Русская семерка - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 55

– Слушай, дядя, где у вас пожарная сигнализация? У Терентьевны бумаги загорелись…

– Вон там на стене щит! Там и кнопка есть!.. – испуганно засуетился охранник. – Давай, я сам! Или нет, я побегу посмотрю…

– Нет, дядя, ты в огонь не лезь на своем протезе! И без тебя справятся! – Алексей нажал кнопку.

По зданию пронесся громкий вой сирены. Из нескольких комнат выскочили испуганные женщины.

– Что случилось? Пожар?!.. Где?… Горим!.. – закричали они, растерянно оглядываясь.

– Там, в той комнате! – подбежал к ним Алексей. – Скорее помогите!

Все побежали к дверям «Отдела кадров», стали стучать, пытаясь открыть, по очереди тянули за ручку. Но дверь была закрыта глухо, а из-под нее все сильнее тянуло дымом и гарью с жутким запахом.

Алексей и Джуди незамеченными проскользнули по коридору к лестнице на второй этаж.

Сирена гулко разносилась по зданию, перекрывая крики сбегавшихся отовсюду воспитательниц, учителей, уборщиц, поварих.

Из двери с табличкой «Директор» выскочила очень полная женщина в светлом костюме с искусственной розой на груди и высоко взбитыми, крашенными под солому волосами.

– Я приказываю – прекратить панику! – слегка задыхаясь, крикнула она и помахала каким-то листком – вероятно, инструкцией на случай пожара. – Все по плану! Выводить детей на улицу! Всех! Немедленно! Дарья, бегом за пожарным краном!

Несколько женщин уже бежали из-за угла коридора, на ходу разматывая длинную кишку пожарного крана. Еще кто-то безуспешно пытался открыть заржавевший вентиль огнетушителя. Но дверь в «Отдел кадров» была по-прежнему закрыта, и оттуда все так же сочился черный едкий дым. Рядом стоял растерянный старик-охранник и беспомощно крутил в руках вырванную из двери ручку.

Взбежав по лестнице на второй этаж, Джуди и Алексей оказались в длинном коридоре со множеством дверей. Некоторые из них были открыты настежь, из других выбегали испуганные дети. Отовсюду слышался их громкий плач и крик.

Алексей остановил пробегавшую мимо худенькую, восточного типа девушку лет пятнадцати:

– Где здесь трехлетние находятся?

– Что? – не поняла та, или, быть может, не расслышала из-за воя сирены.

– Ну, трехлетние дети в какой комнате?

– На третьем этаже… в тридцать четыре, – сообразила, наконец, девушка.

Она говорила с акцентом и пугливо вращала черными, навыкате глазами.

– Ты из Афганистана? – недоверчиво спросил Алексей.

– Да… А что горит?

– Там, внизу! – Алексей неопределенно махнул рукой и побежал на третий этаж. Джуди, перепрыгивая через ступеньки, помчалась за ним.

Дверь тридцать четвертой комнаты была открыта, там истошно орали двух-, трех- и четырехлетние дети, напуганные пожарной сиреной. Часть малышей сидела на узких железных кроватях, кто-то лежал, натянув одеяло до подбородка, кто-то бегал по комнате с криком: «Бомбы! Бомбы!». Алексей и Джуди в растерянности остановились, увидев около тридцати пар направленных на них испуганных черных глаз. И вдруг…

– Папа! Папа!!! – закричали дети с разных сторон и бросились к Алексею. – Папа! Баба?!!!

Алексей непроизвольно попятился, у Джуди сердце сжало от этой картины – дюжина детей-сирот бросилась к первому же темноволосому незнакомцу-мужчине в надежде, что это их отец! А они тем временем обступили Алексея, хватали его за руки, за ноги и вопили:

– Папа! Падар! Баба?!!!

– Тихо!!! – крикнул, наконец, Алексей, приходя в себя. – Тихо! – И когда дети смолкли, сказал: – Я не могу быть папой вам всем!

– Правильно! – подхватила Джуди смутно блеснувшую в его словах идею. И, шагнув перед, сказала громко: – Назым! Кто здесь Назым?

Несколько мальчиков босиком соскочили с коек и побежали к ней.

– А ты не Назым! – крикнула одному из них какая-то девочка. – Ты Манухер!

Самозванец что-то сказал по-афгански и бросился на девочку.

Джуди повернулась к Алексею. Тот разглядывал подбежавших к ним мальчиков, затем отрицательно покачал головой:

– Черт его знает, ни один на нее не похож! – и повернулся к остальным, крикнул: – Муслим! Кто Муслим?

Два мальчика в разных концах комнаты быстро вскочили с коек.

– Папа! Баба?!! – закричали они оба и бросились к Алексею, крепко обхватили его за ноги своими ручонками. У одного из них были светлые волосы, оттенявшие смуглое, с темными глазами личико. – Папа! Баба?! – причитал он, захлебываясь от слез.

– Этот! – возбужденно крикнул Алексей Джуди. – Блондин! Улима говорила – у него светлые волосы, в отца! Муслим, где твое пальто? – и нагнулся ко второму малышу: – Извини, тебя я не могу взять…

– А я знал, что ты ко мне приедешь! – улыбнулся сквозь слезы светловолосый мальчик. – Пальто там, в шкафу. А ты меня заберешь отсюда?!..

Алексей хотел двинуться к стенному шкафу, но мальчишка цепко держал его за ногу, как прирос.

– Возьми что-нибудь теплое! – бросил Алексей Джуди и, подхватив мальчика на руки, выбежал из комнаты. В дверях он столкнулся с той же смуглой пятнадцатилетней девушкой, которую пару минут назад остановил в коридоре. Она влетела в комнату, мельком взглянула на выбегавшего Алексея, что-то строго прокричала детям по-афгански. Те стали снимать свою одежду со спинок кроватей, торопливо одеваться. Девушка бросилась помогать сразу нескольким детям. Остальные звали ее со всех сторон:

– Фатима, помоги! Мне! Фатима! А к Муслиму отец приехал! Фатима, я в штаны пописал! А это наши русских бомбят?

Джуди, подбежав к деревянному, тянущемуся вдоль стены шкафу с узкими дверцами-отделениями, открыла первую попавшуюся дверцу, сняла с крючка детское пальто и шапку, схватила стоявшие под нижней полкой черные валенки. Увидев наверху шкафчика аккуратно сложенные стопкой майки, трусики и рубашки, прихватила и это, быстро побежала из комнаты.

Коридор был уже заполнен кричащими, наспех одетыми детьми. Гулко выла сирена. Джуди увидела впереди знакомую, с рюкзаком за плечами, спину Алексея. Держа на руках Муслима, он спешно двигался вперед в детской толчее. Джуди попыталась догнать его, но дети все выходили и выходили из комнат и, обезумев от сирены, общего шума, паники, беспорядка, криков «Бомбы!» и беспомощности воспитательниц, толкались, кричали, дрались друг с другом, создавая заторы.

На первом этаже было еще многолюднее. Дверь «Отдела кадров» была по-прежнему закрыта. Старик-охранник и еще какой-то молодой парень в синей спецовке рубили ее топорами. Им уже удалось пробить небольшую дыру, и оттуда валил едкий черный дым. Рядом стояли наготове несколько женщин с пожарным брандспойтом и шипящим огнетушителем.

«Похоже, там что-то всерьез загорелось! – подумала Джуди. – А что же со старухой?! Неужели… О Боже, еще одно убийство!»

Алексей с Муслимом поджидали Джуди за лестницей у боковой двери интерната. Они прижались к стене, пропуская выбегающих на улицу детей.

– Давай! – Алексей выхватил у Джуди пальто Муслима и, завернув в него мальчика, быстро вышел наружу.

Джуди, прижимая к груди детские вещи, торопилась за ними. Кругом стоял детский плач, крик, топот, вой пожарной сирены.

Ворота интерната были настежь открыты, там обозленные и испуганные воспитательницы пытались утихомирить выведенных на улицу полуодетых детей. Они кричали на них, хватали, как котят, за шивороты и, не церемонясь, грубо толкали, но попавшие им под руку подростки затихали только на секунду.

Алексей с Муслимом на руках подбежал к грузовику, который еще недавно разгружали двое парней. Одного из них они видели только что – он рубил дверь «Отдела кадров», а второго нигде не было видно. Алексей открыл дверь кабины, втолкнул на сиденье затихшего Муслима, сам сел за руль. Джуди устроилась с другой стороны. Алексей повернул ключ в зажигании: стартер завизжал, но машина не завелась. Он попробовал еще раз, жал до отказа на педаль газа, но машина только натужно визжала стартером.

– Эй, вы чего? – вдруг выбежал из боковой двери молодой парень в синей спецовке. – Ну-ка, выметайтесь из машины!