Взгляд тигра - Смит Уилбур - Страница 63

Я улёгся за ворохом увядшей растительности и сжал тяжёлый нож.

Голоса становились громче, цепь загонщиков постепенно приближалась к болотам. Один из них шёл прямо на меня – слышалось шуршание и треск ветвей под ногами. Не дойдя двадцати футов, он остановился и кого-то окликнул. Я прижался лицом к влажной земле. В просвете под грудой веток и листьев виднелись синие брюки из плотной саржи, грязные белые кроссовки на босу ногу и чёрные африканские щиколотки.

Последнее обстоятельство меня порадовало, поскольку у матросов со сторожевого катера были автоматы, куда более полезное для меня оружие, чем пистолеты парней Мэнни.

Медленно перекатившись на бок, я высвободил руку с ножом. Матрос снова кого-то позвал – так близко, что нервы напряглись и адреналин взбудоражил кровь. Откуда-то издалека ответили, и матрос двинулся дальше. Шаги по песку мягко раздавались всё ближе и ближе.

Неожиданно противник в полный рост вырос из-за кустов, ярдах в десяти от меня. Высокий, худощавый парнишка лет двадцати с лишним, в военно-морской форме и синем берете с весёлым красным помпоном прижимал к бедру смертоносный автомат. На иссиня-чёрном, блестящем от нервного пота лице резко выделялись белки испуганных глаз.

Увидев меня, паренёк хотел вскинуть оружие, неловко замешкался и опоздал. Я метнул нож верхним броском с выносом руки, подтолкнув его на вылете резким движением кисти. Перевернувшись в воздухе, серебристое лезвие по самую рукоять орехового дерева вонзилось в цель – выемку внизу горла, где обе ключицы сходились над вырезом форменки.

Матрос попытался крикнуть, но, как я и рассчитывал, нож рассёк голосовые связки. Парень медленно опустился на колени, словно собираясь молиться, – руки болтались по бокам, автомат повис на ремне, накинутом на плечо. Мы смотрели друг на друга всего лишь мгновение, но оно показалось вечностью. Кровь с бульканьем хлынула изо рта и ноздрей матроса, он судорожно дёрнулся и упал лицом в песок.

Низко пригнувшись, я перевернул тело на спину, с усилием извлёк застрявший в мышцах нож и вытер о рукав убитого. Не теряя времени, снял его автомат и тканый ремень с запасными магазинами в подсумке; ухватив за пятки, оттащил труп в болото и стал коленями на грудь. Тело полностью погрузилось в густую, вязкую жижу. Я опоясался тканым ремнём, подобрал автомат и тихо проскользнул сквозь образовавшуюся в цепи преследователей брешь.

Пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию, проверил АК-47 – рожок полон, а в казённике есть патрон. Мне приходилось стрелять из такого в Биафре, и теперь автомат висел на правом плече, у бедра, в боевой готовности.

Продвинувшись на пятьсот ярдов назад, я укрылся за стволом пальмы и прислушался. Загонщики, очевидно, угодили в трясину и шумно пытались из неё выбраться. Доносившиеся крики и пронзительные трели свистка напоминали розыгрыш финала кубка, и я усмехнулся. Правда, невесело – перед глазами стоял убитый матрос, тошнота подступала к горлу.

Прорвавшись через вражескую линию, я свернул и прямиком отправился через остров к южному холму, где условился встретиться с Чабби. На нижних склонах растительность была гуще, чем в пальмовых рощах, и, пользуясь лучшим прикрытием, я перемещался быстрее.

На полпути к вершине меня насторожили звуки стрельбы из автоматического оружия. В ответ на размеренную, резкую, как удары хлыста, очередь из бельгийского карабина, немедленно захлебнулся огнём автомат АК-47. По числу выстрелов и продолжительности перестрелки я понял, что магазины у обеих сторон опустели. Последовала напряжённая тишина.

Чабби наплевал на мои предупреждения и ввязался в драку. Здорово разозлившись, я также порядком встревожился, не ведая, в какую переделку тот влип. Ясно одно – он ни в кого не попал.

Ускорив бег, я под углом поднимался к гребню, рассчитывая выйти на место, где стреляли, преодолел полосу кустарника, свернул на узкую заросшую тропинку, идущую в нужном направлении, и побежал по-настоящему. На самой вершине я чуть не столкнулся с моряком в форме, который со всех ног нёсся с другой стороны. За ним по пятам, стараясь не отставать, гуськом улепётывали шестеро его сослуживцев. В тридцати ярдах следом мчался ещё один, без оружия и с пятнами свежей крови на форменной тужурке. На отрешённых лицах матросов застыло выражение невыносимого ужаса, и бежали они так, словно за ними гнались все демоны ада.

Передо мной были полностью деморализованные вояки, уцелевшие после встречи с Чабби Эндрюсом – их нервная система не выдержала такого приключения. Похоже, каким-то чудом Чабби улучшил стрелковые показатели, и я мысленно принёс ему извинения.

Моряки, озабоченные дьяволом за спиной, сначала меня не заметили. Я не оплошал – сбросил висевший у бедра автомат с предохранителя и навёл вниз, на колени беглецов.

При скорострельности АК-47 из него лучше сначала дать очередь по ногам, а после добить одиночными выстрелами тех, кого скосил плотный огонь. Заодно и короткий ствол не так подбрасывает вверх при отдаче.

Под ударами крупнокалиберных пуль передние отлетали назад, опрокидывали товарищей, и все с криками валились на землю беспорядочной грудой. Досчитав до четырёх, я снял палец со спускового крючка и скрылся в зарослях кустарника. За спиной застрочил автомат, где-то в стороне пули прошили густую листву, и я побежал дальше разыскивать Чабби.

Моя внезапная и неожиданная атака наверняка упокоила пару-тройку моряков, и примерно столько же получили ранения. Однако для боевого духа преследователей её последствия были катастрофическими, тем более что они уже имели удовольствие познакомиться с Чабби. Силы зла вернулись на катер и вряд ли сразу повторят набег на остров. Во втором раунде мы побили противника с явным преимуществом, но Шерри Норт по-прежнему оставалась заложницей Мэнни Резника и была главным козырем в игре, правила которой устанавливал враг.

С Чабби мы встретились в седловине, среди каменных глыб. Поистине человек этот был несокрушим.

– Господи, Гарри, где тебя черти носят? – буркнул он. – Я тут с утра дожидаюсь.

У ног его лежал рюкзак, который я припрятал в скальной трещине, два трофейных автомата и подсумки с боезапасом.

Чабби вручил мне бутылку с водой, и я осознал, как мучит меня жажда. Обильно хлорированная жидкость казалась вкуснее шампанского, но я ограничился тремя глотками.

– Ты уж прости, Гарри, что ослушался. Понимаешь, ничего с собой поделать не мог. Они там повсюду не таясь шастали, как у себя дома. Вот я и не удержался, вставил клистир. Пару уронил, остальные, как куры, разбежались, а на ходу в воздух палили из своих пукалок.

– Угу, – кивнул я. – Встретил их на гребне.

– То-то я стрельбу слышал. Хотел пойти тебя поискать.

Я уселся на камень рядом с ним и достал из рюкзака сигары. Мы закурили, но блаженство длилось недолго – Чабби испортил удовольствие.

– Налили скипидару под хвост – больше не сунутся. Но мисс Шерри пока у них, а значит, и победа за ними.

– Сколько их было, Чабби?

– Десяток. – Он выплюнул табачную крошку и уставился на тлеющий кончик сигары. – Двоих я уложил да одного вроде покалечил.

– Так и есть, до гребня добрались семеро, – уточнил я. – После встречи со мной осталось четверо, не больше. На своей стороне видел ещё восьмерых – итого дюжина. Добавь человек шесть-семь на борту остались. Выходит, порядка двадцати стволов.

– Сильный у них перевес.

– Прорвёмся, Чабби.

– С Божьей помощью.

Из захваченных автоматов я отобрал один поновее, проверил и зарядил его да ещё запасся пятью магазинами патронов. Отбракованное оружие я припрятал под плоским камнем.

Мы по очереди приложились к бутылке с водой и осторожно двинулись вдоль хребта обратно в брошенный лагерь, стараясь не светиться на фоне неба. Остановились там, откуда я заметил приближение «Мандрагоры», и оглядели северную оконечность острова.

Как и предполагалось, Мэнни и Сулейман Дада отозвали своих людей – вельбот и моторная шлюпка были пришвартованы к сторожевому катеру. На борту растерянно и бестолково суетились матросы. Я представил, что творилось в главной каюте: Сулейман с новым подельником наверняка неистовствовали, изливая гнев и ярость на разбитое, деморализованное воинство.