Моя чужая дочь - Хайес Саманта - Страница 30

Роберт недолго радовался. Цветочник ведь упомянул о дочери Эрин… И кроме того, нельзя просто закрыть глаза на письма, которыми Кинг — владелец «Королевских цветов», то есть этот самый Кинг, — забрасывал Эрин.

— Секундочку, давайте уточним: Эрин Найт… в смысле — Эрин Лукас? Рост приблизительно метр шестьдесят, очень бледная кожа, золотистые волосы примерно вот такой, — Роберт очертил зигзаг вокруг шеи, пытаясь воспроизвести прическу Эрин, — длины?..

Треклятый непрожеванный кусок пополз вверх по пищеводу и прочно встал в глотке. Эрин воровала цветы? Немыслимо даже предположить подобное — шестеренки мозгов заклинит.

— Точно. Эрин Лукас. А нынче Эрин Найт. Она мне все-все про тебя рассказала, душа моя. Вот счастье-то, думаю, что девочка нашла приличного человека. Наконец у нее жизнь устаканилась.

Лоб Роберта немилосердно защипало — капли пота, проступая сквозь кожу, от прохлады кондиционера вмиг засыхали солеными крошками. Хорошенькое дело. Полюбуйтесь — стоит лицом к лицу с человеком, которого подозревал в интрижке со своей женой, а тот и не собирается вилять и отпираться от знакомства с Эрин. Напротив, Бакстер Кинг без зазрения совести бахвалится этой связью. Присесть бы… срочно. У Роберта кружилась голова и путались мысли. Совершеннейшая нелепица.

— Можно… стакан воды? Путь был неблизкий, и я…

— О чем речь! Давай-ка сюда, ко мне на задворки. Там и поговорим без помех.

Бакстер окликнул продавщиц и, когда девушки вернулись в магазин, провел Роберта через кухоньку на тенистый мощеный дворик. Среди ведер, полных цветов, и глиняных горшков с декоративными деревцами нашлось место для столика с двумя стульями.

Роберт, чувствуя себя не в своей тарелке и совсем не так, как предполагал по дороге сюда, занял один из стульев и с благодарностью осушил бокал с ледяной минералкой. Вытер губы ладонью и подался вперед, упираясь локтями в колени. Аккуратно, парень. Напролом переть не стоит.

— Вы правы, с мужем ей повезло, — усмехнулся Роберт. — А в придачу она и «Маргаритку» получила, чтобы уж наверняка с кривой дорожки свернуть. — Легкомысленный тон его был щедро приправлен горечью, но Бакстер, похоже, купился на шутку.

— Ах, котик, твоя правда! Я ж с ходу понял, что у девоньки талант — чуть только она у меня работать стала. Истинный божий дар: цвета подбирает на раз! А уж букет составить из травок каких, веточек — ей равных нет. Она у нас тут здорово прогремела со своими придумками. Патрик в нее натурально втрескался, едва она у нас появилась. Оно и к лучшему, потому как детка-то с нами аж восемь лет прожила!

Бакстер Кинг издал гогот, какого Роберту еще слышать не доводилось. Ослиный вопль, хмыкнул он про себя.

— Бедный, бедный Патрик. — Бакстер со вздохом глянул на гостя, а тот сверлил взглядом булыжники у себя под ногами, пытаясь расшифровать информацию цветочника. — Жуткий конец…

Придется подлаживаться под этого чудилу, решил Роберт. Иначе с ним каши не сваришь.

— Патрик?.. — небрежно бросил он: мол, имя на слуху, да что-то запамятовал.

— Ага, Патрик. Дружок мой. Погиб в том жутком пожаре. — Бакстер уронил голову и застыл воплощением скорби, по закону подмостков выдерживая паузу.

— Деловой партнер? — осторожно уточнил Роберт.

— Зачем партнер? Дружок мой незабвенный. Любовь всей моей жизни!

Роберт очень медленно поднял голову и так же медленно опустил. Суперкивок выглядел по-идиотски, зато позволил Роберту переварить новый гигантский ломоть информации. Любовь всей жизни Бакстера Киша — мужчина?

А если с некоторых пор Бакстер переключился на женщин? Это первое, что пришло Роберту в голову. Крайне маловероятно, возразил он сам себе после минутного размышления. Бакстер Кинг — явный и откровенный гомик, и не заметить очевидного мог лишь человек, чьи мозги отравлены идеей об измене жены.

И вновь камень свалился с души Роберта. И вновь на смену облегчению пришла тревога — вслед за миллионом вопросов.

Сомнений нет — они имеют в виду одну и ту же Эрин. А как в образ этой Эрин вписывается эпизод с воровством цветов из магазина Кинга? Впрочем, теперь, когда вера Роберта в искренность жены пошатнулась, он не готов был отмести даже такую чудовищную историю.

— Мои соболезнования, — из вежливости произнес Роберт.

— Спасибо. Ничего. Я уж отошел чуток, что поделаешь? Добро хоть Эрин с Руби не пострадали. — Бакстер Кинг красноречиво потер изуродованную кожу на левой щеке и шее.

Роберт не мог отвести взгляда от рубцов, словно надеялся вытянуть правду из блестяще-розовых, как жвачка, отметин.

— Думаю, Эрин нелегко об этом говорить. — Роберт намеренно подзуживал Бакстера, но тот и сам был не прочь все выложить. — А я вот попал в Брайтон и не удержался, решил к вам заглянуть. Жена так много о вас рассказывала.

Притормози, велел себе Роберт. Что тебе известно о Кинге? Ничтожно мало, а надо быть убедительным. Один неверный шаг — и заложишь себя с головой.

Бакстер Кинг глянул на часы и осклабился:

— Как насчет пообедать, душа моя? Маленько рановато, ну да ладно. Уж больно охота про Эрин послушать. И все-все про малышку Руби.

Роберт поднялся и перехватил инициативу, растянув губы в ответной улыбке:

— Я угощаю!

Все в том же кафе заказали легкий ланч — подогретый салат с цыпленком под острым соусом. Прежде чем наброситься на блюдо, Бакстер вдоволь налюбовался на него, словно ему подали роскошный букет.

Пока официант наполнял кружки пивом и подавал горячее, болтали о том о сем. Как идет торговля в магазине? Как жизнь в Брайтоне? А как у вас, в столице? Эх, жаль беднягу Патрика, только-только актерская карьера в гору пошла — и на тебе, пожар, катастрофа.

Понимая, как много им надо друг другу рассказать, оба инстинктивно оттягивали разговор, дожидаясь, пока рядом не будет чужих ушей. За эти двадцать минут Роберт проникся симпатией к Кингу. Было в чудаке что-то притягательное — открытость, пожалуй. Открытость, которую трудно ожидать от возможного любовника своей жены. Однако Роберт должен был знать наверняка.

— Извините за вопрос, Бакстер… Видите ли, Эрин всегда отзывается о вас с таким чувством, что я невольно задумался, насколько вы близки. Скажите, у вас с ней роман? В смысле — у вас с ней был роман? — Чувствуя себя полным кретином, Роберт опустил глаза и вонзил нож в кусок цыпленка.

Опять этот ослиный вопль, извергнутый из глубин объемистого живота Кинга: недоверчивый бульк — и взрыв гогота, как выплеск лавы из жерла вулкана.

— Чтобы мы с Эрин… любовники?! Такая куколка не для старого жирного гея вроде меня. Да я бы ни в жизнь и дотронуться не посмел. Не дрейфь, золотце, с дядей Баксом твоей половине ничегошеньки не грозит. Ваше здоровье! — Бакстер Кинг высоко поднял кружку с шапкой пены, звякнул о кружку — нетронутую — Роберта и в один присест высосал почти пинту пива.

Роберт последовал его примеру.

— Ну а как там наша Руби? Малышка-то небось вытянулась? Совсем леди? — Цветочник отер губы.

— Точно. Копия мамы. (Зачем, спрашивается, соврал? Ничего общего — Руби ни капельки не похожа на мать.) Растет не по дням, а по часам, — добавил он, умолчав о школьных проблемах Руби: в роли отчима он и без того чувствовал себя не слишком уютно.

— Но?.. — Кинг уловил колебание собеседника.

— Без всяких «но». Недавно мы перевели ее в другую школу, и она прекрасно справляется. Эрин, правда, пришлось уламывать… С трудом убедил, что для девочки так будет лучше.

— Шавки из класса достали малышку? Бакстер в курсе, и отлично. Наверняка Эрин в письмах рассказывала. Роберт кивнул:

— Еще как. Зато теперь она в частном колледже с музыкальным уклоном. Вскоре планируется поездка в Вену, с занятиями в консерватории, а…

— …а Эрин и слышать не желает, так, душа моя?

— Так… — изумленно протянул Роберт. — Она ведь даже в Грейвуд-колледж дочь не пускала. Дескать, Руби не должна убегать от проблем.

— Ну, котик, это меня как раз не удивляет. Эрин сама набегалась от проблем — будь здоров. А над своей дочкой она всегда кудахтала как наседка. Когда Руби совсем крохой была, вообще из виду ее не выпускала, даже в ванной.