Литургия красоты. Стихийные гимны - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 3

ТЕМНОМУ БРАТУ

Не верь, мой темный брат,

Внушениям вражды.

Созвездия горят,

Взгляни, о, сын Звезды.

Мы — дети ярких звезд,

Мы в них вовлечены.

Нам к ним сплетают мост

Узывчивые сны.

Не помни, позабудь

О том, что сделал злой,

Ты сам. чужую грудь

Не раз пронзил стрелой.

Лишь помни мой намек,

Завет цветов: Гори.

Смотри, любой цветок

Раскрылся — изнутри.

Когда ты помнишь зло,

Ты делаешься злом,

И ты глядишь светло,

Лелея свет умом.

Ты создал сам свой лик,

Все можно изменить.

Вот, в этот самый миг

Идет из света нить.

Возьми ее скорей,

Сплети себе покров

Из ласковых лучей

И самых нежных слов.

И встретим праздник звезд,

Он каждый миг нас ждет.

От звезд лучистый мост

До сердца к нам идет.

БЫТЬ УТРОМ

Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали,

Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали,

Должен властною рукою бесполезность бросить прочь,

Должен сбросить то, что давит, должен сам

                                       себе помочь.

Мир — бездонность, ты — бездонность, в этом

                                  свойстве вы едины,

Только глянь орлиным оком,— ты достигнешь

                                         до вершины.

Мир есть пропасть, ты есть пропасть, в этом

                                свойстве вы сошлись,

Только вздумай подчиниться,— упадешь глубоко вниз.

О, глубоко видит око! О, высоко ходят тучи!

Выше туч и глубже взоров свет сознания могучий.

Лишь пойми, скажи — и будет. Захоти сейчас,

                                             сейчас,—

Будешь светлым, будешь сильным, будешь

                                 утром, в первый раз!

СОЛНЦЕ КРАСНОЕ

Солнце — красное, сказал мне мой родной народ,

И о вольном красном Солнце сердце мне поет.

Так до боли, в жажде воли, все стучит, звучит,

Звук биенья — песнопенье, чувство не молчит.

Сердце, слышу. Мы сложили много звонких строк,

Юг и Север мы воспели, Запад и Восток.

Мы с тобой взрастили, сердце, красные цветы,

Я мечтал — и страстной краской в грезах билось ты.

Ни себя ты не жалело, ни других порой,

Но под Солнцем ты алело, сам я был не свой.

Мы с тобой не сомневались — о, ни в ком,

                                         ни в чем,

Мы пьянели, опьянялись — солнечным лучом.

Мы взрастили много смелых ярких лепестков,

Мы учили жгучей силе, власти гордых снов.

Сердце — вольно, Солнце — красно, мир согласен весь,

Там, далеко, свет зажжется, раз ты светел здесь.

Юность, юность, будь же юной, вспыхни, пожелай,

Каждый миг — начало, воля, вечный скрытый Май.

Не напрасно же раскрыл я в пеньи звонких строк

Тайну сердца — алость крови — солнечный цветок.

ВЕТЕР

Гордый Юргис, ты похитил Ветер, Ветер у меня,

Ты подслушал и расслышал, как он шепчет,

                                  нас дразня,

Как свистит и шелестит он возле дрогнувшей

                                      листвы,

Возрастает, отвечая завываниям совы.

Вдруг притихнет, и забьется вкруг единого листка,

Над осиной вьется, вьется, дышит струйка ветерка,

Чуть трепещет, лунно блещет зачарованный листок,

И воздушен, и послушен, заколдован ветерок.

Только слушает, как дышит шаткий лист среди

                                            осин,

Между самых, самых чутких, на одной, всего

                                            один,

Лист сорвался, покачнулся, и умчался далеко,

Ветерок им насладился, бросил дальше, как легко.

Веет, млеет, цепенеет, странным шорохом

                                         в сосне.

Зашуршит на сучьях старых, страшно травам

                                    в тайном сне.

Над седыми пустырями зашептал он как колдун,

Вот затресся, и понесся, хохот, стоны, звоны

                                           струн.

Вспышки светов. Двух поэтов, бледных скальдов

                                        он нашел,

Очертанья всех предметов изменил, и обошел.

Шепот Ветра гордым ведом, вещий Ветер

                                       близок им.

За зловещим, тайным следом, мы идем,

                                     и мы следим.

То мы вместе, то мы порознь, затаимся меж кустов,

Брат — соперник, враг — помощник, два волхва

                                  созвучных снов.

Ветер с нами, он землею, небесами нас ведет,

К одному, смеясь, приникнет, свистнет,

                                крикнет — и вперед.

Не всегда ж мне быть с тобою, если властен

                                          и другой,

Звонки хвои в летнем зное — звонко-влажен вал

                                           морской.

В смерти, в жизни — я в отчизне, дальше, дальше,

                                       миг не ждет,

Тот же дважды я не буду: больше, меньше,—

                                         но вперед.

ТАЛИСМАН

Знать, хотеть, молчать, и сметь — завещал Араб.

Знай, молчи, желай, и смей, если ты не слаб.

Если ж слаб, я говорю вовсе не с тобой,

Уходи, не прерывай сон мой голубой.

Сон мой алый, золотой, сон мой всех тонов,

Чьей усладой каждый миг так цветисто нов.

Вижу утро, вижу сад, каждый лепесток,

Розы губ, воздушный цвет белых рук и ног.

Розы губ, и губы роз, нежные как стих,

Опьяняющий намек раковин немых.

Звон струны, сплетенья струн, звонкий водоем,

Тело к телу, взор во взор, сладко быть вдвоем.

Раз ты властен, чтоб другой дрогнул, побледнев,

Знай, что вложен в разум твой вкрадчивый напев.

Раз хотеть умеешь ты, научись молчать,

Взор безгласный — для души — прочная печать.

Раз цветок к тебе глядит, ласки ждет твоей,

Наклонись к нему нежный, смелым быть умей.