Подставных игроков губит жадность - Гарднер Эрл Стенли - Страница 20

– Не то слово, – заметил я.

– Он говорит, что обратился к нам, когда почувствовал, по его словам, что за всем этим что-то кроется.

– И что ты ему сказала? – спросил я.

– Много чего сказала, – мрачно произнесла Берта. – Сказала, что если он знал, что за всем этим что-то кроется, то вел с нами нечестную игру, когда мы обсуждали гонорар, и что ему придется поднять ставку.

– И что он на это ответил?

– И глазом не моргнул. Сразу пообещал добавить еще тысячу, раз был не полностью откровенен.

– Вот так просто, безо всяких, поднял ставку на тысячу?

– Что ты, черт побери, имеешь в виду, говоря «вот так просто»? – разозлилась Берта. – Слышал бы ты, какую головомойку я устроила этому сукину сыну. Думаешь, не старалась?

– Он спрашивал, как мы узнали, что этим делом занимается еще одно детективное агентство?

– Я сказала, что мы видели отчет.

– И он, естественно, захотел узнать, как нам это удалось?

– Разумеется.

– Как ты выкрутилась?

– Поднажала, мол, не его дело, мы никому не раскрываем своих методов, нас наняли с определенной целью, мы сообщаем клиенту информацию, а как мы занимаемся ее сбором – его не касается.

– Ладно, – сказал я, – считается, что я ночую здесь, в Колинде, но – между нами – я еду к себе домой. Хочу как следует отоспаться.

– Думаешь, в отеле не удастся?

– Боюсь, могут помешать, – объяснил я, – а мне нужно выиграть время, пока не возникла такая опасность. Я чувствую, что не мешало бы хорошенько выспаться, может, потом целую вечность не придется.

– Хорошо, – согласилась Берта. – Я тоже ложусь. Ждала твоего звонка. Ты долго не звонил. Чем ты, черт побери, занимался?

– Выполнял поручение.

– Держу пари, с какой-нибудь крошкой, – ехидно поддела меня Берта.

– Слушай, Берта! – возмутился я. – Что ты мелешь? – И повесил трубку, не дав ей бросить еще один камешек в мой огород.

Я вышел из отеля и поехал домой. Поставил машину в гараж, закрыл дверь и улегся в постель.

Одно дело говорить, что надо отоспаться. И совсем другое – как это сделать.

Уснуть удалось только после трех ночи. Проклятое дело никак не укладывалось в разумные рамки, как бы я ни крутил, ни вертел. Итак, Холгейт совещался с какой-то женщиной, когда к ним кто-то вторгся. Этих «кто-то», очевидно, было двое. Холгейт – крупный сильный мужчина. Вдвоем с женщиной он мог утихомирить любого, если бы тот был один... Правда, надо сделать скидку – у пришельца мог быть пистолет. Но тогда не было бы такого разгрома в его кабинете. Кого-нибудь убили бы или ранили.

Я долго ворочался с боку на бок, безуспешно пытаясь заснуть.

Проснулся на рассвете, в шесть, чувствуя себя еще более разбитым, и – будь оно неладно, проклятое дело! – в полном отчаянии.

Глава 8

Я принял душ, побрился, выпил три чашки крепкого черного кофе, сел в драндулет агентства и поехал в отель «Перкинс».

В ячейке для ключей лежала записка с просьбой позвонить в «Мирамар Апартментс» Лоррен Роббинс.

Поколебавшись немного, стоит ли звонить ей в такой ранний час, я все же решил, что, раз она служащая, наверняка уже встала.

Лоррен ответила почти мгновенно:

– Дональд?

– Я.

– Послушай, Дональд, я волнуюсь за мистера Холгейта.

– Волноваться пока рано, Лоррен. У него на утро назначены встречи?

– Назначены, и с важными клиентами.

– Хорошо, тогда, – посоветовал я, – дождись этих встреч. Он еще, чего доброго, отсыпается после бурной ночи.

– Нет, – возразила она. – Его нигде нет.

– Что значит «нигде нет» и откуда ты знаешь, что его нет дома? Может, просто не берет трубку.

– Дональд, я была у него в квартире. Постель не разобрана.

– Как ты туда попала?

– Управляющий меня знает. Я сказала, что привезла важные документы и попросила открыть квартиру.

– А если бы ты застала Холгейта с хорошенькой крошкой? Что тогда?

– Не знаю, – ответила она, – но я почему-то чувствовала, что не застану там никакой хорошенькой крошки. И я увидела то, что ожидала.

– И что ты увидела?

– Я уже говорила – неразобранную постель. Пустую квартиру... Конечно, я не настолько глупа, чтобы лезть в чужую спальню в присутствии управляющего. Просто дверь была приоткрыта. У мистера Холгейта прекрасная трехкомнатная квартира...

– Как, по-твоему, ничего не тронуто? Никаких признаков, что квартиру обыскивали?

– Нет. В квартире полный порядок.

– Ладно, – продолжал я, – мы распрощались, и ты сразу пошла спать?

– А что?

– Я хочу знать.

– Зачем тебе?

– Чтобы дать тебе совет. Ты спрашивала, надо ли оповестить полицию о происшедшем? По-моему, твой босс попадет в весьма неловкое положение, если полиция будет уведомлена, а потом вдруг окажется, что он просто приятно проводил время...

– Хорошо, Дональд. Буду с тобой откровенна. Есть одно место, где он, как я думала, мог быть. Одна квартира...

– И ты вытащила даму из...

– Не говори глупостей! Я поискала его машину. Если бы он был там, машина стояла бы у того дома. Я съездила туда, чтобы тщательно все осмотреть кругом. Машины там точно не было.

– Ну и что?

– Ночью я несколько раз звонила ему домой и – никакого ответа. Я очень волнуюсь.

– Подожди назначенных встреч, – повторил я. – Если он не явится, а встречи важные, тогда будешь знать, что пора уведомить полицию.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Первая встреча – в десять часов утра. Не хотелось бы ждать, но... пожалуй, это самое разумное. Дональд, ты будешь сегодня где-нибудь поблизости?

– Буду возникать время от времени, давать о себе знать. Ты будешь в офисе?

– После девяти.

– Или забегу, или звякну, – пообещал я.

Повесив трубку, я подождал до двадцати минут девятого и поехал в «Мирамар Апартментс». Без труда припарковался и ровно в половине девятого постучал в дверь Дорис Эшли.

На ней был прозрачный утренний пеньюар, сквозь мягкие складки которого просвечивали очертания ее тела.

– Дональд! – воскликнула она. – Так рано!

– Половина девятого, – недоуменно возразил я.

– Я тебя и просила быть в половине девятого, а сейчас только восемь и...

– Сейчас и есть половина девятого, – уточнил я.

– Как? – воскликнула она. – Будильник только что прозвонил. А я ставила его на без четверти восемь.

Я взглянул на стоявший у кровати будильник. Он показывал две минуты девятого.

– На какое время ты ставила его вечером?

– Звонок? На без четверти восемь.

– Нет. Когда ты заводила будильник, ставила время, сверяла его с другими часами?

– Сверяла по телевизору. Смотрела передачу и...

– Ты поставила на полчаса раньше.

– Не может быть! Покажи-ка твои часы.

Дорис подошла почти вплотную. Я поднял руку, показывая наручные часы.

Она взяла мою руку и притянула к себе, так что моя рука почти касалась ее пеньюара.

– Ну и ну, скажите на милость! – Помедлив, она добавила: – Дональд, мне надо что-нибудь на себя набросить. В кухне греется кофейник. Присмотри, а... Я быстро. Не стесняйся – я спрячусь за створки стенного шкафа.

Сбрасывая на ходу пеньюар, она метнулась к шкафу.

Прежде чем она скрылась за шкафом, я с волнением узрел трусики и лифчик. Дорис вскоре появилась в нарядном платье и изящных туфельках.

Я восхищенно присвистнул.

– Дональд! – прикрикнула она на меня. – Не отвлекайся!

– Трудновато... Туфельки и впрямь что надо. Это что, крокодиловая кожа?

– Да. Обожаю крокодиловую кожу. Просто с ума схожу по крокодиловой коже и чулкам бежевых оттенков. – Дорис приподняла юбку и, улыбаясь, поглядела на меня. – Нравится?

– Нравится.

Она сказала:

– Я голодна, как волчица. Хотела выпить только чашечку кофе, но теперь думаю, не съесть ли немного бекона с тостами. Как, по-твоему, время есть?

– О, у нас уйма времени, – поддержал я ее. – Вполне укладываемся, так что можно позавтракать и здесь, если хочешь.