Только один выход - Гарднер Эрл Стенли - Страница 6

Изучив ситуацию, я понял, что им не придется выполнять грязную работу. Брандидж, который занимался продажей недвижимости, в последнее время начал угасать буквально на глазах. Его кончина ожидалась со дня на день. У него были дочь и жена, состоявшая с ним в разводе, хотя бракоразводный процесс еще не был завершен. Его состояние оценивалось в кругленькую сумму и стоило того, чтобы вокруг него началась такая возня.

Теперь я хорошо представлял себе всю ситуацию.

Л.А. Дэниэлс составил завещание, которое Брандидж переписал собственной рукой. Одним из свидетелей, подписавших завещание, был Р.Си. Руперт, вторым — сам Дэниэлс. Скорее всего, по завещанию все состояние отписывалось дочери, а разведенная жена оставалась без гроша.

Чтобы изменить положение, нужно было подделать завещание, так чтобы дочь осталась ни с чем, а все переходило бывшей жене. А уж где будет находиться завещание и как его потом обнаружат — вопрос второстепенный.

Главное — проникнуть в сейф адвоката и поменять завещания: уничтожить старое и подложить фальшивое.

Все это пришло мне в голову еще ночью, но сейчас разработанная ими схема стала для меня более понятной. Руперт был обречен изначально, им просто нужно было убрать его с дороги. А вот с Дэниэлсом все обстояло по-другому. В случае его смерти на сейф налагался арест, и завещания, скорее всего, вернулись бы к своим владельцам. Если бы Дэниэлс умер раньше Брандиджа, то завещание Брандиджа было бы возвращено последнему, подлог был бы обнаружен, и тогда… Поэтому им придется ждать, пока умрет Брандидж, чтобы сразу после его смерти убить Дэниэлса. Тогда должностные лица, занимающиеся оставшимися после Дэниэлса делами, обнаружили бы в его сейфе уже подмененное, подложное завещание, и все пошло бы своим чередом.

Конечно, в деталях я мог ошибаться, но главного не упустил. Этот адвокат с напомаженными волосами, слезящимися глазами и красным галстуком был для меня как открытая книга. Таких типов я перевидал немало.

Впрочем, они надули меня с бумагами Чэдвика, и теперь плевать мне на все их затеи. Единственное, чего мне хотелось, — так это разузнать чуточку побольше об этом жирном негодяе с ледяными немигающими глазами, восседающем в лабиринтах китайского квартала. Вот он-то, судя по всему, и впрямь был серьезным человеком, которого уважали и боялись, но у него были недостающие бумаги Чэдвика, и эти бумаги были мне нужны.

Еще раз хорошенько все обдумав, я лег в постель и уснул.

Полночь. Часы на здании суда пробили двенадцать.

Когда смолк последний удар, в дверь постучали. Я открыл. На пороге стояли Чарлз Колби, адвокат с напомаженными волосами, и девушка с родинкой на левой руке, известная мне как Мод Эндерс. Девушка была бледна и нервничала, адвокат же, напротив, пребывал в веселом расположении духа, был вежлив и все время улыбался.

Они поздоровались и вошли. В правой руке адвокат держал повязку, что-то вроде маски без прорезей, какие обычно используют при опознании преступников. Да, он явно считал, что хорошо подготовился.

Он деланно улыбнулся:

— Все, как договорились, мистер Дженкинс. Видите, я умею держать слово. Тютелька в тютельку, несмотря на занятой день. Очень занятой день.

По-видимому, он хотел завести разговор и сделал паузу, словно ожидая от меня каких-то реплик. Я не стал его разочаровывать:

— Так вы были заняты?

— О да. Еще как. Меня пригласили родственники убитого сегодня утром Р.Си. Руперта и попросили помочь окружным властям в расследовании убийства. И я уже обнаружил одну важную нить. Мне удалось узнать, что мужчина и женщина, занимающие квартиру этажом выше той, где проживал Руперт, видели молодую женщину, которая сломя голову сбегала вниз по лестнице, явно желая поскорее удрать. Лифт не работал, и она бежала по лестнице.

Раньше они ее никогда не видели, но хорошо запомнили ее лицо, так что при случае могут опознать. Многое в этом преступлении указывает на то, что оно совершено женщиной. Это было мне ясно с самого начала, до того, как я осмотрел место убийства. Я попросил этих людей никому пока не рассказывать о том, что они видели, а сам тем временем пытаюсь разыскать эту женщину, и думаю, что мне это удастся. Вы, Дженкинс, конечно же читали об этом убийстве? Не так ли?

Я кивнул и посмотрел на девушку с родинкой на руке.

Смертельно бледная, она раскачивалась в кресле. Мне показалось, что она близка к обмороку.

Вот, стало быть, в чем дело. Этот жирный негодяй не только вынудил ее совершить убийство, но еще и подставил свидетелей, которые могут ее опознать, а этому адвокатишке велел как бы невзначай дать ей знать об этом — пусть, мол, поймет, что она на крючке. Кем бы ни была эта девушка с родинкой на руке, ей следовало бы быть осторожней. Я подивился смелости этого адвоката, позволившего себе впутаться в столь серьезное дело, — ведь многие из участвующих в нем знают его в лицо. Впрочем, я, кажется, начал понимать. Я мошенник, и мое слово не будет иметь ценности в суде. Они же в любое время могут выдвинуть против девушки обвинение в убийстве. Разумеется, Колби — не настоящее имя. В телефонном справочнике, который я предусмотрительно пролистал, не числилось никакого Колби. Только как бы он ни называл себя, опознать его не составило бы труда. Такие глаза и нос не спутаешь ни с какими другими. И все же ему нечего было бояться.

— Ну что ж, мистер Дженкинс, давайте приступим к делу.

Он подошел ко мне с повязкой, и я позволил ему закрепить ее. Я решил подыграть им — пусть думают, что я всего лишь заурядный мошенник со средними умственными способностями.

Мы спустились к машине, адвокат сел за руль, а девушка помогла мне забраться на сиденье. Меня с самого начала удивило, зачем он взял с собой девушку, но теперь я понял. У этого Колби не было возможности следить, не подглядываю ли я, так как он сидел за рулем.

Зато девушка не отпускала рук с моей головы, и я чувствовал легкий аромат, исходивший от нее, когда она совсем близко наклонялась ко мне. А еще я чувствовал, как она дрожит.

Заранее зная, куда мы едем, я мог приблизительно определить, с какой стороны мы подъедем к зданию. Сначала я почувствовал через повязку яркое освещение главной магистрали города, потом пара резких поворотов и полный мрак — вот, пожалуй, и все. Похоже, мы приближались к зданию с тыла.

Мне помогли выйти из машины и подвели к грузовому лифту. Потом был долгий подъем, звук открываемой двери лифта, и девушка с родинкой на руке повела меня по выложенному плиткой коридору. Колби шел впереди, вскоре я услышал, как щелкнул ключ в замке. На меня дохнуло затхлым спертым воздухом — я находился в помещении конторы.

В течение одной-двух минут Колби убирал с моего пути все лишнее, потом я услышал, как он опустил шторы, чтобы свет уличных фонарей не проник в комнату.

Да, он оказался предусмотрительным, этот Колби.

Наконец он подошел ко мне и сдернул повязку. Я стоял перед сейфом, освещенным небольшим карманным фонариком. Все остальное было погружено во мрак.

Я видел только сейф и никелированный кодовый диск.

— Ну, Дженкинс, приступайте, — прошептал Колби, придвинувшись ко мне так близко, что в нос мне ударил слащавый тошнотворный запах, исходивший от его масляных волос.

Я взялся за диск.

— А я заодно поучусь открывать сейфы, — продолжал адвокат все так же шепотом. — Я наслышан, Дженкинс, о ваших уникальных способностях. Мы все удивлялись, как вам это удается. Вот теперь я и посмотрю.

Ну что ж, посмотри, подумал я про себя и принялся крутить диск взад и вперед, затем приложил нос к дверце сейфа, словно бы хотел понюхать металл. Потом взял нож и легонько постучал по металлу, прислушиваясь. В этот момент я походил на доктора, слушающего дыхание больного. Сочтя, что розыгрыш удался на славу, я убрал нож в карман.

— Все. Я знаю комбинацию, — шепотом объявил я и принялся набирать номер кода с уверенностью человека, открывающего свой собственный сейф.