Год обмана - Геласимов Андрей Валерьевич - Страница 29

Она захлебнулась криком и наконец замолчала. Я постарался быстрее проскочить в другой конец рынка.

– Купите спортивные штаны, – потянула меня за рукав женщина лет сорока.

Она стояла прямо у забора, развесив свой товар на гвоздях. Часть тряпок лежала перед ней на расстеленных на земле газетах.

– Мне не нужны спортивные штаны. Я спортом не занимаюсь.

– Купите тогда своей подруге. Хороший подарок. Итальянские, великолепного качества.

– Ну, разве что итальянские...

– Девяносто рублей. Отдаю за бесценок.

– Это сколько на доллары будет?

– А вы долларами собираетесь платить? – интерес в ее глазах заметно усилился.

– Какой сегодня курс?

– За ним теперь не уследишь. Каждый день разный. Говорят, что может упасть обратно до семи рублей.

– До семи рублей? Вряд ли. В Белом доме не все еще наварились.

Она посмотрела туда, где по-прежнему громко разорялась матерной бранью старушка.

– До чего людей довели!

– Да уж, – поддакнул я. – Если я вам дам десять долларов, вы поможете мне в одном деле?

– Ради бога! – она даже всплеснула руками. – Конечно, помогу. Что вы хотите?

– Я хочу узнать об одном человеке... Вы были знакомы с Ильей Семеновичем? Он здесь торговал...

– Так он же умер!

– Я знаю. Меня интересуют те люди, которые теперь управляют его магазином.

Женщина на секунду нахмурилась и пристально посмотрела мне в лицо.

– Вы из ФСБ?

– Нет. – Я даже рассмеялся. – С чего вы взяли?

– Теперь Сашей Мерседесом многие интересуются.

– Кто это – Саша Мерседес?

– Вы точно не из ФСБ?

– Могу удостоверение показать.

– Вам шуточки! А мне надо на хлеб зарабатывать. Я не могу это место потерять. И так уже на самый край загнали. Покупатели сюда почти не доходят. А кто будет моих девок кормить? Из ФСБ, наверное, не придут с денежным пособием!

– Я не работаю в ФСБ. Могу на Коране поклясться.

– Вы что, мусульманин? – она снова подозрительно уставилась мне в лицо.

– Да нет, это я просто шучу.

– Шутник... А где ваши десять долларов?

– Вот, возьмите.

Она посмотрела бумажку на свет, плюнула на нее и потерла двумя пальцами.

– Краска не слазит? – сказал я.

– А вообще, он, конечно, гад, – вздохнула она, убирая банкноту в карман своего серого плаща.

– Кто? – я немного опешил.

– Саша Мерседес, кто еще? Вы же про него спрашиваете. Пока Илья Семенович был жив, он так себя не вел. Куда ему! На рынке-то всего без году неделя. Это теперь он совсем распоясался. Делает что захочет. Сгоняет людей с их законного места. У меня три года был свой прилавок в самом центре рынка. А сейчас я у забора стою. Спасибо, хоть за ворота не выгнали. Там тоже из-за этих старушек теперь не протолкнешься. Продают всякую чепуху.

– Он что, боялся Ильи Семеновича?

– Илью Семеновича все боялись. Знаете, какие у него были связи! От этого на рынке все шло по правилам. Платишь за место – и стоишь, сколько хочешь. А теперь Саша заставляет по часам платить. Выходит чуть ли не в три раза больше. А кто не может столько заплатить, тех выгоняют к забору. Да тут еще доллар подскочил как ошпаренный. За квартиру, за институт для старшей теперь нечем платить.

– Получается, этот Саша теперь занял магазин Ильи Семеновича?

– Он теперь все тут занял. И не Саша, а Саша Мерседес.

– Странное какое-то имя. Почему его так зовут?

– А может, возьмете еще вот этот свитерочек? – неестественно громко сказала она, сделав дурацкое лицо. – За полцены уступлю. Нигде больше такой не найдете.

– Свитерочек? – озадаченно повторил я.

В этот момент откуда-то сзади вынырнул потрепанный человек с испитым лицом.

– Зайди сегодня к Саше, – буркнул он, обращаясь к испуганной продавщице. – Тебе же вчера говорили. Чего ты не пришла?

– Надо было дочку из школы встречать, – тихо ответила она.

– Ты зайди сегодня, – настойчиво повторил он. – Тебя же люди ждут.

– Дай мне покупателя обслужить!

– Обслужи, обслужи. – Он быстро скользнул по мне взглядом. – Только не задерживайся.

– Как они меня достали! – в сердцах сказала она, когда потрепанный человек исчез. – Лезут и лезут.

– А что им надо?

– А вы как думаете? Денег, конечно. Чтоб он подох, этот Саша! Вместе со своими машинами.

– Он что, любит автомобили?

– Еще как. Его поэтому Сашей Мерседесом и зовут. Обклеил весь магазин плакатами и сидит там как прыщ, любуется на свои машинки.

– А скажите, у него нет вот здесь, на руке, татуировки с изображением спортивного автомобиля?

– Да у него где их только нет! Если бы мог, так, наверное, на заднице бы себе машину выколол! Идиот несчастный!

– Нет, нет. Меня интересует татуировка вот здесь, на правой руке.

– Да есть у него там наколка, – раздраженно махнула она рукой. – Чтоб он подох! Никакого житья на рынке от этих его машин не стало. Недавно соревнования устроил. На целый день торговлю у всех закрыл.

– Какие соревнования? – удивился я.

– Какие бывают соревнования? Обыкновенные. Расчертили между рядами трассу, назначили судью и стали гонять на своих машинах. Артистов даже знаменитых пригласили. Один такой, знаете, высоконький. Раньше очень известный был. Про войну все время снимался. Ему военная форма сильно идет. Чурбаков, кажется. У него еще есть любовница, певица знаменитая. Сытенькая такая. Может быть, по телевизору видели? Люба, кажется, зовут. Да, точно, Люба. Подвывает так жалобно, когда поет.

– Как же они между прилавков на машинах ездили?

– Машины-то у них были не настоящие.

– Как не настоящие?

– Конечно, не настоящие. Разве бы они смогли здесь на настоящих машинах ездить? Какой вы смешной! У них были модели. А разве я не сказала? – Она удивленно посмотрела на меня.

– Нет, – ответил я.

– Конечно, модели. Маленькие такие машинки. Вот примерно с эту коробку величиной. Но ездят совсем как настоящие. Даже бензином их заправляют. И сильно шумят.

– Значит, они тут устроили гонки?

– Еще какие! А потом целую ночь гуляли. Один артист, говорят, до того упился, что голый танцевал на прилавках.

– В такой холод?

– А им какая разница? Я же вам говорю: идиоты!

Она зябко передернула плечами и заискивающе посмотрела на меня.

– Может, все-таки купите свитерок? Правда задешево уступлю.

К Марине на дачу я смог выбраться только через три дня. Сергей не отпускал меня от себя ни на шаг, поэтому в конце концов мне пришлось наврать ему, что ко мне приезжает родственник из Иркутска. Я отпросился до конца недели, сославшись на неотесанность своего «двоюродного дяди» и на то, что в Москве без провожатого он пропадет. Менты на улицах с каждым днем шерстили иногородних все круче.

Подъехав к воротам, я оставил машину у забора. Калитка оказалась не заперта. Я толкнул небольшую дверцу и пошел по еле заметной тропинке к дому. Едва сделав несколько шагов, я понял, что у Марины сегодня гости. До меня долетели звуки оживленного разговора и обрывки музыки. Временами раздавался смех. Я замер на месте, пытаясь сообразить, хочу ли я видеть ее в такой ситуации и не лучше ли будет слинять прямо сейчас, но в эту минуту из-за куста смородины выскочил маленький Мишка.

– Пойдем! – закричал он. – Марина тебя вчера целый день ждала.

Исчезнуть теперь было уже невозможно.

Когда мы вышли из-за кустов, я увидел, что гости расположились прямо среди деревьев. Они вынесли с веранды большой стол и поставили его рядом с крыльцом между двумя березами. Разговор, очевидно, был очень важным. Они даже не заметили нашего появления. Только через минуту Марина взглянула в мою сторону.

Увидев меня, она улыбнулась и махнула мне рукой, приглашая садиться. Остальные продолжали спорить о чем-то, не обращая на меня никакого внимания. Как только я сел на свободный стул, Мишка взгромоздился ко мне на колени.

На столе была почти пустая бутылка «Киндзмараули», несколько стаканов, тарелка с сыром и плетеная корзинка для фруктов. В ней еще оставался виноград. Темно-синие ягоды были покрыты бархатистым налетом. Я протянул руку и отщипнул одну виноградину. Сок у нее оказался удивительно сладким.