Счет девять - Гарднер Эрл Стенли - Страница 16

– А почему, в самом деле, вы оставили его у меня в студии? – спросила она. – Вы думаете, они захотят его увидеть?

– Несомненно, захотят.

– Отлично, – сказала она небрежно. – Пойду и принесу.

– Вы останетесь здесь, – возразил я, – и не спуститесь в свою студию без Селлерса.

– Почему?! Это же моя студия!

– Разумеется, ваша. Но Селлерс обязан вас подозревать. Он скажет, что вы кинулись вниз, чтобы скрыть какое-нибудь вещественное доказательство или улику.

– Что вы подразумеваете под уликой?

– Я ничего не подразумеваю, – заверил я. – Я только пытаюсь объяснить ход мыслей Селлерса.

Несколько секунд помолчали. Стук пишущей машинки в конторе действовал на нервы. Я сказал:

– Неплохо бы сообщить Дентону, что человек, на которого он работает, отныне не подпишет ни одного чека.

Олни предложил:

– Сообщите сами.

Мне показалось, что я уловил мгновенный обмен взглядами между ним и Филлис Крокетт. Поэтому я закурил сигарету и произнес:

– В конце концов, это не так уж важно. Он скоро сам обнаружит это, и, возможно, Селлерс захочет, чтобы все эти записи были расшифрованы.

– Ладно, но мне нужно выпить кофе, – заявила миссис Крокетт. – У меня внутри все дрожит.

– Я присоединюсь к вам, – подхватил Олни. – Разрешите мне заняться этим.

– Нет-нет, я сама приготовлю.

Олни улыбнулся мне:

– Если вы нас извините, Лэм, я помогу миссис Крокетт сварить кофе. Мы вернемся через минуту.

Я вскочил с кресла:

– Если вы оба меня извините, я помогу справиться с кофе вам обоим.

Я прошел с ними в кухню. Филлис Крокетт достала электрокофеварку и прочее.

– Мы тут не кухарничаем, – объяснила она. – Только кофе. Иногда варим яйца и жарим бекон. Но большей частью еду нам присылают или мы ходим в ресторан, а когда у нас вечеринка, заказываем готовые блюда в службе снабжения провизией.

– Кофе будем пить со сливками? – спросил Олни.

– Я пью черный кофе, – сказала миссис Крокетт.

– А я от кофе без сливок и сахара не получаю никакого удовольствия, – сказал Олни.

Она открыла холодильник и вынула пачку сливок. Подошла к ящику со столовыми приборами, вынула ложку, взяла на нее немного сливок, попробовала и заявила с гримаской:

– Скисли. Какая неприятность!

– Я сбегаю вниз и, пока кофе варится, принесу сколько угодно свежих сливок, – предложил Олни. – Или... может быть, при данных обстоятельствах мне лучше не выходить? Им может что-нибудь понадобиться... Лэм, вы не будете категорически возражать против того, чтобы спуститься вниз на лифте? Через два дома есть гастроном и...

– Я буду категорически возражать, – перебил я, – и Селлерс тоже. – Я взял ложку из ящика и попробовал сливки. – К тому же эти сливки совершенно свежие.

– А на мой вкус, кислые.

– С вашим вкусом что-то не в порядке.

– Вот что получается из-за фруктового сока, – оживленно поведала Филлис Крокетт. – Когда выпью грейпфрутового сока, а затем попробую сливки, всегда нахожу их прокисшими. А как вы насчет чашечки кофе, мистер Лэм?

– Не стоит, – отказался я. – А вот предложить Фрэнку Селлерсу было бы неплохо. Он большой любитель кофе.

– Не вижу резона поить и кормить полицию, – проворчал Олни.

– Не поите и не кормите их, – сказал я, – но если все же напоите их кофе, вам гарантировано более любезное обращение. Селлерс любит кофе и, если учует его аромат, но не получит, может стать весьма черствым.

Олни не хотелось ударить лицом в грязь:

– Мне совершенно безразлично, станет он черствым или нет! – Но, посмотрев многозначительно на Филлис, добавил: – А может быть, и в самом деле, миссис Крокетт, стоит сварить побольше кофе?

Она извлекла из серванта вместительный серебряный электрокофейник:

– Сюда входит четыре литра. Сколько приготовить кофе, мистер Лэм?

– Сколько найдете нужным.

– Насыпьте побольше кофе и наполните водой, – посоветовал Олни. – В конце концов, здесь полицейский пост. Копы любят кофе.

Филлис Крокетт положила кофе, налила воды, включила кофейник в сеть, достала из холодильника апельсиновый сок, разбавила водой, помешала ложкой и молчаливо, подняв брови, предложила напиток нам обоим. Я покачал головой, Олни кивнул. Она наполнила два стакана, и они молча выпили. Тут отворилась дверь, и вошел Селлерс.

– Лэм, – сказал он, – выдайте мне всю подноготную.

Я начал:

– Это миссис Крокетт, вдова.

Я заметил, что при слове «вдова» глаза Филлис расширились, но через мгновение она уже овладела своим лицом.

– Да, я уже разговаривал с ней, – сказал Селлерс. – Кто этот человек?

– Это Мелвин Отис Олни, – ответил я. – Главный управляющий, ведает связями с общественностью и, насколько я знаю, правая рука мистера Крокетта. Того, кто в соседней комнате стучит на пишущей машинке, зовут Уилбер Дентон. Он секретарь. Не думаю, что он уже знает об убийстве Крокетта. Здесь не живет. Живет или нет здесь Олни, сказать не берусь.

– Вы живете здесь? – спросил его Селлерс.

На вопрос ответила миссис Крокетт:

– Конечно, нет.

– Ладно, – сказал Селлерс, – пусть так. Я хочу побыстрее управиться... Там, в электроагрегате, кофе?

Она кивнула.

– Прекрасно. Выпью чашечку, когда закончим. Теперь я прежде всего задам несколько вопросов вам, миссис Крокетт. Вы давно замужем?

– Три года.

– До этого были замужем?

– Однажды.

– Овдовели или развелись?

– Развелась.

– А теперешний муж?

– До меня был женат дважды.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Это было... Вчера я не видела его. Он удалился в свою студию до того, как я проснулась, и...

– Что вы подразумеваете под словами «удалился в свою студию»?

– Сейчас скажу. Когда он скрывался туда, обычно запирал обе двери. И в основную часть квартиры, и в тамбур.

– Для чего он уходил туда?

– Чтобы работать.

– Я заметил у него там диктофон.

– Точно.

– Но я не смог установить, диктовал ли он что-нибудь вчера.

– Должно быть, диктовал. Он пробыл там весь день... Конечно, иногда он просто обдумывал предстоящие экспедиции.

– Он много диктовал?

– Много. В основном статьи о путешествиях. Он любил путешествовать. Вся его жизнь была посвящена этому.

– А вы рисуете?

– Да.

– Как давно вы занимаете эту студию там, ниже, в другом корпусе?

– Около полугода.

– Я намерен пройти туда и осмотреть помещение. Есть возражения?

– Нет. Я пойду с вами.

– Просто дайте мне ключ, – предложил Селлерс, – и я сам все осмотрю.

– Хотелось бы, чтобы это происходило при мне.

– Ладно, если хотите. Отправимся туда немного погодя. – Он обернулся к Олни: – Что вы обо всем этом знаете?

– Я работал в довольно тесном контакте с мистером Крокеттом, – ответил Олни. – Знаю, что вчера он ушел в свою студию, но выходил оттуда около... Вероятно, без четверти пять или в пять. Дал мне несколько диктофонных записей для перепечатки и просил, чтобы секретарь, мистер Дентон, был здесь в девять утра. Сказал также, что хотел обсудить со мной некоторые дела и чтобы я был здесь тоже в девять. Затем он кому-то позвонил по телефону и вернулся в свою личную студию, заперев двери.

– Знаете, кому он звонил?

– Нет.

– Секретарь пришел сюда сегодня утром?

– Пришел. Он печатает записи.

– Судя по звуку, прекрасный работник, – одобрил Селлерс, вслушиваясь в стук пишущей машинки.

– Он печатает очень быстро и абсолютно без ошибок.

– Пожалуй, отдам ему перепечатать мой рапорт, – сказал Селлерс. – Моя двухпальцевая техника не вполне хороша. У меня, говорят, тяжелый удар.

– Отдайте, – посоветовал я.

– А как быть с тобой, Поллитровочка? – поинтересовался он. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Я пришел сюда, чтобы обсудить с мистером Крокеттом одно дело.

– Что за дело?

– Дело, для которого я был нанят.

– Был украден нефритовый Будда, – пояснил Олни. – Мистер Лэм сказал мне по телефону, что он его отыскал.