Колокольчики мои - Христолюбова Ирина Петровна - Страница 6

— Ну, что? — снова прошептал Арканя.

Егор сделал страшные глаза, чтоб Арканя молчал, потому что боялся, как бы Затейник не услышал. А Арканя подумал, что Егор там такое увидел, от чего у него и язык отнялся. Может, Затейник с револьвером сидит? А может…

Арканя не успел подумать, что ещё может быть, как из-за угла дома выскочил Шарик. «Ура, нашёл!» — закричал он на своём собачьем языке.

Шарик сначала прыгнул на Арканю, лизнул его в нос, потом встал на задние лапы и стал громко лаять на Егора, чтоб тот немедленно слезал с поленницы, а то он не может его лизнуть.

Затейник открыл окно.

— На кого ты лаешь? — спросил он.

Арканя спрятался за поленницу, а Егору очень захотелось в этот момент стать невидимкой.

Затейник выглянул в окно и увидел Егора.

— Ты зачем туда забрался? — удивился он.

— Так…

— И долго ты собираешься лежать?

— Не очень… — У Егора, казалось, язык отвалился. Он сел. Поленница опять зашаталась. И как он сейчас слезать будет?

— Ты подожди, — сказал Затейник. — А то все дрова рассыплешь!

Он выскочил из дома.

— Ну, давай! — И протянул Егору руки.

Положение у Егора было безвыходное, и он оказался в руках Затейника.

Из-за поленницы выглянул Арканя.

— А, и ты здесь! — рассмеялся Затейник. — Ну, вот что: раз уж вы пришли, пойдёмте пить чай.

Егор с Арканей переглянулись: не зря страдали, уж сейчас-то, когда попадут к нему в дом, выведают все его тайности. Но всё же у Егора мелькнула мысль: может, он нарочно заманивает? Посадит в подполье, и никто не узнает, что они тут?

— Жди нас здесь! — приказал он Шарику.

Они переступили порог. Стол, кровать, тумбочка да две табуретки — вот и вся мебель. Мальчики робко остановились.

— Я люблю чай крепкий и свежий, — сказал Затейник. — Поэтому всегда сам завариваю. А вы какой любите?

— Я тоже крепкий, — почему-то сказал Егор, хотя ему было всё равно, какой чай пить. Он даже просто мог пить кипяток, лишь бы с вареньем.

— И я крепкий, — добавил Арканя.

Он решил, что раз Егор сказал «крепкий», то, значит, так надо.

— Какая у нас славная компания! — сказал Затейник.

Он налил в стаканы чаю, поставил ребятам табуретки, а сам сел на кровать.

Егор пил чай вприкуску, громко сосал сахар, причмокивая и присвистывая. Ему вторил Арканя. А Затейник позвякивал ложечкой и чему-то улыбался про себя.

«Сидим, чай пьём со шпионом», — подумал Егор.

— Надо ещё? — спросил Затейник.

Егор кивнул. Чаю ему уже не хотелось. Но тогда пришлось бы сказать спасибо и вставать, и уходить домой, ничего так и не узнав.

Затейник налил им ещё по стакану. И это они выпили. Посмотрели друг на друга. И чего он улыбается? Хотя бы говорил что-нибудь. Так нет, молчит. Наверное, боится проговориться.

— Спасибо, — сказал Егор.

— Спасибо, — сказал Арканя. Ничего другого им не оставалось.

На столе лежала стопка книг.

— Посмотри, посмотри, — сказал Затейник, заметив, что Егор разглядывает книгу. А разглядывал он её потому, что на обложке был нарисован космический корабль. Круглый, вроде тарелки. Он взял книгу. Губы его долго шептали, прежде чем из слогов сложились таинственные слова: «Существуют ли внеземные цивилизации?»

— Существуют, — произнёс Затейник.

Молчал, молчал — и проговорился! Но Затейник, видимо, понял, что лишнее сказал.

— Извините, дорогие гости, пора на работу!

Он встал.

Вежливо попрощавшись, мальчики вышли на улицу.

Только что было тепло. И вдруг неожиданно похолодало.

Над Северным Ледовитым океаном поднялся поток холодного воздуха. Он взял направление к посёлку Сосновый бор. Егор поёжился.

БЫЛО ИЛИ НЕ БЫЛО?

— А я думала, ты сегодня опять во второй класс пойдёшь, — сказала Катя Лебедева и бережно положила на парту букварь.

Егор тоже достал букварь.

— Думала, думала! — передразнил он её. — Захочу и пойду!

— Ну и захоти!

— И захочу!

— Ну так захоти! Чего это ты не хочешь?

— А тебя не спрашивают!

— А тебя во второй класс не берут, потому что маленький!

Егор не успел ей ответить — в класс вошла Елена Васильевна, и начался урок. И всё-таки Егор не утерпел, шепнул Кате:

— Мы с Арканей такую тайну знаем!.. Двое во всём мире. Вот!

— Таких тайн не бывает.

Егор рассмеялся. Знала бы она, кто в их посёлке проживает — по виду такой неприметный, в кепочке с горошком ходит!

Елена Васильевна очень красиво вывела на доске букву Б.

— Какая это буква, ребята? — спросила она.

— Б-э-э! — затянули вразнобой. А Егор дольше всех тянул.

— Тарантин, у нас не урок пения, — сказала Елена Васильевна.

У Кати развязалась ленточка. Егор дёрнул за косу:

— Завяжи!

— Ты нарочно развязал! — сказала Катя.

— Я развязал? Нужно мне очень!

Катя неумело завязала ленточку. Признаться, Егор и сам бы завязал ей бантик, если б никто не видел.

— Тебе, наверное, мама косы заплетает? — спросил он.

— Я ещё не умею.

Егору очень хотелось иметь сестрёнку и заплетать ей косички. Как-то к ним приезжала в гости мамина подруга тётя Галя с дочкой Светой. По утрам тётя Галя расчёсывала Свете волосы и заплетала в толстые маленькие косички. Когда Света уехала, Егор заскучал. Если б она была его сестрёнкой, то всегда бы жила у них дома. Но у неё был свой дом, и брат тоже.

До конца урока ещё оставалось время, а Елена Васильевна уже всё рассказала про букву Б.

— Дети, кто хочет прочитать своё любимое стихотворение? — спросила она.

Все стали смотреть, кто в потолок, кто в окно.

— Разве вы не знаете стихов?

— Я про дядю Стёпу знаю, — робко сказала Катя. — И про Айболита.

И тут сразу все вспомнили свои любимые стихи, подняли руки, и Егор тоже. У него было любимое стихотворение, даже целая поэма — «Мцыри», которую написал Михаил Юрьевич Лермонтов. Отец Егора всегда так говорил, уважительно: «Михаил Юрьевич Лермонтов», а не просто «Лермонтов». Эту поэму Егор слушал с самого раннего возраста, она была для него вроде колыбельной. Когда он содержание ещё не понимал, то засыпал под голос отца. А когда стал понимать, то, наоборот, не мог уснуть, потому что в поэме всё кончалось плохо. Мцыри умирал, а Егорка, отвернувшись к стене, плакал.

— Не забивай ребёнку голову, — говорила мама отцу. — Ему ещё рано.

Но Егор не считал, что ему рано.

Все тянули руки и кричали:

— Я хочу прочитать, я хочу!

Елена Васильевна дождалась, когда стало тихо.

— Иди, Тарантин, прочитай, — сказала она.

Егор вышел к столу, сунул руки в карманы, прищурил глаза.

тихо произнёс он и посмотрел на Елену Васильевну.

Елена Васильевна не поняла, про какие такие года он напоминал, и смутилась.

Егор задумался. Он решил прочитать самое страшное место в поэме: встречу Мцыри с барсом.

произнёс он и оглядел класс; все ли поняли, что ему грозит? Кажется, никто ничего не понял, кроме Аркани, который весь подался вперёд, словно собирался броситься на помощь.

Тогда Егор вытащил из карманов руки, сжал кулаки.

Голос его креп.

По мере того как приближалась встреча с барсом, он говорил всё громче и громче. У него уже мурашки по коже бегали от предстоящей схватки.