Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 61

– Уже знаем, – с горечью подтвердил вор. – Слышь, друг, а где тут у вас перекусить можно, ну и дождь переждать?

– А прямо у меня и можете. – Толстяк махнул рукой на ближайшую избу с вывеской-рыбкой над дверью. – Лучшая кормильня в Песиках!

– Единственная, что ли?

Кормилец растерянно заморгал, пытаясь понять, откуда доносится голос. Не у этой же застенчивой девушки из живота!

– Нет, – неуверенно ответил он. – Еще одна есть, у западных ворот. Но там вам обед в два раза дороже обойдется и по залу прям средь бела дня крысы бегают.

– А у тебя, судя по ценам, их в кулебяках подают?

Рыска, спохватившись, мысленно велела Альку заткнуться, пока кормилец не решил, что такие странные и наглые гости ему не нужны.

– Нам бы вначале переодеться и обсушиться, – повысил голос Жар, чтобы его не спутали с хвостатым поганцем.

– Да-да, конечно… – Толстяк, по-прежнему очень озадаченный, повел друзей к крыльцу, время от времени потряхивая головой, словно не был уверен в ее здравии.

Жена кормильца поджидала у порога. Рыске она немного напомнила Муху – такая же сухопарая, в простом платье и длинном белом переднике с уже невыводимыми пятнами.

– Вот, милочка, – заискивающе сказал толстяк, – новые постояльцы. Проводи их в каморку с одеждой, пусть выберут подходящую.

Тетка скользнула по гостям хитрым лисьим взглядом, уверовала в их платежеспособность и натянула на лицо подхалимскую, поистрепавшуюся за годы работы в заведении улыбку.

– Ах вы бедняги, – заворковала хозяйка, – угораздило ж под такой ливень попасть! Ну ничего, в зале камин растоплен, сейчас в сухое переоденетесь, муж вам варенухи приготовит…

– Мне лучше молока горячего, – пискнула Рыска, но Жар за ее спиной сделал тетке знак: мол, готовьте, а употчевать – моя забота.

Еще больше девушка растерялась, когда тетка распахнула перед ними дверь в комнатку, набитую одеждой. Что получше и подороже, в три слоя висело на стенах, белье и рванье кучами лежало прямо на полу.

– Ой, откуда ее столько?

– Да в залог вечно оставляют, – позабавила тетку такая наивность. – А что не выкупают – сюда сносим. Меряйте, вон и корыто с водой стоит…

Такая роскошь сразила Рыску наповал. Жар, небрежно покопавшись в висящем, на глазок отобрал штаны и рубашку, а девушка все стояла столбом. Столько одежды даже у Сурка с женой не было, если все сундуки выпотрошить!

Хозяйка, чтобы не смущать гостей, вышла.

– Ну, решайся скорее! – поторопил Жар. – А то варенуха остынет.

Рыска привычно потянулась к грубому серому полотну, но Альк чувствительно прихватил ее зубами за бок:

– Менять одну тряпку на другую? Погляди вон то, зеленое.

– Оно же господское! – испугалась девушка. Цветную одежду в их веске носили только голова да Суркова семья. Ну еще лавочник с мельником по праздникам.

– Глупости, в городе так слуги одеваются.

Жар кивнул. В Макополе одежда знати и челяди отличалась только изношенностью. Хозяин неделю пощеголял – дворецкому пожаловал. Тот через месяц – кучеру, через полгода – коровнюху, а там и до роющихся в мусоре бродяг очередь дойдет.

Рыска неуверенно сняла с крючка эту красотищу и удивилась еще больше:

– Но это же рубашка!

– Конечно. В штанах-то воротника не бывает.

– Нет, мне бы платье! – Рыска поспешно повесила рубашку обратно.

– В платьях как раз-таки только господа путешествуют, дура. На телегах или в каретах, где ноги раздвигать не надо. Перед коровой, во всяком случае.

– Какое путешествовать? – опешила девушка. – Я думала просто посидеть в нем, пока мое у камина не высохнет!

– А в варенуху просто язык обмакнуть, пока не захмелеешь?

– Верно, Рысь, давай меряй, – с неохотой поддержал Алька вор. – А то платье у тебя действительно… того. Не дорожное.

Друга Рыска послушалась, хотя про себя продолжала терзаться сомнениями. Ни одной девушки в штанах она пока не видела (на самом деле ей просто в голову не приходило, что всадники в излишне кружевных костюмах и кокетливых шляпках – одного с ней пола) и опасалась, что люди будут тыкать в нее пальцами и хихикать, а бабки так и плеваться вслед.

Ткань оказалась мягкой-мягкой, девушка аж зажмурилась от удовольствия. Жар деликатно отвернулся к стене, пока подруга путалась в непривычных ей пуговицах, а крыс, напротив, перебрался на подоконник, чтобы лучше видеть.

– Ну-ка, повернись ко мне спиной… Да, ничего такая.

– Не пузырится? – Рыска повела плечами, привыкая к новым ощущениям.

– Я про твою голую задницу. А рубашка как рубашка, сойдет. Штаны теперь ищи.

Девушка подскочила как ужаленная в это самое и успела заметить, что Жар тоже подглядывает. Впрочем, друг отвернулся быстрее, чем его уличили.

Штаны Рыска выбрала и натянула куда проворнее. Коричневые, замшевые, они были ей чуток тесноваты, но Жар заверил, что так принято и вообще они быстро растянутся.

– О, совсем другое дело! – восхитился он, притворившись, будто впервые увидел подругу в обновках. Мужская одежда только подчеркивала женственность Рыскиной фигуры. Там свисает, тут излишне обтягивает, но смотрится – будто так и задумано.

Девушка неуверенно потеребила манжет, рассматривая себя в корыто.

– А она мне правда идет?

– Как корове седло, – искренне заверил Жар. – Надо тебе еще сапоги заказать, чтобы точно по ноге. Ну хотя бы лапти пока надень. Несолидно в такой одеже – и босой.

Вернулась хозяйка.

– Три сребра, – с ходу оценила она.

– Ой! – Девушка снова потянулась к пуговицам.

– У тебя пять золотых за пазухой, жадоба, – презрительно напомнил Альк. – И безоаров еще на два.

Жар небрежно кивнул тетке, а Рыске на ухо шепнул:

– Считай, задаром.

В иное время парень вкрадчиво поинтересовался бы у хозяйки, отчего такая дешевизна, но ответ, скорее всего, заставил бы впечатлительную подругу с визгом сорвать с себя обновы. В Макополе тоже бытовал обычай раздавать нищим одежду покойного богача – при этом прилично одетых нищих там отродясь не видывали, да им по ремеслу и не положено. Халява немедленно пропивалась в ближайшей кормильне за упокой души.

Был еще вариант, когда одежду приносили ночью, неумело застиранную в луже, но тут хозяева вряд ли признаются.

Одной золотой монетой пришлось пожертвовать. Хозяйка подобрела еще больше. Может, удастся так угодить гостям, что обойдется без сдачи?

Но кутить друзья не собирались. Одежда – она для дела, а перекусить и чем-нибудь поскромнее можно. Рыска заказала творожник со сметаной и медом, Жар – бараний бок с кашей. Кувшин с варенухой уже стоял на столе, как и пара высоких узких кружек с толстыми стенками.

– А мне – жареной колбасы, сухариков с чесноком и пива, – высокомерно заявил Альк, но передавать это кормильцу никто, разумеется, не стал.

– Жмоты. – Крыс высунул мордочку между пуговицами новой Рыскиной рубахи, принюхался.

– Вот станешь человеком, тогда и заказывай, чего хочется. И вообще, кончай нас перед людьми позорить! – прикрыла его ладонью девушка.

– Ты о чем? – Альк взобрался повыше и выглянул там.

– Зачем ты с теми мужиками на песчаниках задираться стал?

– Разве это люди?

– А кормилец?

– Прохвост. С ним так и надо.

– Хамить?!

– Сразу ставить на место. А то будет как в Макополе.

– Он же совсем другой, добрый! – пылко вступилась за толстяка Рыска. – Под дождем к нам вышел, ворота отпер…

– Это его работа, детка, – за вешку деньги чуять. Иначе давно бы прогорел с этой берлогой.

Кормильня действительно была не ахти, хуже чем в городе. Пол земляной, лавки рассохшиеся, скрипучие. По стенам развешаны сети, в которых запутались грубо вылепленные глиняные рыбки, – Жар подозревал, что если приподнять это украшение, то во все стороны побегут тараканы, а может, и мыши. Остальные столы пустовали, у стойки никто не опохмелялся. Странно – затяжной дождь был лучшим зазывалой для заведений, битком набивая даже самые паршивые.