Тридцать четвертый мир - Иванов Борис Федорович - Страница 55

Да и место было выбранно тихое - тупичок у монастырской стены. Только братья-францисканцы, в наброшенных капюшонах изредка протискивались мимо неудобно поставленного кара.

Чтобы избавиться от гнетущей тишины, царившей над Периметром, Барсук ткнул пальцем в клавишу радио.

Несколько минут он слушал ностальгическую музыку, потом диктор стал излагать новости: решение Почтенного Парламента о проведении миротворческой акции, назначение Чрезвычайным и Полномочным Послом Метрополии "Земля" в Колонии "Гринзея-2" экс-кандидата в члены Директората - Адама Ябедко… И все такое…

Только хлопок правой передней дверцы возвратил Барсука к действительности. Человек в грязноватой чалме уже сидел рядом с ним и невыразительно глядел прямо в зрачки.

– Слушай меня внимательно, и запоминай, - тихо, без малейшей интонации сказал он. - Через четыре часа - не раньше - ты, с Ранчо Чудака двинешься с товаром по Мостику к Ночным Распадкам.

– Я, извините, не траппер… - начал Барсук, но осекся.

– В пакете с товаром, - не обратив на его слова ни малейшего внимания продолжал небритый хмырь, держи пиропатрон, как договорились. Если что - выдергивай кольцо и бросай барахлишко подальше… В ущелье - где "каменные люди" стоят, найдешь хижину Гохо-Колдуна… Он поведет тебя дальше…

– Простите, но я и без вашей помощи знал, что Гохо знается со Свистуном, раздраженно возразил Барсук. - Где, черт возьми, гарантии…

– Гарантия - это то, что Поставщик не станет ссориться с Шишелом… А если бы Поставщик не переговорил с Гохо, то ходить тебе в Ночные Распадки было бы без толку. Мог бы и сам сообразить. Ты все понял?

– Не беспокойся, Барсук - человек понятливый, - негромко прогудел проходивший мимо кара массивный монах и молниеносно просунув мощную руку в боковое окошко приставил к затылку небритого хмыря здоровенный "кольт" с глушителем. Хмырь невыразительно глянул на бороду Шишела и промолчал.

– Ты свободен, Барсук, - продолжал Шаленый, уже усаживаясь на заднее сидение. - Получше прихлопни дверь… А мы с господином этим в путь тронемся. И не через четыре часа, а прямо сейчас… Так оно понадежнее будет…

– Не… Не надо, Шишел! - хватая воздух ртом, вдруг выпалил столбом стоявший на залитой светом в зените стоящей Звезды брусчатке, Барсук. - Ты со Свистуном не сладишь… Брось это все…

Этих слов по сценарию произносить ему не полагалось. Но именно сейчас страх владевший им последние сутки одолел все остальные чувства, и сдержать себя он уже не мог.

– Надо, - сурово осадил его Шаленый. - А ты, друг, пушку-то свою осторожно так мне сюда, в ручку подавай. Так… И блочок, блочок-то свой сюда подай… Ну, молодец… Теперь за руль пересаживайся…

Странное чувство раскалывало душу Барсука. Он понимал, что единственный человек, дружба с которым давала ему ощущение прочного тыла, совершает сейчас роковую, ужасную ошибку, самоубийство… Долгие годы Шишела могло не быть рядом и, все-таки, пока он был где-то, каменная стена стояла за спиной Барсука. Эту стену можно было позабыть, можно было по-мелочам хитрить с ней, но не предать ее по-настоящему… Спасти себя сейчас означало спасти Шишела. Но единственным спасением для него было сейчас стать окончательно и бесповоротно преданным.

Барсук сглотнул воздух и тот комом стал у него в горле. Надо было принимать решение.

– А что ж вы хозяина-то то Свистуном, то Поставщиком каким-то кличете, - поинтересовался Шишел у хмыря - Свистеть, что ль, друг этот любит?

– Любит, - бесцветным голосом подтвердил хмырь.

Выражение его лица не изменилось, но что-то в нем заставило Шишела внимательно к нему приглядеться.

– Ты вот что - не тяни резину - трогай, - негромко скомандовал Шаленый.

– Свистун тебе не простит этого, Барсук, - произнес в пространство хмырь и тронул машину.

Комиссия, носившая столь грозное наименование, состояла из четырех не слишком молодых колонистов - кто в штатском, кто в мундирах. В тесноватом бункере было основательно накурено местным табачищем. Царила полутьма, только, словно из волшебного колодца, с экрана горизонтального дисплея типового штабного стола струился мягкий свет, испускаемый проекцией голографической карты какого-то фрагмента Леса.

Тот из четверых, что был облачен в потертый мундир Ополчения представился полковником Разиным и предложил гостю занять место у стола. Остальные трое носили то же звание и звались О'Донованом, Уитли и Цвайштюккером. Последнему трое первых и предоставили честь деликатно объяснить господину члену Комиссии суть дела.

– Как вы только что видели, господа, - энергично разминая свои похрустывающие в суставах, длиннющие пальцы, начал тот, - Президенту удалось, наконец, склонить Комитет санкционировать военную операцию против криминальных элементов, окопавшихся в глубине Леса. Это вовсе не означает, что отныне Периметр берет сторону аборигенов. Наоборот, принимая во внимание неизбежное участие в подготовленной акции Легиона, туземцам может э-э… достаться не меньше, чем людям Питона… В конечном счете, Периметр этой акцией решает ворительное (?) мероприятие… Не будем скрывать, - тут полковник Цвайштюккер жестом призвал в свидетели всех трех своих коллег, - что операция эта готовилась аппаратом Президента давно - потери Периметра от контрабандной торговли и ущерб, приносимый, поступающими из Леса наркотиками и биологическими видами оружия слишком велики, чтобы закрывать на это глаза - и то, что сейчас решению об ударе по базам криминальных группировок придана форма м-м… эмоционального, импульсивного акта, не должно вас вводить в заблуждение… У нас свои дипломатические тонкости - тут, в нашей внутренней жизни…

– Позиция Советника Лэшли, например… - подсказал замявшемуся полковнику Гвидо.

Кто-то из внимавших беседе чинов - О'Донован или Уитли - крякнул вполголоса.

– Номини, господа, знаете ли, сунт одиоза, - продемонстрировал несомненное знакомство с латынью Цвайштюккер. - Но не это должно привлекать ваше внимание, капитан. Ваше вмешательство, как представителя правоохранительных структур на Федеральном уровне, с санкции, собственно, Директории необходимо в несколько ином аспекте… Все наши усилия решительно и надолго умиротворить Лес не будут стоить и выеденного яйца, если не будут э-э… устранены Тайный Пророк, его Храм и его секта… Вы знакомы с этим м-м… персонажем?

– Только заочно, - сухо заметил Гвидо. - Это - действительно человек? С Земли?

– Ну, личным знакомством с этим субъектом мало кто мог похвастаться, - криво улыбнулся полковник. - А те, кто, мог те, как правило, уже не могут… Относительно того, землянин ли этот тип или нет, ничего путного вам тоже никто здесь не скажет, но вот то, что это не абориген - это точно. Это, безусловно, человек. Человек, наделенный м-м… весьма необычными способностями… Проведший в Лесу не один десяток лет, но, в то же время, прекрасно разбирающийся в делах Периметра. Личность более легендарная, чем реальная. До некоторой поры. Но около шести лет назад Пророк изменил свое поведение - объединил вокруг себя Изгнанников - отщепенцев, вынужденных покинуть свои племена - и создал некий Храм Тайного Учения. К чему сводится Учение это, сказать трудно - на то оно и тайное, но практические дела этой секты сводятся к похищениям колонистов и их обработке всякой местной психохимией, пропаганде античеловеческих идей, призывам к полной изоляции Леса и всей планеты. И к постоянной тайной поддержке банд типа "Десницы". Собственно, Большой Питон - человек Тайного Пророка. Его второе "я"…

– А вообще-то, это - разные лица? - несколько иронически осведомился Гвидо.

– Жизнь - это не театр одного актера, молодой человек, - с некоторым упреком заметил Цвайштюккер. - Не советую вам особенно прислушиваться к болтовне досужих олухов. В ходу всевозможные идиотские слухи о тех чудесах, что творит Пророк в своем Храме. О том, что он способен превращать одни твари в другие, воплощаться в них сам и, даже, о том, что он создает своих слуг прямо из ночной тьмы…