Колокольчики мои - Христолюбова Ирина Петровна - Страница 13

Но едва ли Затейник уронит свои часы в ведро с водой. Как бы сделать так, чтоб они всё-таки упали? Играет он, скажем, на баяне, пиджак свой повесил на стул, а в пиджаке часы. Они с Арканей подползают, вынимают секретные часики и бух! — в ведро с водой. Пополоскали — и обратно в карман поместили, уже бездействующие.

Трудно одному весь этот план разработать, скорее бы Арканя из школы приходил.

Егор сел на подоконник, открыл окно. С Камы потянуло влажным воздухом.

По реке еле-еле тащился старенький буксир. На нём было развешано выстиранное бельё, как будто не буксир плыл, а домик — с окнами, печкой, трубой.

Егор представил, что их дом сейчас тоже плывёт, а он не на окне сидит, а на капитанском мостике.

— Лево руля, право руля! Полный вперёд! — закричал он.

— Видать, совсем поправился. Ну и хорошо.

Егор оглянулся: бабушка пришла!

— Учительница Елена Васильевна про тебя спрашивала, — сообщила она.

— В школу велела идти?

— Не велела.

— Как это не велела? — Егор слез с подоконника. — Совсем?

— Как, говорит, выздоровеет окончательно, пусть тогда и приходит. Такой наказ дала.

— Она хоть заревела? — спросил Егор.

— А зачем ей реветь?

— Я ведь болею, бабушка, ей, наверное, меня жалко.

— И не думала она реветь. Учительница всё-таки, хоть и молодая.

Значит, не ревела и в школу не ждёт. А если он совсем не выздоровеет? Ничего не будет есть, истощает и умрёт. Елена Васильевна, выходит, вычеркнет его из журнала и посадит с Катей Лебедевой неизвестно кого. И все забудут, что Егор Тарантин учился в первом классе.

— Бабушка, она хоть спросила, какой я болезнью болею?

— А как же, поинтересовалась. Я сказала, что простыл.

— Ты уж, бабушка, никому про дрожжи не говори. С дрожжей не растут, а толстеют.

— Молчу, молчу.

— А где я, бабушка, простыл? Ведь тепло. Может, я Каму переплывал? Доплыл только до середины, ветер как подул! Как меня с головой накрыло — и прямо на дно! Еле-еле вынырнул.

Но бабушка его уже не слушала. У неё было столько всяких дел, что за весь день не переделаешь. Егору стало скучно. От нечего делать он полежал на кровати, под кроватью, в шкафу посидел, изображая из себя разведчика. Включил телевизор. Но там шла передача о хранении свёклы в зимних условиях.

К радости Егора, появился кот Васька, который гулял где-то целую ночь. Он был страшный задира и драчун.

— Опять с кем-нибудь подрался?

Васька ничего не ответил, хотя Егор и учил его разговаривать. Он лениво улёгся на стуле и замурлыкал. Играть ему совсем не хотелось. Егору ещё скучнее стало. Всё-таки утро тянулось удивительно долго, не то что в школе.

— Бабушка, бабушка! — закричал он.

Бабушка всполошилась, прибежала.

— Я думала, уж не пожар ли. Только на пожаре так кричат.

— Что мне делать, бабушка? Скучно что-то болеть.

— А ты лежи да думай, — сказала бабушка. — Иной раз бы подумал, да некогда. А у тебя и дел-то других нет, думай себе да думай.

— А о чём?

— Что ты за человек, если тебе подумать не о чем?

— Есть мне о чём подумать, даже очень.

— Ну, вот и думай, коли есть. А мне надо обед варить.

Егор лёг на кровать, закрылся одеялом и приготовился думать. В этот самый момент Арканя появился.

— Здравствуйте, бабушка Груня! Что Егорка делает?

— Он думает.

Арканя прошёл в спальню.

— Здравствуй, Егорка. Бабушка Груня говорит, что ты думаешь.

Егор очень обрадовался Аркане, сбросил одеяло.

— Нет, Арканя, я только собрался.

— Вставай скорее, Егорка! Сейчас к тебе Лебедева придёт Катерина.

— Зачем? — испугался Егор.

— Она говорит, что Елена Васильевна поручила ей навестить тебя. Только ничего ей Елена Васильевна не поручала. Это она сама придумала. Я ей сказал, что ты уже совсем здоровый. Она заладила своё: «Нет больной, нет больной!»

— Давай, Арканя, убежим, — предложил Егор.

— Не-е, — замялся Арканя. — Она смирная. Посидит — и всё.

Смирная-то смирная, только Егор не знал, что и делать. В школе понятно: её можно и за косу дёрнуть. А тут в гости придёт! Ещё ни разу ни одна девочка в гости к нему не приходила. Просто так забегали: Маринка, Галка, Наташка. Соседские девчонки. Но Катя Лебедева не просто забежит, она навестить придёт. Почему-то Егор представил, что в её руке будет обязательно корзиночка, а на голове — беленький платочек. И говорить она будет вежливо, на «вы».

— Нет, Арканя, давай убежим! — Егор торопливо стал натягивать свитер.

Но тут раздался тихий стук в дверь.

— Она, наверное. — И Арканя побежал навстречу.

Егор не знал, как и быть: то ли ему ложиться, раз он больной, то ли уж быть совсем здоровым.

— Вот он — жив-здоров! — сказал Арканя.

Катя Лебедева робко вошла в комнату. Вместо корзиночки в руках у неё был портфель: видимо, домой она не заходила.

— Садись, — сказал Егор и подставил стул.

Арканя присел на кровать. Они замолчали. Катя расстегнула портфель. Там у неё лежало большое яблоко, которое мама велела съесть в большую перемену. Но Катя оставила его Егору.

— Кушайте! — сказала она.

Егор взял яблоко. Оно было холодное, тяжёлое, жёлтое, и сквозь жёлтое проступало нежное, розовое.

— С юга привезли? — спросил Арканя. — У нас такие не растут.

— С юга, — подтвердила Катя.

Егор аккуратно разрезал яблоко на дольки. Одну дольку, самую большую, унёс бабушке Груне. А самую розовую и красивую протянул Кате.

Они сидели и хрустели яблоком, не глядя друг на друга.

— На юге зимы не бывает, — наконец сказал Егор. — Всё время лето.

— Вот бы там жить! — вздохнул Арканя. — Мы бы всё время яблоки ели и арбузы тоже.

— И абрикосы там растут, — сказала Катя.

— И море там такое тёплое, что целый день можно купаться. Не замёрзнешь, — произнёс Егор.

— Целый день всё равно не высидишь, — возразил Арканя. — Есть захочется.

— Можно прямо в море есть, — не сдавался Егор. — Лежи на спине и грызи яблоко.

— Ну да! — рассмеялся Аркаря. — Волна поднимется — только тебя и видели.

— А его дельфины спасут, — сказала Катя.

— Дельфины? — Арканя даже встал. — Да как они про него узнают? Дельфины в океане живут!

— Не только в океане, — возразила Катя. — Они прямо у берега плавают, я сама видела.

— Ну, ты и заливаешь! — не выдержал Егор, хотя ему очень хотелось, чтоб его спасли дельфины.

— Где ты их видела? — засмеялся Арканя. — Во сне?

— Что ты смеёшься? Мы с мамой были в Батуми и ходили в дельфинарий. Там они выступают перед публикой, как в цирке.

Мальчики удручённо молчали. Они никогда не были на юге и ещё не видели моря, не то что дельфинов. Даже в городе, на левом берегу Камы, им приходилось бывать довольно редко.

— А я в цирке слона за хобот трогал, — безнадёжно сказал Егор.

— А в меня клоун мяч бросил, — вспомнил Арканя.

Они опять замолчали.

— Пойдёмте на улицу бегать, — предложил Егор.

— Ты же больной, — сказала Катя.

— Я уже выздоровел!

— У тебя опять живот болел? — спросила она.

— Ага. Что-то у меня с ним происходит.

— Аппендицит. Тебе будут операцию делать.

— Никакой у него не аппендицит! — с гордостью произнёс Арканя. Наконец-то и они могли кое-чем поразить Катю. — У него знаешь что? У него такое!..

Катя испуганно посмотрела на Егора.

— Во всём свете только мы про это знаем! — добавил довольный Арканя.

— Про что? — спросила Катя.

— А вот про это! — Мальчишки засмеялись и побежали на улицу. Катя за ними.

Перед домом была лужайка, на которой гуляли куры. Мальчики растянулись на траве, вызвав неодобрительное кудахтанье.

Всё-таки хорошо жить на свете, пока ещё не подул холодный осенний ветер, не заморосил мелкий дождь и низкие серые тучи не закрыли солнце. Ещё можно валяться на траве, бегать босиком, собирать в кучу опавшие листья, жечь в овраге костёр, играть в «чижа». Ещё многое можно успеть за последние солнечные денёчки!