Золото поступает в слитках - Гарднер Эрл Стенли - Страница 15

– Был телефонный звонок?

– Да.

– Голос мужской или женский?

– Женский. Она назвалась бухгалтером и секретаршей.

– Любая женщина может сказать это, пользуясь телефоном-автоматом. Все расходы – пять центов.

Коктейли начали оказывать свое действие. Эшбьюри пришел в возбужденное состояние, отечески потрепав меня по колену, сказал:

– Лэм, мой мальчик, вы мне определенно нравитесь. В вас есть нечто, вызывающее особое доверие. Я думаю, Альта чувствует то же самое.

– Я рад, что моя работа удовлетворяет вас.

– Поначалу я даже не предполагал этого. Думал, все может перемениться. Вы же знаете, Альта довольно сообразительна.

– Да, она не глупа, – признал я и добавил, поскольку Эшбьюри явно ожидал похвалы, кроме того, был выгодным клиентом: – Она истинная дочь своего отца.

Он продолжал озабоченно:

– Я думаю, вы знаете, что делаете, Лэм. Но если чек в десять тысяч долларов на предъявителя украден и укравший столкнется с некоторыми трудностями, он может выступить с определенным заявлением и...

– Не беспокойтесь. Все будет в порядке.

Он насупился.

– Если бы вы читали газеты, то заметили бы, что показания свидетелей относительно этого таинственного Джона Смита противоречат друг другу. Сам характер противоречий любопытен для тех, кто знает женскую натуру. В описании женщины Джон Смит выглядит более привлекательно.

Я ничего не ответил.

– Знаете ли, Лэм, я очень ценю вашу сдержанность в такого рода вопросах. И я, конечно, надеюсь, что вы не... не допустили никаких действий, которые породили бы зло гораздо большее, чем то, с которым вы имеете сейчас дело.

– Это внесло бы путаницу и осложнило бы ситуацию, не так ли?

– Чрезвычайно. Вы не очень-то откровенны со мной.

– Я предпочитаю действовать в одиночку.

– Я буду питать к вам поистине безграничное доверие, Дональд, если вы откровенно скажете мне, учитываете ли вы в своих планах опасность предъявителя чека на десять тысяч долларов.

Это был прекрасный шанс «сыграть на публику».

– Мистер Эшбьюри, – спокойно сказал я, – вчера вечером я сжег этот чек и растер пепел в порошок. Не думайте о нем больше.

Эшбьюри вздрогнул, глаза его чуть не вылезли из орбит. Он схватил и изо всех сил потряс мою руку. Я сделал скидку на четыре коктейля, но все равно это было бурное выражение чувств.

– Это восхитительно, просто восхитительно! Вы чудо, мой мальчик, чудо! Больше я не задаю вам никаких вопросов. Действуйте, как считаете нужным.

– Благодарю. Однако мои действия стоят денег. Берта наводит суровую экономию, считает каждый пенни и теряет фунты.

– Черт побери! Так объясните ей! Скажите ей, что...

– Нет смысла спорить с ней. Так уж она устроена.

– И что вы хотите?

– Вам никогда не приходило в голову, что мне, возможно, придется дать кому-нибудь взятки?

– Нет.

– Но вероятность этого следует учитывать.

Мои слова, казалось, не особенно обрадовали Эшбьюри.

– Что ж, – промямлил он, – если возникнет острая необходимость, вы обратитесь ко мне... и...

– И доложу, кого и зачем я хочу подкупить, сколько мне нужно для этого денег?

– Конечно!

– Но тогда в случае неудачи вы будете ее виновником.

Краски на его лице заметно поблекли.

– Сколько вам нужно?

– Дайте мне тысячу долларов. Пусть они находятся у меня. Со временем я могу их вернуть... Или попросить еще.

– Это очень большая сумма, Дональд.

– Бесспорно, – подтвердил я. – А сколько у вас вообще денег?

Он вспыхнул.

– А сколько у вас дочерей?

– Только одна, разумеется.

Я молчал, пока Эшбьюри напряженно размышлял. Наконец вынул бумажник, отсчитал десять стодолларовых купюр.

– Я понимаю вас, Дональд, только учтите: я не миллионер.

– Человек, у которого есть деньги, всегда имеет преимущество перед тем, у кого их нет. Ему гораздо легче справляться с трудностями. Глупо не ходить козырями, имея их на руках.

– Верно, – вздохнул он. – Не могли бы вы, Дональд, несколько подробнее информировать меня? Мне бы хотелось лучше представлять себе кое-какие детали.

– Обычно, когда я разыгрываю партию, мои клиенты ничего не знают о моих ходах.

– Мне это не совсем нравится.

– Но, – продолжал я, – именно поэтому полиция никогда не сможет обвинить их в сообщничестве.

Он подпрыгнул, словно наткнувшись на булавку, и поспешно поднялся.

– Очень разумно, Дональд, действительно разумно. Что ж, я полагаю, время объявить перерыв. Я, вероятно, буду очень занят в ближайшее время, не смогу встречаться и беседовать с вами. Знайте только: я оставляю все на ваше усмотрение.

Он оборвал нашу встречу так резко, так взволнованно, будто у меня внезапно обнаружилась оспа.

Около восьми часов вечера позвонила Берта. Она, по ее словам, страшно утомилась, занимаясь моим офисом, но в конце концов ей удалось решить эту проблему. Офис на имя Чарльза Фишлера разместился в комнате номер двадцать два на шестом этаже в «Коммонз-Билдинг». Элси Бранд явится завтра в десять утра, откроет дверь и вручит мне ключи.

– А визитные карточки?

– У Элси есть несколько. Предполагается, что ты возглавляешь «Фишлер сейлз корпорейшн».

– О’кей. – Я приготовился повесить трубку.

– Что нового? – поинтересовалась она.

– Ничего.

– Держи меня в курсе.

– Ладно. – На этот раз я повесил трубку, не дожидаясь дальнейших расспросов.

Вечер тем временем проходил как обычно. Альта сделала мне знак, что хочет поговорить со мной. Но я рассудил, что не узнаю от нее больше, чем мне уже известно. Мне хотелось побеседовать с Бернардом Картером, который определенно мог сообщить мне что-то новенькое. Поэтому я выбрал подходящее местечко и затаился, надеясь встретить его.

Мне повезло.

Я катал шары в бильярдной, когда туда вошел Картер:

– Любите бильярд?

– Я никудышный игрок. Просто спустился вниз, чтобы скрыться от обычной болтовни.

– Что-нибудь случилось? – спросил Картер. – Что-то не так?

– Да ничего особенного.

– Вы, кажется, виделись с Эшбьюри и беседовали с ним? Он славный парень, Эшбьюри.

Я не возражал.

– Физическая закалка и тренировка ему бы, конечно, не помешали, – рассуждал Картер, с сомнением поглядывая на туго обтягивающий его жилет. – Вот вы, например, двигаетесь легко и свободно, чувствуете себя как рыба в воде. Я наблюдал за вами.

– Неужели?

– Да, наблюдал. Послушайте, Лэм, вам бы следовало поближе сойтись со мной, помочь мне обрести нужную форму.

– Это можно сделать. – Я продолжал катать шары.

Он придвинулся ближе:

– Есть еще кое-кто, на кого вы произвели самое благоприятное впечатление, Лэм.

– Кто же это?

– Миссис Эшбьюри. Она призналась мне, что хотела бы начать сбрасывать вес, как только ее давление придет в норму. – Картер понизил голос. – Мне кажется странным, Лэм, что миссис Эшбьюри начала страдать гипертонией и прибавлять в весе сразу же после того, как вышла замуж за Генри.

– Многие женщины обычно сидят на диете и следят за собой, пока охотятся за мужчиной, но едва они выходят замуж...

Картер побагровел.

– Я имел в виду вовсе не это.

– Извините.

– Если бы вы лучше знали миссис Эшбьюри, вы бы поняли, как несправедливы относительно нее подобные предположения, как далеки они от реальных фактов.

Мое внимание по-прежнему было занято исключительно бильярдными шарами.

– Вы же сами констатировали эти факты. Я просто высказал откровенно свое мнение.

– Я имел в виду совсем другое.

– Так почему не сказать об этом прямо?

– Хорошо, я скажу. Я был знаком с миссис Эшбьюри еще до ее второго брака, когда она была легче на двадцать пять фунтов и выглядела на двадцать лет моложе.

– Гипертония отрицательно влияет на человека.

– Бесспорно, но откуда она? Почему именно после замужества у миссис Эшбьюри так подскочило давление?

– Да, почему? – повторил я и пристально посмотрел на него.