Лиса в ловушке - Картленд Барбара - Страница 31

— Неужели это и правда было так тяжело?

— Хуже… намного хуже, я даже не могу вам сказать. Я знала, что я не обычный ребенок, что я на самом деле особенная, но долго не могла понять, какие границы отделяют меня от других детей.

— Но у вас была симпатичная гувернантка, — напомнил ей Тайрон Штром.

— Да, у меня была Берил Сондерс, — сказала Невада. Что-то странное в ее тоне побудило Тайрона спросить:

— А в чем было дело с ней?

— Вы еще спрашиваете! Я так же надоела ей, как и отцу! Я теперь ясно вижу, что могла надоедать моим… обожанием, приступами… ревности, требованиями, чтобы она всегда была при мне.

— Она вышла замуж? — спросил Тайрон.

— Я думаю, мне это было бы легче перенести. Нет, я просто прочла написанное ею письмо.

Невада снова засмеялась, но в этом смехе была горечь.

— Это был мне хороший урок никогда впредь не читать чужие письма, — усмехнулась она.

— Что она написала?

— Берил Сондерс оставила письмо в бюваре. Она писала его, пока я готовила уроки, а когда я вернулась в классную комнату после завтрака, она задержалась за разговором с секретаршей моего отца, своей подругой. Они постоянно сплетничали вместе, а я безумно ревновала, думая, что она любит ее больше, чем меня.

— Итак, вы прочли ее письмо?

— Я открыла бювар и прочла его. Я до сих пор не знаю, кому оно было адресовано, быть может, какому-нибудь молодому человеку, быть может, кому-нибудь из ее семьи. Все, что я помню, это то, что одна фраза в нем обожгла меня словно огнем.

— Какая?

На мгновение ему показалось, что она не скажет ему, что у нее не хватит на это сил, но Невада собралась с духом и ответила:

— Моя любимая гувернантка, женщина, которую я обожала, писала:

«Если бы не деньги, я бы не осталась здесь ни на минуту. Если бы ты только знал, что мне приходится выносить. Все время я вынуждена проводить со слезливой девчонкой, которая липнет ко мне, как пиявка, так что у меня нет и минуты свободной».

Невада перевела дыхание и продолжала:

— Там было еще много всего, но я дальше читать не стала. Я думаю, именно тогда я поклялась никогда никого не любить, никому не открывать своего сердца, чтобы никто больше не причинил мне такой боли, как мой отец, а потом и моя гувернантка.

— Ваши чувства мне понятны, мисс Невада, — сочувственно сказал Тайрон.

— Повзрослев, я решила, что заставлю других страдать так же, как я страдала сама. Я влюбляла в себя мужчин, чтобы доказать им свое превосходство, дав им понять, что не испытываю к ним и ко всему окружающему миру ничего, кроме равнодушия и презрения.

— А теперь вам кажется, что вы изменились?

— Я полагаю, что у каждого есть какое-то уязвимое место, как бы мы ни старались его скрыть.

— И вы нашли свое?

— Я поняла вчера, что я была бы счастлива… по крайней мере, счастливее, чем сейчас… если бы я могла быть… с детьми, — призналась Невада.

— Значит, вы обнаружили, что способны любить?

— Разумеется, я способна любить! — возразила она почти с ожесточением. — Все эти годы это чувство таилось где-то в глубине моей души. Во всяком случае, сироты и те, кто нуждается в милосердии, не оттолкнут меня, хотя бы пока они еще маленькие.

— Вам кажется, что такая жизнь, посвященная уходу за чужими детьми, удовлетворит вас и принесет вам счастье? — серьезно спросил Тайрон.

— А разве можно найти в жизни полное удовлетворение? — ответила она уклончиво. — По крайней мере, я не буду испытывать пустоты и одиночества, как это было в прошлом.

Помолчав, Невада умоляюще взглянула на Тайрона:

— Помогите мне… вы знаете, я не могу это сделать без вашей помощи.

Он встал и подошел к ней. Она вглядывалась ему в лицо, пытаясь увидеть, готов ли он исполнить ее просьбу.

— Вы должны помочь мне, — сказала Невада с отчаянием, — если вы отправите меня домой, я не буду знать, что мне делать дальше, как быть, а помимо всего…

Она замолчала, и Тайрон подсказал:

— Вы думаете, ваш отец помешает вам осуществить ваши намерения, мисс Невада?

— Я думаю, моему отцу все это в высшей степени безразлично, — грустно ответила девушка, — но вы же представляете себе, что скажут мои друзья и знакомые, какие сообщения появятся в газетах! Об этом раструбят по всему свету. И я не успею опомниться, как стану членом какого-нибудь благотворительного комитета, не имея никакого контакта с детьми, не имея возможности самой о них заботиться, как я могла бы делать это здесь.

— Я полагаю, что скорее всего так оно и будет.

— Значит… вы мне поможете?

В глазах и голосе Невады появилась надежда, которой раньше не было.

Он подошел к ней совсем близко и, глядя ей в лицо, сказал:

— Мне кажется, все ваши проблемы мог бы разрешить ребенок, Невада, но почему бы не ваш собственный?

Она посмотрела на него с удивлением. Невада никак не ожидала услышать от него подобное.

Медленно, очень медленно, словно давая ей возможность поверить в реальность происходящего, Тайрон нежно обнял ее и привлек к себе. «

— А если бы его отцом стал я? — спросил он. — Что бы ты на это сказала, Невада?

Ей показалось, что весь мир застыл в неподвижности. И потом его губы прикоснулись к ее губам.

Это было именно то, чего ока желала, к чему стремилась, о чем мечтала.

Сначала его поцелуй был нежным, словно он боялся испугать ее. Но когда он ощутил мягкость ее губ, податливость ее гибкого тела, Тайрон обнял ее крепче, и его поцелуй стал требовательным, настойчивым и страстным.

Невада чувствовала, что оба они словно стали частью заката, розовых скал, прекрасной долины, как будто через ее губы он овладел ее душой.

Подняв голову, он взглянул в ее сияющие счастьем глаза, и только теперь она смогла прошептать идущие из самого ее сердца слова:

— Я люблю тебя! Люблю!

— И я тебя, — с улыбкой признался он. — Неужели ты могла подумать, что я позволю тебе ухаживать за чьими-то детьми, кроме моих?

— Я думала… ты хочешь отослать меня обратно.

— Еще до того, как я привез тебя сюда, я знал, что ты принадлежишь мне, любимая, и что к прежней жизни нет возврата, — горячо сказал Тайрон.

— Но ты ненавидел меня… презирал и был… так жесток.

— Это было потому, что я знал, что ты совсем другая, не такая, какой кажешься на первый взгляд. Я хотел встряхнуть тебя как следует, чтобы открылась твоя подлинная сущность. Но я не знал, дорогая моя, что тебе пришлось вынести.

Он снова поцеловал ее, и она приникла к нему и не отпускала, пока Тайрон не почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу.

— Ты никогда больше не будешь одинока, — прошептал он. — Я обещаю тебе это. Мне нужна твоя любовь. Я просто не смогу без нее жить.

— А вдруг я тебе… наскучу? Вдруг ты сочтешь, что я… слишком тебя люблю? Вдруг я покажусь тебе навязчивой?

Тайрон улыбнулся.

— Это невозможно, дорогая! Ты не можешь любить меня слишком, и мне всегда будет нужна не только твоя любовь, но все, что принадлежит тебе — твои глаза…

Он нежно поцеловал их.

— ..твои изумительные пылающие волосы. Тайрон благоговейно прикоснулся к огненным локонам, рассыпавшимся у нее по плечам.

— Если бы ты только знала, какая мука была не дотрагиваться до тебя, не целовать тебя.

Он целовал ее щеки, уголки рта и вновь и вновь ее губы.

— Я хочу целовать тебя всю, моя красавица, твое изумительное тело и особенно твои маленькие ножки, вымытые хной.

Глаза Невады сверкали как звезды. Она в смущении спрятала лицо у него на груди.

— Я люблю тебя и хочу, чтобы ты любил меня, — прошептала она. — Но как я могу состязаться с… танцовщицей?

На мгновение Тайрон застыл от удивления. Потом, взяв ее пальцами за подбородок, он поднял вверх ее личико.

— Танцовщица? Какая танцовщица? — удивленно спросил он, не сразу сообразив, о чем она говорит. Увидев выражение ее лица, Тайрон рассмеялся.

— Неужели ты ревнуешь? Глупышка моя ненаглядная, ты ревнуешь, а я и не догадывался об этом!