Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 45

Монеты были непривычно большими, толстыми и тяжелыми. Четыре тусклые, а пятая новенькая, блестящая, как солнышко. Жар попробовал ее на зуб и сам засиял, словно ложку меда съел.

– Ну, это совсем другое дело! Прячь, Рысь, да поглубже, а то у нас в городе такие умельцы есть…

– Конкуренты проклятые?

Альк хвостом вперед сидел на Рыскином плече, делая вид, что презренный металл его не интересует.

– А что вы все-таки в той кормильне под елками делали? – спросила девушка, которой не давал покоя странный взгляд купца.

– Как положено. Пили, ели, девок тискали. Таких же чернуль, а у Василюги плохая память на лица.

Рыска задохнулась от возмущения:

– Так что, он подумал… что я… о Хольга, какой позор! – Девушка уткнулась лицом в ладони.

– Да ничего, переживет купчина, – «утешил» ее Альк. – Главное, чтоб жена не узнала.

– А я?!

– Ты хотела денег? Ты их получила. А теперь в путь!

– Но-но, не так быстро! – Жар отвернулся от «убранного» дома, снова обрел уверенность и начал командовать: – Сначала ко мне заедем, вещи соберем.

– Надеешься примазаться к золотишку? – окатил его презрением Альк.

– Просто составлю Рыске компанию, – возмутился парень. – С друзей только последний сводник деньги брать станет!

– Я лучше Жару половину отдам, чем в такую даль в одиночку ехать! – одновременно возразила Рыска.

– Ладно, разбирайтесь сами, – махнул хвостом крыс. – Но учтите: сверх уговоренного и медьки не получите.

– А на дорожные расходы? – попытался торговаться Жар, но подруга смущенно на него шикнула: с таким кушем крохобориться стыдно, даже этих пяти златов с лихвой хватит на дорогу туда и обратно.

– У тебя корова-то хоть есть? – с большим сомнением спросил Альк, когда Жар взялся отвязывать Милку.

– Найдем, – уверенно пообещал парень.

– Верно, зачем прерывать традицию? Пусть вторая корова тоже будет краденой.

– Почему сразу краденой? – обиделся Жар. – Больно надо мне на какой-то буренке засыпаться, я только по-крупному работаю!

– То есть ты украдешь целого быка?

– Вот же ж язык поганый! У друзей одолжу. У меня, в отличие от крыс, их много, – съязвил парень.

– Ну посмотрим… – зловеще прошипел крыс, прячась на место, и парню почему-то стало не по себе.

– Ой, какой хорошенький! – умилилась Рыска.

На самом деле жилье в этой части города ценилось невысоко – дома старые, узкие, еще с тех времен, когда брали налог за ширину здания. Поперек комнаты даже кровать не поставишь. Но местечко было тихое, чистенькое, изобилующее старушками и, соответственно, цветами на окошках. Одну стену дома вообще целиком обвивал виноград, надежно укрывая ее изъяны. На крыше бдительно покручивался на одной ноге петушок-флюгер.

– Ты еще внутри не видала! – напыжился парень, доставая из кармана две связки – ключей и каких-то непонятных загогулин. Впрочем, вторую он поспешил запихнуть обратно.

Жар снимал комнату на третьем этаже, под самой крышей, приятно напоминавшей ему о хуторском чердаке. Только обставил он ее с куда большим шиком: мебель из медного дерева, ковер по щиколотку, чтобы, хм, в особых случаях не ограничиваться кроватью, на стене даже картина висит. Подлинник, скупщик за нее три злата пять сребров предлагал, но парню уж больно понравилась цветущая яблоня под закатным солнцем. К тому же с ее обсуждения начиналась добрая половина бесед, заканчиваясь заказом на другие произведения искусства.

Парень горделиво распахнул перед Рыской дверь, но в следующий миг отпихнул девушку в сторону и ворвался в комнату первым:

– Что за…

По чердаку словно ураган пронесся – в больших грязных сапогах, чьи отпечатки остались даже на стене, когда ее пинали от злости, что не застали хозяина дома. Ковер устилала перьевая требуха подушек, там же валялись выдернутые из комода ящики и вытряхнутые из них вещи. На светлом квадрате, оставшемся от картины, большими корявыми буквами было намалевано: «Ни па панятиям!»

– Что это значит? – прочитала, но не поняла Рыска.

Жар не прочитал – выучиться грамоте он так и не сподобился, – но понял.

– Да, – безжалостно подтвердил Альк. – Друзей у тебя много.

– Заткнись, скотина хвостатая! – Парень бросился проверять тайник под половицей и облегченно вздохнул: заначка была на месте.

Рыска удивленно подняла двумя пальцами что-то длинное, полупрозрачное, узорчатое, похожее на сброшенную змеиную шкуру:

– А это чего?

– Варежка, – гаденько захихикал Альк.

– А почему такая тонкая? – Девушка натянула находку на руку, померить. Ого… это ж на какую дылду-то! До плеча достала, и все тянется.

– Летняя.

– А палец где?

Быстренько набив сумку какими-то свертками, мешочками и парой подобранных с пола вещей, Жар развернулся на выход. Увидев Рыску с шелковым чулком на руке, парень смачно обругал крыса и какую-то цыпочку, содрал «варежку», скомкал и бросил на пол.

– Это… знакомая одна забыла, – скривившись, пояснил он.

– И с чем же таким интересным она знакомилась?

– Пошли, – не отвечая, велел Жар. Рыска, струхнув, послушно сбежала за ним по лестнице. Парень запер дом, а потом запихнул ключи в щель под дверью: пусть хозяйка спокойно сдает квартиру другому жильцу. Здесь они, по правде говоря, менялись довольно часто.

– Может, стражников позвать? – неуверенно предложила девушка, помня, как нелестно отзывался о них Альк. Но ведь тут трупа нет, подозревать хозяина комнаты не в чем.

Жар нервно хохотнул, представив, как развеселится стража, если знаменитый вор прибежит к ней жаловаться на ограбление.

– А чем они помогут? След от сапога перерисуют и со всеми сличать будут?

– Хотя бы соседей расспросят, вдруг те что-нибудь видели?

Парень не сомневался, что видели, – как и в том, что тут же старательно все позабыли. Кому захочется ссориться с громилами Пса?!

– Пошли, – повторил он. – Не было дома, и это не дом. А комнату я себе где угодно сниму, еще лучше.

Корову Жару действительно удалось раздобыть, и относительно честно. Щуплый подслеповатый мужичок косился на «друга» с явной боязнью, но все-таки вывел из коровника костлявого, кривоного одра с обломанными рогами и клешнятыми копытами. У седла на его спине был такой вид, будто его покупал еще прадед друга, да так в нем и помер.

– Это что за мечта живодера? – возмутился парень. – Получше не нашлось?

– Понимаешь, Коготь, уж больно ты время неудачное выбрал, – замямлил мужичок. – Про войну же слушок пошел, вот всех и разобрали… Подходи завтра, а? Закупщик обещал новое стадо подогнать.

Жар на всякий случай заглянул в коровник и удостоверился, что вариантов нет.

– Саший с тобой, возьму эту… Хотя бы еще одно седло дай!

Дальше друзья двинулись верхом. Рыска с тяжелым вздохом спрятала в торбу подвенечное платье, облепленное шерстью и пожелтевшее от коровьего пота.

– Ничего, – утешал ее Жар, – на Макополе свет клином не сошелся. Сплавим крысу и поселимся в самой столице – там, говорят, улицы мрамором вымощены и дома о пяти этажах… Эх, давненько я не путешествовал! Чистый воздух, тишина, картошечка на костре – красота!

Сам парень тем не менее непрестанно озирался и вздрагивал, обознавшись.

На одном из перекрестков друзья разминулись с путником – уже пожилым, почти сплошь седым, но богато одетым и на нетопыре. Видун равнодушно скользнул по ним взглядом (у Рыски екнуло сердце, и она трусливо прижала затаившуюся крысу ладонью) и проехал мимо.

– Останови корову, – неожиданно подал «голос» Альк. – Хотя нет, лучше заведи вон в тот глухой переулочек, где можно потолковать без помех. Планы меняются. Эй, щеголь, ты действительно такой ловкий вор или просто перед девушкой хвост распускаешь?

– Да Когтя тут каждая собака знает! – оскорбился Жар.