Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн - Страница 29

Маэль решительно хлестнул коня и поравнялся с Агнессой. Донна Вальехо заметила его и слегка улыбнулась – приветливо, но в общем-то равнодушно, как любому из своих знакомых. Вежливо поинтересовалась самочувствием гостя, пожаловалась на чрезмерную жару этого лета и необходимость присутствовать на открытии ярмарки… Монброну казалось, что госпожа графиня собиралась поговорить о чем-то совершенно ином, нежели погода и торговля, однако не могла решиться. Кто-то из ехавших рядом благородных донов помянул дракона, мгновенно вспыхнул спор – есть чудовище или нет, а также чем это может обернуться для города и не устроить ли в ближайшее время всеобщую охоту на невиданного зверя?

Агнесса в разговор не вмешивалась. Когда же речь зашла о возможных способах ловли дракона, снисходительно улыбнулась и ускакала вперед, к возглавлявшему колонну дону Карбальо, губернатору города и ее дядюшке. Маэль с сожалением посмотрел ей вслед, затем обнаружил, что кавалькада уже давно спустилась с холма, проехала через город и сейчас втягивается через пестро украшенные ворота на шумящее торжище. Еще Монброн с неудовольствием заметил, что опять хочет есть. Это было его пожизненным проклятием – любые переживания или размышления немедленно вызывали у него голод. Съедаемое, что самое непонятное, никак не давало о себе знать – Монброн все равно оставался сухощавым молодым человеком с неумеренным аппетитом.

Пользуясь тем, что кортеж растянулся и рассыпался между лавок, Маэль придержал коня возле смешливой толстушки-вилланки, торговавшей всякой съедобной мелочью, и купил пару пирожков, смахивающих на пузатые лодочки. Пирожки оказались с курятиной, Монброн торопливо сгрыз один и отправился догонять градоправителя и его свиту.

…Он как раз проезжал мимо выстроенных на скору руку и на редкость однообразных складов, когда расслышал собственное имя. Чей-то сдавленный голос окликал его:

– Маэль! Монброн! Да не туда смотришь!

Аквилонец, повертев головой, сообразил, откуда доносятся призывы – из узкой щели между двумя соседними складами. Да и голос вроде знакомый… Ди Блайи? Зачем менестрелю понадобилось прятаться в таком странном месте?

– Блайи, это ты? Что ты там делаешь?

– Сижу, – мрачно ответили из проулка. – Сделай одолжение, вытащи меня отсюда, а? Желательно поскорее…

Блайи почему-то не показывался на глаза, предпочитая разговаривать из своего укрытия. Монброн легонько пнул остановившегося коня, подъехал поближе… и со всей очевидностью понял причину столь загадочного поведения барда. Не удержавшись, Маэль захихикал, а из щели донеслось яростное:

– Очень смешно, да?

– Тебя что, ограбили? – сквозь смех выдавил Монброн. Нехорошо, конечно, смеяться над попавшими в беду человеком, но уж больно потрясающее было зрелище… – Вот, оказывается, как это выглядит – «обобрать до нитки»!..

– Маэль! – взвыл доведенный до бешенства Ди Блайи. – Прекрати! Ну будь человеком, дай хоть что-нибудь! Мне тут что, навсегда поселиться?

– Сейчас, – Монброн сидел в седле, раскачиваясь взад-вперед, и никак не мог заставить себя прекратить смеяться. Угодивший в ловушку Блайи переходил от просьб к угрозам, обещал заставить кого-то съесть собственные уши и безуспешно взывал к совести и человеколюбию. Наконец, бард выдохся и замолчал. Маэлю очень хотелось выспросить у приятеля, что с ним случилось. Однако продолжать и дальше издеваться над влипшим в неприятности менестрелем было просто нехорошо.

Прикинув, чем из своего гардероба он может пожертвовать в пользу Блайи, Монброн начал возиться с фибулой на плаще. В этот момент его снова окликнули:

– Эй, Монброн! Ты чего здесь торчишь? И кто это там копошится?

Маэль оглянулся. Склады находились довольно далеко от торговых рядов, вдобавок, почти все гости ярмарки отправились смотреть на церемонию открытия, и потому здесь было малолюдно. Однако если судьбе угодно пошутить, она и посреди пустыни соберет толпу.

Заявившаяся компания выглядела не слишком большой, человек в шесть-семь. Зато шумела так, что и двум десяткам не под силу. Что было совершенно не удивительно – развеселое пестрое сборище составляли господа королевские корсары и парочка девиц, чье ремесло не вызывало ни малейших сомнений. Компания галдела, передавала из рук в руки бурдюки с вином и всячески подчеркивала свое превосходство над жителями города и вообще любыми обитателями суши. Возглавлял маленькую орду смутно знакомый Монброну рыжий лохматый тип дикарского вида, ведущий себя соответственно облику. Некоторое умственное усилие – и Маэль вспомнил, что зовут этого парня Сигурд и встречались они не далее, как позавчера, в таверне «Островок блаженства». В тот самый злосчастный вечер, завершившийся поединком на набережной. А если вспоминать точно, то даже раньше – в день приезда Монброна в Карташену.

– Я… – Маэль не успел придумать правдоподобного ответа. Сигурд перебросил свой бурдюк девице, цеплявшейся за северянина с упорством осьминога, и заглянул в так заинтересовавшую его щель между сараями. Некоторое время оторопело смотрел, затем отступил назад и заржал. Именно заржал, как вырвавшийся на свободу норовистый скакун. Из щели донеслось нечто вроде еле сдерживаемого рычания.

Недоуменно переглядывающаяся компания сделала попытку узнать, что такое находится за ничем не примечательными складами. Им не повезло – все еще фыркавший и всхлипывающий Сигурд загородил проход и крикнул через плечо:

– Давно сидишь?

– Отвяжись, – огрызнулся бард. Блайи очень хотелось умереть, прямо вот здесь и сейчас. К сожалению, у него под рукой не нашлось ничего подходящего, чтобы свести счеты с жизнью. Кабортальеза мог чувствовать себя полностью отомщенным – Ди Блайи еще никогда не было так плохо. Как, оказывается, просто лишить человека уверенности в себе! Нужно всего лишь оставить его посреди многолюдной ярмарки без штанов…

«Этим, наверное, все было бы нипочем», – с завистью подумал Блайи, слушая на редкость дружный гогот, долетавший из-за стены. Сигурд (спасибо и на этом…) не позволил своим приятелям глазеть на попавшегося барда, как на редкого зверя в клетке, однако громогласно разъяснил, кто и почему прячется в проулке. У Блайи уже не оставалось ни сил, ни желания злиться или обижаться. Он просто сидел и терпеливо ждал, когда шутникам надоест изощряться по поводу его положения.

Смешки и в самом деле вскоре прекратились. Чья-то добрая душа бросила в убежище Ди Блайи тряпичный сверток. Бард развернул – некогда хороший, а теперь изрядно обтрепавшийся короткий плащ. Можно несколько раз обернуть вокруг пояса. Получится эдакая юбка на манер тех, что носят дикари в Черных Королевствах. А, все равно терять больше нечего…

– Вылезай! – нетерпеливо зашумели снаружи. – Там уже начинают! Эй, гляньте, он случаем не заснул?

Бард вздохнул над несправедливостью и жестокостью мира и вышел из проулка, стараясь не смотреть по сторонам. Его приветствовали насмешливым свистом, кто-то с размаху хлопнул по плечу, девицы изобразили оскорбленную невинность и жеманно отвернулись, а Монброн сочувствующе развел руками и постарался не ухмыляться.

– Пошли, пошли! – Сигурду не стоялось на месте и он увлекал всю компанию за собой, навстречу перекликающимся вдалеке сигнальным рожкам и приглушенному шуму большой толпы. – Блайи, нечего кривиться! Признавайся, за что тебя? Опять из-за бабы?

Ди Блайи неохотно кивнул. Какой смысл скрывать – все равно скоро всем станет известно, как некий благородный гранд проучил одного зарвавшегося менестреля…

– А она хоть того стоила? – несколько понизив голос, поинтересовался ванахеймец. Ехавший рядом Маэль тоже прислушался к разговору.

– Нет! – мстительно ответил бард. – Клуша она! Зато у ее муженька теперь замечательные рога – в дверь не пролезут!

– Ну и правильно, – одобрил Сигурд. – Барахло что, дело наживное…