Моя чужая дочь - Хайес Саманта - Страница 29

Роберт окинул взглядом зал магазина. Флора во всем разнообразии — от нежно благоухающих полевых цветов Англии до пряных тропических экземпляров. Эрин была бы в восторге. Любовалась бы яркой палитрой красок; замирая от восхищения, трогала бархатистые лепестки или глянцевые листочки. Роберт невольно ухмыльнулся, представив, как она ахает и хлопает в ладоши.

— Чем могу помочь, сэр?

Роберт вздрогнул — не заметил, как рядом возникла продавщица-блондинка. Хорошенькая, отметил он. Мистер Кинг явно питал слабость к женской красоте.

— Хочу послать цветы жене. — Краем глаза Роберт видел, что Кинг — если это Кинг — еще не расстался с телефонной трубкой.

— Что-нибудь конкретное? — Блондинка улыбнулась игриво — флирт с клиентами, очевидно, значился пунктом в контракте — и указала на букет, составленный из одних только, на взгляд Роберта, лекарственных трав. — Рекомендую. Незаурядно и в последнее время входит в моду. По желанию клиента композиция может быть подобрана на основе лаванды или даже розмарина, в сочетании с другими травами. На кухне смотрится восхитительно. Или желаете что-нибудь экзотическое? Бамбук с лилией восточной, к примеру?

Блондинка умолкла в ожидании его выбора, но Роберт был занят совсем другим — приглядывался к Бакстеру Кингу.

— Дайте фрезии. Два букетика, — наконец сказал он и шагнул к прилавку.

Лилово-оранжевый клоун, любовник Эрин, был в каком-нибудь метре от него. Роберт втянул носом аромат его одеколона и скрипнул зубами: не Эрин ли выбирала запах? Физиономия Кинга, мало того что багровая, так еще и оспинами изрыта, а одна щека, до самой шеи, обезображена шрамом от ожога. Под пристальным взглядом Роберта хозяин магазина закудахтал в трубку — у этого фигляра и смех соответствующий, — обнажив редкие желтоватые зубы. Продавщица тоже подошла к прилавку и, мягко отстранив Роберта, открыла журнал заказов.

— Когда доставить цветы? — На фоне своего урода-босса девушка казалась еще очаровательнее.

— Завтра.

— Как зовут вашу жену?

— Эрин Лукас, — повысил голос Роберт, умышленно назвав прежнюю фамилию жены и не отрывая глаз от Бакстера. Сейчас он чувствовал себя актером эпизода, свистнувшим ключевую реплику главного героя.

Блондинка взяла ручку, но прежде, чем она успела что-либо записать, Бакстер Кинг закруглился с разговором и лег животом на прилавок.

— Салли, детка, я сам оформлю заказ. Летите, птички мои, освежите вместе с Элисон товар на уличных стойках. — Жестом отослав помощницу, Кинг поднял взгляд на Роберта: — Эрин Лукас? Душа моя, цветы для Эрин Лукас?

Всего несколько слов — а Бакстер Кинг словно врос в землю, став еще ниже ростом. Дурацкая клумба на аляповатой рубашке вмиг засохла, пухлые щеки и ладошки скукожились, как сосиски-гриль, серые глаза заволокло тоскливой пеленой дождя, а между оспинами рябого лица вспыхнули сотни пунцовых прожилок.

— Верно. Цветы для моей жены. — Роберт демонстративно вскинул голову, расправил плечи. И снял очки.

— Что с ней? Она в порядке? Заболела?! — Бакстер Кинг суматошно побарабанил пальцами по губам и вцепился в бороденку. — Неужели я пропустил ее день рождения?

Роберт фыркнул, придавив Кинга тяжелым взглядом. Распластав ладони на прилавке, подался вперед:

— Эрин здорова. И до ее дня рождения время еще есть. А цветы я ей посылаю просто так. Потому что хочу дарить ей цветы. Потому что люблю ее.

— Уф-ф, утешил, котик! — Кинг облегченно выдохнул и нашел в себе силы улыбнуться. — Но почему фрезии? Нельзя слать Эрин фрезии — нет, нет и нет! — Бледная улыбка засияла в полную силу, и цветочник, просеменив из-за прилавка, сунул Роберту ладонь с кустиками шерсти на пальцах. — Бакстер Кинг. Душа моя, а ты не иначе как Роберт? Наслышан, наслышан.

Застигнутый врасплох, Роберт ответил на рукопожатие и безмолвно — поскольку онемел от наглого признания Кинга в связи с Эрин и поскольку тот трещал без остановки — двинулся в обход зала, внимая лекции о вкусах собственной жены.

— Лично я выбрал бы для Эрин геликонию, — разливался цветочник. — Вот хотя бы «мексиканскую золотую». Умопомрачительно хороша в высокой вазе, увитая бусами. Или же возьми несколько веточек красного имбиря, мальчик мой. Дорогая, правда, штука до ужаса — из Пуэрто-Рико выписываю. — Бакстер звучно шмыгнул и утер нос ладонью. — Но Эрин того стоит!

— Благодарю. Я останусь при своем мнении. Фрезии, будьте любезны, — с металлом в голосе произнес Роберт.

— А как же геликония?! — Бакстер Кинг отступил на шаг, театрально подбоченился и вздернул брови. Обветренные губы сложились в горизонтальный вопросительный знак, водянисто-серые глаза молили Роберта передумать — и он едва не согласился на геликонию.

— В день знакомства я подарил ей фрезии. — Нет уж, в этой битве цветов победа останется за Робертом. — Я хорошо знаю свою жену. И могу вас заверить, что она будет рада букетику фрезий.

— Угу. Будет рада. То-то и оно. Каждый день сталкиваюсь с одним и тем же. Мужчины приходят ко мне за хризантемами для жен, любовниц, подружек. — Бакстер Кинг выбросил руки в сторону Роберта и на долю секунды замер. — А я хризантемы не держу! Зряшная трата денег на никчемные лепесточки. Моя задача — убедить мужчин выбирать цветы, которые дамам действительно приятно получать. Экзотику! Я спрашиваю клиента: если б ваша дама сердца была цветком — то каким именно? Я допытываюсь, какая у нее фигура, какого цвета глаза и волосы, какие духи любит. Интересуюсь, кто она в сексе — женщина-мать или…

Роберт смотрел на Киша, растекающегося пудингом по тарелке, даже ощущал Кинга, поскольку цветочник ухватил его за руки, — но ничего не мог сделать, чтобы остановить Киша. Тот смахивал на плющ, буйным энтузиазмом оплетая клиента. Истинный мастер своего дела, вынужден был признать Роберт. Если бы не четкая цель — вытрясти из Бакстера Кинга душу за роман с чужой женой, — Роберт поддался бы на уговоры и заказал пуэрто-риканский красный имбирь. И по фигу заоблачная цена.

Роберт неловко глянул на свои ладони, все еще в хватке рук Бакстера, правда слабеющей — влажные пальцы цветочника соскальзывали.

— Понял, котик? Моей любимой Эрин нельзя… никак нельзя дарить фрезии! В них нет ничего особенного, а Эрин — девочка особенная, единственная в своем роде! — Кинг наконец освободил Роберта, прислонился спиной к прилавку и в ожидании ответа принялся возить носовым платком по взмокшим лбу и шее.

Роберт не знал, что и сказать. Озадаченный, еще покружил по небольшому залу, словно бы приглядываясь к редкостным растениям, а на деле гадая, не ошибся ли он адресом. Точнее — не нарвался ли на какого-то другого Бакстера Киша. На память пришли письма Эрин к Кишу, которые она так тщательно прятала у себя в кабинете. Не приходилось сомневаться в близких отношениях между этими двумя людьми, как и в том, что их связь продолжалась и после замужества Эрин.

— Давно вы знаете мою жену? — Роберт остановился перед цветочником, скрестив руки на груди. Тон его обвинял.

Бакстер Кинг задумался, вперив взгляд в потолок.

— Э-э… Да уж тыщу лет. Познакомились, когда ее дочке всего-то года три было, ну разве что четыре. — Он задрал голову, обнаружив рубцы от ожогов в складках толстой шеи, и тяжело, с присвистом, вздохнул. — На воровстве нашу куколку застукал — цветочки мои тырила. (Бакстер не позволил сказать и слова Роберту, возмущенно открывшему рот.) Бедняжка упала прям на пол и давай носом хлюпать, слезы лить. Рассказала мне все про себя — и до того мне ее жалко стало. Совсем девонька отчаялась, ей-богу. Сама еще птенчик, а уж ребятенка кормить надо.

Роберт захрипел с открытым ртом, словно подавился невысказанными словами. Готовые сорваться с губ возражения застряли в горле мерзким непрожеванным куском. Нет, здесь определенно какая-то ошибка. Миг спустя, когда Бакстер Кинг погрузился в воспоминания, пустым взглядом уставившись на пурпурные рододендроны, Роберт в голос расхохотался.

— Надеюсь, вы тоже поняли, что произошла путаница? — Он обмяк от облегчения, шумно выдохнул. — Мы говорим о двух совершенно разных женщинах!