Плененная Вселенная - Гаррисон Гарри - Страница 37

Она не сразу это заметила и, только увидев кровь на сиденье машины, отшатнулась и запричитала.

– Это случилось уже давно. Меня лечили. Но только сегодня мне пришлось потревожить раны снова. У тебя в поясной сумке есть какие-нибудь лекарства?

– Аптечка первой помощи, нам всем полагается их иметь при себе.

Дрожащими пальцами девушка вытащила из сумки пакет и передала Чималу. Тот вскрыл его и начал читать перечень содержимого.

– Прекрасно. – Он расстегнул свой комбинезон, и девушка отшатнулась, отводя глаза. – Бинты, антисептики, обезболивающие. Это должно помочь. – Взглянув на наблюдательницу, Чимал произнес с неожиданным сочувствием: – Я скажу тебе, когда можно будет смотреть. – Девушка закусила губу и кивнула, крепко зажмурившись. Похоже, главный наблюдатель совершил большую ошибку, не рассказав на-блюдателям о том, что произошло. Чимал не собирался говорить ей о некоторых вещах, но основные факты он сообщит – так, чтобы от этого было больше пользы. – То, что я сказал тебе, когда мы смотрели на звезды, – правда. Мы действительно отклонились от курса к Проксиме Центавра. Я знаю это точно: я нашел навигационные приборы, которые сказали мне об этом. Если ты сомневаешься, могу тебя туда отвести, и приборы скажут это тебе. Я обратился к главному наблюдателю, и он ничего не отрицал. Если мы повернем сейчас, то достигнем Проксимы Центавра через пятьдесят лет и воля Великого Создателя будет исполнена. Но много лет назад главный наблюдатель и другие смотрители восстали против воли Великого Создателя. Я могу это доказать – все записано в судовом журнале, который хранится в апартаментах главного наблюдателя: свидетельства тех, кто принял такое решение, а также решение скрыть это от всех остальных. Тебе все пока понятно?

– Думаю, да. – Голос ее был так тих, что Чимал с трудом расслышал. – Но ведь это же ужасно! Почему они решились на такой отвратительный грех – ослушаться Великого Создателя?

– Потому что они были безнравственными и эгоистичными людьми – хотя и смотрителями. Смотрители и теперь не лучше – они тоже скрывают правду. Они хотят помешать мне обнародовать ее. У них есть план отослать меня навсегда. Ну вот, теперь ты все знаешь. Ты поможешь мне исправить это зло?

Снова девушка оказалась на совершенно неизвестной ей территории, блуждая в дебрях представлений и обязанностей, разобраться в которых ей было не под силу. В ее упорядоченной жизни всегда было только послушание, ей никогда не приходилось принимать решений. Она не могла принудить себя составить собственное мнение. Решение бежать к нему, искать у него ответы было, возможно, единственным порывом свободной воли за всю ее долгую, но лишенную событий жизнь.

– Я не знаю, как поступить. Мне не хотелось бы… Я не знаю…

– Я понимаю, – ответил Чимал, застегивая одежду и вытирая окровавленные пальцы. Он развернул Стил к себе, взял ее за подбородок и заглянул в ее огромные пустые глаза. – Решать должен главный наблюдатель – такова его функция. Он скажет тебе, прав я или ошибаюсь и как следует поступить. Давай найдем главного наблюдателя.

– Да, конечно.

Она вздохнула почти с облегчением, когда тяжкий груз ответственности оказался снят с ее плеч. Ее мир снова обрел привычную упорядоченность: тот, кому полагается принимать решения, сделает это. Странные события последних дней начинали ускользать из ее памяти: они никак не вписывались в ее отрегулированное существование.

Чимал низко пригнулся на сиденье машины, чтобы его испачканная и порванная одежда не бросалась в глаза, но в этом не было никакой необходимости. В туннелях никого не было. Все, должно быть, находились на своих постах – или были физически не в состоянии двигаться. Этот потайной мир туннелей переживал не меньшие перемены, чем долина. То ли еще будет, с надеждой подумал Чимал, вылезая из машины у входа в апартаменты главного наблюдателя. Залы, через которые им пришлось идти, были пусты.

Пустыми оказались и апартаменты главного наблюдателя. Чимал вошел, осмотрел комнаты и растянулся на постели.

– Он скоро вернется. Лучшее, что мы можем сделать, – это дождаться его здесь.

Ничего другого он и физически не смог бы совершить. Болеутоляющие лекарства вызывали сонливость, и он не мог рисковать, если бы решил принять их снова. Наблюдательница Стил сидела на стуле, сложив руки на коленях, терпеливо ожидая инструкций, которые решат ее проблемы. Чимал задремал, вздрогнув, проснулся, опять задремал. Его одежда высохла в теплой комнате, постель была мягкой, боль почти прошла. Глаза его закрылись, и Чимал против своей воли уснул.

Рука, коснувшаяся его плеча, вытащила Чимала из глубин сна, которые так не хотелось покидать. Только вспомнив все, что с ним случилось, он начал бороться с сонливостью и заставил свои глаза открыться.

– Снаружи слышны голоса, – сказала девушка. – Он возвращается. Не годится, чтобы тебя увидели лежащим на его постели.

Не годится. Это небезопасно. Он не позволит одурманить и захватить себя снова. Однако, для того чтобы подняться и с помощью девушки отойти в дальний конец комнаты, понадобились все оставшиеся силы.

– Мы тихонько постоим здесь, – прошептал он, и дверь открылась.

– Не вызывайте меня, пока машина не будет готова, – послышался голос главного наблюдателя. – Я так устал, последние дни стоили мне многих лет жизни. Мне нужно отдохнуть. Пусть в северном конце долины по-прежнему будет туман, чтобы никто ничего не увидел. Когда кран будет установлен, пусть кто-нибудь из вас подсоединит кабель. Сделайте это сами. Мне нужен отдых.

Главный наблюдатель закрыл за собой дверь, и руки Чимала зажали ему рот.

Глава 7

Старик не сопротивлялся. Его тело обмякло, когда он поднял глаза и взглянул в лицо Чимала. Хотя усилие, потребовавшееся для того, чтобы удерживать главного наблюдателя, заставило ноги Чимала дрожать, он не отпускал старика, пока не удостоверился, что сопровождавшие его люди ушли; только тогда он отнял руки и указал наблюдателю на кресло.

– Господин, – распорядился Чимал, – лучше, если все мы будем сидеть, стоять я больше не в силах. – Он тяжело опустился в кресло, и остальные покорно подчинились его приказу: девушка ждала, когда ей скажут, что делать, а старик казался совсем раздавленным событиями последних дней.

– Посмотри, что ты наделал, – хрипло произнес главный наблюдатель, – посмотри на все зло, весь ущерб, смерти… Какое еще греховное деяние ты задумал?

– Тише, – сказал Чимал и приложил палец к губам. Он чувствовал, что все жизненные силы покинули его, даже ненавидеть в этот момент он был уже не способен, – и его спокойствие каким-то образом успокоило остальных. Главный наблюдатель пробормотал что-то себе под нос. Он давно не пользовался кремом-депилятором, его щеки были покрыты щетиной, под глазами набрякли темные мешки. – Слушай внимательно и постарайся понять. – Чимал говорил так тихо, что девушке и старику приходилось напрягать слух, чтобы расслышать. – Все переменилось. Долина никогда не будет такой, какой была, – ты должен это осознать. Ацтеки видели меня верхом на богине, они обнаружили, что все совсем не так, как их учили думать. Коатлики никогда уже не будет нести охрану реки, чтобы обеспечить соблюдение табу. Родятся дети, родители которых происходят из разных деревень, – они будут первопроходцами, но им нечего окажется осваивать. А ваш народ здесь, что будет с ним? Людям известно, что произошло что-то ужасное, но они не знают, что именно. Тебе придется рассказать им. После этого останется единственный выход – повернуть корабль.

– Никогда! – Гнев придал старику сил, и экзоскелет помог ему выпрямиться; его шишковатые пальцы сжались в кулаки. – Решение принято и не может быть изменено.

– О каком решении ты говоришь?

– О том, что планеты Проксимы Центавра признаны неподходящими. Я говорил тебе это. Теперь слишком поздно возвращаться. Мы продолжим наш путь.

– Так, значит, мы миновали Проксиму Центавра?