Фирма - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 48

– Девяносто часов в неделю – это мелочь. Зато остальное время принадлежало бы мне.

– Тебе за это воздается. Ты знаешь, какую премию получил я по итогам года?

– Нет.

– Четыреста восемьдесят пять тысяч. Неплохо, а? И ведь это только премия.

– Я получил только часть.

– Держусь меня, и скоро ты тоже переберешься в высшую лигу.

– Да, но сначала мне нужно продолжить свое образование.

Через десять минут лимузин выехал на бетонную полосу, ведущую к ангарам. Высокие двери каждого были помечены знаком “Мемфис Аэро”. Изящных пропорций серебристый “Лир-55” медленно подруливал к зданию аэровокзала.

– Вот он, – сказал Эйвери.

Багаж был быстро погружен на борт, и через несколько минут им разрешили взлет. Затянув ремень безопасности, Митч восхищенным взглядом окинул отделанный кожей и медью салон. Интерьер был оформлен с отменным вкусом и роскошью, иного Митч и не ожидал. Эйвери приготовил себе новую порцию джина и щелкнул застежкой ремня.

Они находились в полете час и пятнадцать минут, когда “Лир” начал снижаться для посадки в международном аэропорту Балтимор-Вашингтон. Закончив пробег, самолет остановился, Эйвери с Митчем спустились по трапу и открыли дверцу багажного отделения. Эйвери кивнул головой в сторону человека в униформе, стоявшего около ворот.

– Это твой шофер. Лимузин рядом, он проведет тебя к нему. До твоего отеля сорок минут езды.

– Еще один лимузин?

– Так точно. На Уолл-стрит ты бы этого не дождался.

Они пожали друг другу руки, и Эйвери вновь поднялся на борт. Дозаправка топливом потребовала получаса, так что, когда “Лир” взлетел и взял курс на юг, Эйвери уже спал.

Через три часа самолет приземлился в аэропорту Джорджтауна на Большом Каймане. Он миновал небольшое здание аэровокзала и остановился у миниатюрного ангара, где должен был простоять ночь. Сотрудник службы безопасности поджидал Эйвери и его багаж, чтобы провести через вокзал и таможню. Закончив с послеполетным обслуживанием, тоже в сопровождении охранника, в том же направлении удалились пилот и штурман.

После полуночи освещение в маленьком ангаре было выключено, и полдюжины почти игрушечных крылатых машин окружила полная темнота. В боковой стене открылась дверь, и трос мужчин, одним из которых был Эйвери, вошли и тут же направились к “Лиру”. Эйвери раскрыл багажное отделение, и втроем они быстро выгрузили двадцать пять тяжелых картонных коробок. В душной тропической жаре ангар изнутри представлял собой раскаленную печь. Мужчины были мокрыми от пота, но ни один не проронил ни слова, пока коробки не оказались на земле.

– Должно быть двадцать пять. Пересчитайте их, – сказал Эйвери, повернувшись к местному жителю, мускулистому человеку в пробковом шлеме и с пистолетом на бедре. Другой стоял рядом с пломбиром в руке и внимательно наблюдал за происходящим с таким видом, будто он был приемщиком груза на складе. Первый, роняя капли пота, торопливо пересчитал коробки.

– Да, двадцать пять.

– Сколько здесь? – спросил человек с пломбиром.

– Шесть с половиной миллионов, – ответил Эйвери.

– Наличными?

– Наличными. Долларами США. В сотнях и двадцатках. Давайте грузить.

– Куда они направятся?

– В “Квебек Банк”. Там их уже ждут.

Каждый из них взял по коробке и направился к двери, у которой стоял четвертый, с “узи” в руках. Все было погружено в неприметный фургончик, с коряво выполненной надписью на борту: “ПРОДУКЦИЯ КАЙМАНОВЫХ ОСТРОВОВ”. Вооруженные охранники уселись, и похожий на кладовщика, вырулив от ангара, погнал машину в центр Джорджтауна.

Регистрация началась в восемь утра в бельэтаже, у входа в зал. Митч пришел чуть раньше, записал свое имя, взял полагающийся каждому участнику семинара толстый фолиант с рабочими материалами, на обложке которого была аккуратно напечатана его фамилия и прошел вовнутрь. Он постарался сесть поближе к центру этого довольно большого помещения. Участников должно было собраться человек двести. Официант разносил чашечки с кофе. Митч сидел и просматривал “Вашингтон пост”. Новости дня были представлены серией очерков о его любимой команде, “Редскинз”, выигравшей очередной приз.

Зал медленно наполнялся юристами, прибывшими со всех концов страны, чтобы узнать о последних уточнениях к налоговому законодательству, претерпевавшему изменения, большие и малые, чуть ли не ежедневно. За несколько минут до девяти рядом с Митчем сел мальчишеского вида адвокат с приятными чертами лица. Он не проронил ни слова, проходя и усаживаясь. Митч бросил на него взгляд и вновь уткнулся в газету. Когда зал заполнился, ведущий семинара встал, поприветствовал собравшихся и представил им первого выступающего, конгрессмена такого-то из штата Орегон, члена бюджетной подкомиссии палаты представителей. В тот момент, когда он поднялся на трибуну для того, чтобы сделать свой часовой, как предполагалось, доклад, сидевший слева от Митча адвокат чуть наклонился в его сторону и протянул ему руку.

– Привет, Митч, – прошептал он, – я Грант Хэрбисон, ФБР.

Он сунул Митчу свою карточку.

Свое выступление конгрессмен начал с шутки, которой Митч уже не слышал. Он внимательно изучал карточку, поднеся ее к груди. Не далее чем в трех футах от него сидели еще пять человек. Никого из участников семинара Митч не знал, но тем не менее он почувствовал бы себя неловко, если бы кто-то из окружавших его людей увидел бы, как он рассматривает визитную карточку агента ФБР. Прошло пять минут, прежде чем он решил повернуть голову и чистым, наивным взглядом посмотреть на соседа.

Хэрбисон прошептал ему:

– Мне нужно встретиться с вами на несколько минут.

– А что, если я окажусь занят? – тихо спросил Митч.

Из сборника материалов для семинара Хэрбисон вытащил, обыкновенный белый конверт и передал его Митчу. Поднеся его, как и карточку, к груди, Митч заглянул внутрь. Лежавший там листок был исписан от руки. Только по самому верху мелким изящным шрифтом шли очень простые слова: “Кабинет директора ФБР”. В записке было следующее:

“Дорогой мистер Макдир.

Я хотел бы встретиться с вами во время перерыва на обед и побеседовать. Прошу вас следовать всем инструкциям агента Хэрбисона. Много времени я у вас не отниму. Приветствуем вашу готовность сотрудничать.

Благодарю вас, Ф. Дентон Войлс, директор”.

Сложив листок, Митч опустил его в конверт и сунул в свой блокнот. Приветствуем готовность сотрудничать. Директор ФБР. В этот момент Митч хорошо осознавал необходимость полного самообладания, контроля за выражением лица. Как будто это было так просто! Он не удержался, сжал виски пальцами, чуть массируя, глаза опустил вниз. Закрыл их, почувствовав головокружение. ФБР. Сидит рядом! И ждет. Директор и Бог еще знает кто. Тарранс тоже, наверное, неподалеку.

Внезапно аудитория разразилась смехом, видимо, докладчик приступил к изложению кульминационного момента. Хэрбисон опять едва заметно наклонил голову и прошептал:

– Туалетная комната за углом. Встретимся там через десять минут.

Он оставил свой блокнот на столе и среди взрывов хохота вышел.

Митч раскрыл сборник и сделал вид, что изучает документы. Конгрессмен продолжал увлекательный рассказ о том, как он, изыскивая новые уловки, помогающие состоятельным людям не платить казне налогов, в то же время был озабочен серьезной проблемой облегчения тяжелого налогового бремени, падавшего на плечи рабочего класса. Под его бесстрашным руководством подкомиссия, оказывается, отказалась одобрить законопроект, запрещавший сокращение рабочих мест в нефтяной и газовой промышленности. Было видно, что он и в одиночку выиграет битву у любого противника.

Митч выжидал пятнадцать минут, потом еще пять, а потом на него напал кашель. Глоток воды! Прикрыв рот рукой, он пробрался между стульями к задней двери. В туалетной комнате Хэрбисон уже десятый раз мыл под краном руки.

Митч подошел к соседней раковине, открыл холодную воду.

– Что вы намереваетесь предпринять, парни? – спросил он.