Фирма - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 47

Митч допил пиво и положил бутылку на пол кабины, где перекатывалось штук пять пустых пивных банок. Очень чистая, профессиональная работа.

– Это какая-то бессмыслица, – повторила она дважды. – Ну как мог кто-то пробраться за его спину, спрятаться на заднем сиденье и трижды выстрелить ему в голову? А ведь он даже не собирался туда ехать.

– Может, он заснул, и его застали врасплох?

– Нет. Когда ему приходилось работать поздно ночью, он старался закончить все как можно быстрее, в такие моменты он всегда был очень возбужден.

– В конторе есть какие-нибудь записи?

– Вы имеете в виду – по вашему делу?

– Да, обо мне.

– Сомневаюсь в этом. Я, во всяком случае, никаких записей не видела. Он говорил, что вы так хотели.

– Это правда. – Митч почувствовал облегчение. Они сидели и следили за взлетом “Боинга-727”. От рева двигателей земля, казалось, дрожала.

– Я действительно боюсь, Митч. Могу я звать тебя Митч?

– Конечно, почему бы нет?

– Я думаю, что его убили за ту работу, что он выполнил для тебя. Это единственное, что можно предположить. И если его убили за то, что он что-то узнал, то, возможно, они посчитают, что и я тоже кое-что знаю. Как ты думаешь?

– Не хочу строить догадки.

– Я могла бы скрыться на время. Мой муж подрабатывает в ночном клубе, и при необходимости нам не составит труда сняться с места. Я ни о чем этом ему не говорила, но думаю, что придется. Как ты на это смотришь?

– Куда вы направитесь?

– Литл Рок, Сент-Луис, Нэшвилл. Он сейчас без работы, поэтому мы можем где-нибудь покрутиться, я думаю.

С этими словами она сделала последнюю затяжку и тун же прикурила новую сигарету.

Очень чистая, профессиональная работа, повторил про себя Митч. Он посмотрел на Тэмми и увидел слезинку на ее щеке. Тэмми не была уродиной, но годы в барах и ночных клубах начинали брать свое. Черты ее лица были правильными, и, если бы не цвет волос и избыток косметики, ее даже можно было бы назвать привлекательной для со возраста. Ей где-то около сорока, подумал Митч.

Она сделала чудовищную затяжку, из всех щелей “фольксвагена” потянулись струйки дыма.

– Сдается мне, Митч, что мы с тобой в одной лодке. То есть они идут и по твоему, и по моему следу. Они убрали тех юристов, потом Эдди, и теперь приходит наш черед.

Не копи это в себе, девочка, выкладывай, станет легче.

– Послушай, – сказал он, – давай сделаем так. Нам нужно поддерживать связь. Звонить ты мне не можешь, и нельзя, чтобы нас видели вместе. Моя жена в курсе всего происходящего, я расскажу ей и об этой нашей с тобой встрече. За нее не беспокойся. Пиши мне раз в неделю и сообщай, где ты находишься. Как имя твоей матери?

– Дорис.

– Хорошо. Это будет и твоим именем. Любые свои послания мне подписывай “Дорис”.

– Они и почту твою читают?

– Может быть, Дорис, может быть.

19

В пять часов дня Митч выключил у себя в кабинете свет, подхватил оба чемоданчика и остановился перед Нининым столом. Она печатала на машинке, каким-то удивительным образом прижимая телефонную трубку плечом к уху. Увидев Митча, она сунула руку в ящик стола и извлекла оттуда конверт.

– Это ваша бронь в отель “Кэпитал Хилтон”, – сказала она в трубку.

– Диктовка у меня на столе, – в свою очередь проинформировал ее Митч. – До понедельника!

По лестнице он поднялся на четвертый этаж в занимаемый Эйвери угловой кабинет, где разворачивалась очередная баталия. Одна из секретарш укладывала папки в объемистый чемодан. Другая повышенным тоном говорила что-то Эйвери, который тоже не очень сдерживал себя, брызгая слюной в телефонную трубку. Какой-то тип из младшего персонала приказным голосом обращался к первой секретарше.

Эйвери с размаху опустил телефонную трубку.

– Готов? – обрушился он на Митча.

– Жду, – коротко ответил тот.

– Не могу найти папку Гринмарка, – пробрюзжала секретарша типу.

– Она была рядом с папкой Роккони, – ответил тот.

– Мне не нужен никакой Гринмарк! – заорал Эйвери. – Сколько раз вам повторять?! Вы что, оглохли?!

Секретарша уперлась взглядом в Эйвери.

– Нет, я слышу очень хорошо. Я ясно слышала, как вы сказали: “Упакуйте дело Гринмарка”.

– Лимузин ждет вас, – вступила другая секретарша.

– Мне не нужен чертов Гринмарк!

– А Роккони? – спросил тип.

– Да! Да! Уже десятый раз говорю: да, мне нужен Роккони!

– И самолет тоже вас ждет, – напомнила все та же женщина.

Один чемодан захлопнули и кое-как наконец закрыли. Эйвери копался в груде бумаг у себя на столе.

– Где дело Фендера? Где вообще все мои папки? Почему я никогда ничего не могу найти?

– Фендер у меня, – сказала первая секретарша, втискивая папку в чемоданчик.

Эйвери уставился в листок бумаги, который он держал в руках.

– Отлично. Итак, у меня здесь Фендер, Роккони, “Кэмбридж Партнере”, “Грин Груп”, переписка Сонни Кэппса и Отаки, “Бсртон Бразерс”, Галвестон Фрейт и Маккуэйд?

– Да, да, да, – подтвердила первая.

– Все они здесь, – поддержал ее тип.

– Не верю. – Эйвери подхватил свой пиджак. – Пошли!

Он вынес свое тело из кабинета, сопровождаемый Митчем, секретаршами и типом. Два чемоданчика нес Митч, два тащил тип, один был в руке у секретарши. Другая на ходу писала в блокнот то, что ее босс рыкающим голосом приказывал и требовал сделать за время его отсутствия. Живописная группа едва уместилась в кабине лифта и спустилась на первый этаж. На улице на помощь им бросился шофер – он распахивал двери и дверцы, укладывал чемоданы в багажник.

Митч и Эйвери упали на заднее сиденье.

– Передохни, Эйвери, – сказал Митч. – Ты на три дня отправляешься на Кайманы. Расслабься.

– Да-да. Я беру с собой работы на целый месяц. Мои клиенты уже криком исходят, требуя с меня шкуру спустить, угрожая судом за профессиональную некомпетентность. Я опаздываю на два месяца, а ты в это время сбегаешь в Вашингтон, чтобы четыре дня задыхаться от тоски на этих семинарах. Ты отлично рассчитал время, Макдир. Просто отлично.

Протянув руку, Эйвери открыл бар, смешал себе коктейль. Митч отказался. Лимузин вырулил на Риверсайд-драйв в самый час пик. После трех глотков почти чистого джина Эйвери задышал глубже.

– Для продолжения обучения! Какая издевка, – пробурчал он.

– Ты тоже прошел через это, когда был новичком. К тому же, если я не ошибаюсь, не так давно ты провел неделю в Гонолулу на таком же, но международное семинаре. Или ты забыл?

– То была работа. Только работа. Ты берешь свои папки с собой?

– Конечно, Эйвери. Восемь часов в день у меня будут уходить на семинар, где я должен постигать глубину последних поправок Конгресса к налоговому законодательству, ну а в оставшееся время я рассчитываю закрывать по пять часов в день.

– По шесть, Митч, если сможешь. Мы очень отстаем.

– А мы всегда отстаем, Эйвери. Налей себе еще. Тебе необходимо расслабиться.

– Я расслаблюсь в “Румхедсе”.

Митч увидел перед глазами бар с пивом “Ред Страйп”, игроков в домино, стрелки и – узенькие! – бикини. И девушку.

– Ты первый раз летишь на “Лире”? – спросил Эйвери, уже более спокойно.

– Да. Я здесь уже семь месяцев и только сейчас его увижу. Если бы я знал все это в марте прошлого года, я пошел бы в фирму на Уолл-стрит.

– Ты из другого теста, Митч. Ты знаешь, что они там, на Уолл-стрит, делают? У них в фирме триста юристов, так? И ежегодно они набирают еще тридцать сотрудников, если не больше. Каждый хочет у них работать – ведь это же Уолл-стрит, так? И вот примерно через месяц всех этих новичков собирают вместе и говорят им, что на протяжении пяти лет они будут работать по девяносто часов в неделю, а когда пять лет проходят, половины новичков в фирме уже нет. Текучесть там невообразимая. Они просто стараются выжать из новичков все, давая им ставку в сто – сто пятьдесят долларов в час и загоняя чуть ли не до смерти, а потом их просто вышвыривают на улицу. Вот что такое Уолл-стрит. И ребятам даже увидеть не удается самолет их фирмы. Или лимузин. Тебе действительно повезло, Митч. Ты каждый день должен благодарить Бога за то, что тебя приняли в нашу старую добрую фирму.