — что потребовалось землетрясение и гибель многих людей, чтобы доказать вашу правоту.

— Если бы не было землетрясения, было бы еще что-нибудь, — возразил Тайрон. — Я знал, что внутри вашей души сокрыто золото, но мне пришлось долго до него докапываться.

Невада встала и, в свою очередь, подошла к открытому окну.

— А теперь вы отсылаете меня обратно, — с горечью сказала она. — Для чего? Какую жизнь я смогу теперь вести?

— Ту, какой вы жили прежде, но я думаю, что теперь вы станете смотреть на нее по-новому, и окружающие люди будут производить на вас другое впечатление.

— И вы думаете, что это то, чего я… хочу, то, что мне… нужно? — неуверенно спросила Невада.

Она все так же стояла у окна, боясь обернуться и встретиться с ним взглядом.

После небольшой паузы Тайрон сказал:

— Вы по-прежнему будете пользоваться большим успехом, но, я думаю, Невада, что вы будете немного снисходительнее к молодым людям, безнадежно очарованным вашими зелеными глазами и золотыми волосами.

— А если они меня… не очаровывают? Эти слова дались ей с трудом, но она чувствовала, что не может не сказать их.

— Чего вы хотите от жизни, Невада? Что вы в ней ищете?

В тишине комнаты голос его прозвучал неожиданно громко.

Этот вопрос Невада задавала себе не раз, и она слишком хорошо знала ответ, но только этого она никогда не сможет ему сказать.

— Что вы хотите? — спросил он снова.

— Я хочу… остаться здесь, — ответила она, — здесь, в Марокко. Может быть, я могла бы… помогать мистеру Фрейзеру. Я могла бы построить приют для детей, оставшихся без крова и семьи.

Ее голос звучал неуверенно, а в голосе Тайрона было удивление, когда он спросил:

— Вы понимаете, что вы говорите?

— Конечно, понимаю! Я знаю теперь, чего хочу. Я… я не могу вернуться… я не хочу… мне нечего там будет делать.

— Что вы этим хотите сказать? — удивился Тайрон.

Невада наконец повернулась к нему.

Лицо его показалось ей суровым, и она поняла, что он не одобряет ее намерений.

Невада понимала, что, если Тайрон, пользующийся здесь большим авторитетом, не захочет ее присутствия здесь, он будет чинить ей препятствия и вынудит уехать. Понимая, что она должна убедить его в своей искренности, девушка сказала дрожащим голосом:

— Как я могу… объяснить? Я очень хорошо знаю, что вы обо мне думаете, но поверьте, я изменилась. Клянусь вам, я изменилась… Это не каприз… это не минутное желание, как вы думаете, богатой женщины найти себе новую игрушку. Это значит для меня больше, чем что-либо значило когда-то.

— Не могли же вы так измениться за сутки? — сказал он.

— Может быть, это и не перемена в полном смысле, но только в прошлом у меня не было возможности делать что-либо, кроме того, к чему меня готовили, развлекаться самой и развлекать других, тратить свои деньги только на себя, думать только о себе…

Невада чувствовала, что не убедила его, и тогда она решилась на крайнюю меру.

— Я… я расскажу вам… кое-что, и тогда вы, быть может, поймете, почему я такая, какая есть.

Она смотрела на него умоляюще и, помолчав немного, Тайрон сказал:

— Я слушаю вас.

— Я не ищу себе… оправданий, — начала Невада, с трудом подбирая слова. — Я только хочу… рассказать вам о себе. Никто меня не понимал, и вы тоже, наверное, не поймете.

— Я постараюсь, — пообещал Тайрон.

— Моя мать умерла, когда мне было восемь лет, — продолжила Невада. — Так как я никогда с ней не расставалась, ее смерть поразила меня сильнее, чем если бы я проводила время с нянями или со своими сверстниками. Я не могла поверить, что потеряла ее.

Она больше ничего не сказала, но в ее словах было такое горе, такая боль, что Тайрон понял, как должен был страдать ребенок, ошеломленный смертью любимой матери. Он не ожидал услышать подобного из ее уст.

— Потеряв мать, — продолжала Невада, — я перенесла всю свою привязанность на отца. Я любила его и ужасно хотела, чтобы и он любил меня. Я считала часы до его возвращения по вечерам, а когда он бывал дома, старалась проводить с ним каждую минуту.

Она отвернулась, некоторое время помолчала, потом снова заговорила:

— Однажды вечером, когда я торопилась к нему в кабинет поздороваться и сказать ему, как я скучала без него, я услышала, как он сказал кому-то из прислуги: «Принесите мне что-нибудь выпить и, ради бога, уберите от меня этого ребенка. У меня нет для нее времени…»

Тайрон догадывался, что Невада еще никогда не делилась ни с кем подслушанным ею разговором, и по выражению ее лица понял, каким это было для нее ударом.

— Я плакала, когда умерла моя мать, — сдавленным голосом сказала Невада, — но, потеряв отца, не пролила ни слезинки. Я только почувствовала, что осталась одна в чужом и враждебном мире.

После небольшой паузы она с усилием продолжала:

— Я… я полагаю, у отца было какое-то чувство ответственности в отношении меня, потому что вскоре после этого мою прежнюю няню отослали и ко мне приставили молодую гувернантку.

Невада засмеялась невеселым смехом.

— Она казалась мне воплощением всех привлекательных качеств, и я искренне восхищалась ею. В ней было что-то смелое, современное, чего не было у моей старой няни. Неудивительно, что я сосредоточила на ней всю мою любовь.

— А других детей около вас не было? — спросил Тайрон. Невада отрицательно покачала головой.

— Мне не разрешали общаться с другими детьми. Не забывайте, что я была дочерью миллиардера и поэтому находилась в совершенно особом положении.

Она заговорила жестко и насмешливо и сразу же напомнила Тайрону прежнюю Неваду.

— Конечно, меня водили в гости на чьи-то дни рождения и на детские утренники, но мне там было не по себе, я чувствовала себя там чужой; несмотря на то что взрослые носились со мной, дети смотрели на меня подозрительно и сторонились меня.

Она вздохнула.

— Им никогда не приходилось терпеть того, что терпела я, ходить везде под охраной, чтобы меня не похитили, дом и территорию вокруг него тоже тщательно охраняли и каждого, кто приближался ко мне, сначала проверяли как следует. Больше всего опасались, что меня похитят, чтобы получить огромный выкуп.