Страстный защитник - Хантер Мэдлин - Страница 45

Мысли его были заняты предложением Анны. Он не мог не понимать, какая удача внезапно выпала на его долю. Этот брак сделал бы его богатым и предоставил бы возможность отвоевать Хэрклоу, восстановить честь семьи. Он стал бы владетельным лордом и занимался бы управлением своими землями, вместо того чтобы в качестве наемника защищать чужие.

Но условия, которые она выдвинула, были не просто тяжкими, а унизительными для него. Они казались ему скандальными. Ведь имея свое независимое состояние, она пользовалась бы полной свободой, что само по себе нанесло бы урон его чести. Слыханное ли дело, чтобы жена не подчинялась мужу, следовала лишь собственным побуждениям и прихотям? Муж, который позволит такое, неизбежно сделается посмешищем всех соседей и вассалов. Но вдобавок она не рассталась с мыслью об уходе в монастырь, что превратит супружество в нелепый фарс, который будет длиться всего три года. А после он должен будет до самой смерти беречь Ла-Рош-де-Роальд для Катрин и ее потомства, для герцога, для Бретани. И даже в эти три коротких года ему будет отказано в близости, потому что Анна, видите ли, не сможет предаваться любви по обязанности, по принуждению. Завидная доля, что уж там говорить! Она решила его использовать, предложила ему стать пешкой в ее игре, пусть и не без выгоды для него…

Когда он, наконец, вышел из таверны, кругом царила тьма. Идя по узкой кривой улочке, он отчетливо услышал позади себя чьи-то крадущиеся шаги. Наверняка кто-то из посетителей таверны решил присвоить его щеголеватую одежду и кошель с деньгами. Эти разбойники, поди, считают его легкой добычей. Ну что ж, придется поучить их уму-разуму.

Он злорадно усмехнулся. Не иначе как сами небеса послали ему случай сорвать зло на тех, кто заслужил хорошей взбучки. Руки его сами собой сжались в кулаки.

Свернув в боковой переулок, он прижался к стене и застыл в ожидании. Вскоре мимо него прошмыгнули несколько расплывчатых теней, которые тотчас же растворились в окружающем мраке. Он приготовился к нападению.

– Сколько их?

Морван замахнулся на невесть откуда взявшегося незнакомца, но кулак его замер в воздухе. Могли он не узнать этот голос?

– Как ты здесь очутился, Дэвид?

– Твоя сестра пригрозила, что если я тебя не отыщу, то буду спать этой ночью один. Она весь день провела в тревоге, с тех самых пор, как ты ушел от нас не простившись. Кристиана не сомневалась, что ты отыщешь приключения на свою голову. Так сколько же их?

– Трое. А может, четверо.

– Я взял с собой меч. Давай-ка проучим их как следует и – домой. Не хочу, чтоб моя жена сошла с ума от беспокойства.

– Нет, Дэвид, так не пойдет. Они-то ведь безоружны. Да и умеешь ли ты обращаться с мечом? – Преследователи, вероятно, успели обойти все окрестные закоулки и в поисках сбежавшей жертвы вернулись туда, где стояли Морван и Дэвид. Звук их шагов эхом отдавался от стен домов.

– Я брал уроки. Сейчас, пожалуй, выдержал бы бой с тобой, шестнадцатилетним, – похвастался Дэвид.

– Звучит обнадеживающе.

– Полно тебе насмешничать. Давай-ка лучше решим, что нам делать. Пускать в ход мечи против безоружных противников непозволительно. Бежать недостойно.

– Стыдно. Стыдно удирать от горстки пьяных ремесленников.

Неторопливо и чинно, ни от кого не прячась, они зашагали по переулку, который выходил в темную аллею.

– Тебе повезло, любезный шурин. Я орудую кулаками куда лучше, чем мечом. Ведь пока ты роскошествовал в королевском замке и обучался воинскому искусству, я дрался за свою жизнь в бедных кварталах Лондона. И знаешь, с удовольствием вспоминаю те времена.

– Слева, Дэвид.

– Вижу. Один вопрос: если их и впрямь четверо против нас двоих, если они все дюжие детины и наши жизни окажутся в опасности, дозволительно ли будет обнажить мечи?

– Да, конечно. Но только в этом случае.

Из тьмы выступили тени, окружая их.

– А вот и наши противники, – пробормотал Дэвид. – Проклятие, Морван, ты пьян! Считать разучился! Их ведь не четверо, а шестеро! Против нас двоих.

Через полчаса оба они сидели в таверне и смывали кровь с костяшек пальцев тряпицами, которые окунали в лохань с теплой водой. Морван время от времени косился на синяк под глазом зятя и царапину на его подбородке. Вдвоем они наголову разбили шестерых. Им даже не понадобилось вынимать мечи из ножен – столь трусливыми оказались противники. Дэвид оказался опытнейшим кулачным бойцом. Морван был несказанно рад, что он так кстати появился близ таверны.

– Однако у тебя отменный меч, – сказал он и, не удержавшись от колкости, прибавил: – Для человека, едва им владеющего.

– Это из Дамаска. – Дэвид любовно коснулся пальцами резной рукояти. – У них превосходная сталь. Клинки выходят легкими, что я считаю немаловажным, и на редкость прочными.

Морван вынул его меч из ножен и взвесил на руке. Оружие и впрямь было легким. Он и сам от такого не отказался бы.

Дэвид сунул разбитый кулак в лохань и стал с гримасой разглядывать ссадины.

– Позволь полюбопытствовать, по какой такой причине ты решил нынче отправиться в этот квартал, где тебя вполне могли укокошить?

Морван положил меч на колени и откинулся назад, оперевшись на шершавую стену лопатками и затылком. Уклониться от ответа было бы невежливо. Тем более Дэвид только что выручил его из большой беды.

– Анна де Леон, дочь почившего Роальда и наследница Ла-Рош-де-Роальд, бретонская амазонка и святая – о ее святости ты, поди, еще не наслышан? – нынче днем предложила мне себя в супруги.

– Боже, какая замечательная новость! Кристиана так на это надеялась. В особенности утром, когда Анна вдруг послала за тобой. И была очень расстроена, что ты так внезапно ушел. Решила, дело у вас не сладилось.

– Ничего подобного.

– Ты хочешь сказать, что принял ее предложение?

– Пока нет.

– Если говорить о делах имущественных, тебе вряд ли попадется лучшая партия.

Он и сам это знал.

– Прости, что вмешиваюсь, но в своем ли ты уме? Красавица, богатая наследница. А то, что ты без памяти в нее влюблен, каждому ясно, брат! Стоит только посмотреть на тебя, когда она рядом.

– Она поставила мне невыполнимые условия.

Дэвид пожал плечами:

– Так попытайся их изменить. Поторгуйся с ней.

– Она сказала: все или ничего.

– Глупости! Люди говорят одно, а делают другое. Ты ведь не в осажденной крепости, когда надо принять условия противника, чтобы сохранить жизнь. Это коммерция, брат. Обо всем можно договориться, было бы только желание и терпение. Беседуй с ней. Используй свои преимущества – в обмен на мелкие уступки требуй от нее значительных послаблений. Все очень просто. Только смири свою дурацкую гордость. А если пожелаешь, я возьму на себя переговоры с ней.

«Смири свою дурацкую гордость». Легко сказать!

– Ей самой выгодна эта сделка. Иначе она тебе ее не предложила бы, – уверенно продолжил Дэвид. – Эдуард подумывает отдать ее за сэра Жиля, чтобы поквитаться со своим долгом. Выбор у нее не так богат, как ей, возможно, представляется. Разве что она сама предложит одного из тех, кому король должен не меньше, чем Жилю. Скажем, тебя.

– Ты в курсе всех придворных интриг.

– Земля слухом полнится.

«Вот-вот, – подумал Морван. – В особенности там, где ступают бойкие ноги Дэвида де Абиндона».

– Уж не вызвался ли ты в советчики королю по этим делам, Дэвид? Не подбросил ли ему одну-две идеи в дружеской беседе?

– Ты мне льстишь, Морван. Да кто я такой, чтобы давать советы его величеству? Я продаю ему шелка, и только.

– Предупреждаю тебя, это опасная игра. И если ты в нее уже ввязался, отступи, пока не поздно.

– Брось сгущать краски, Морван. И успокойся, никто и не думал тебя принуждать. Сейчас твой ход. Можешь его сделать, а не захочешь, так откажись.

– А леди? Ей отказано в праве принимать решения?

– Ты насчет аббатства? Забудь. Никто ее туда не отпустит. Эдуард лично принял такое решение. Замужество – наилучший для нее выход, поверь. Ведь его величество по-прежнему не отказался и от других своих идей относительно ее судьбы. И вообще, что она забыла в монастыре? Ей там не место, Морван. Она строптива и своевольна. А монахиням приличествуют послушание и кротость, насколько мне известно.