Передай мне соус - Гарднер Эрл Стенли - Страница 15

Наконец я начал спускаться по склону горы и очутился на мощеной дороге. Проехав немного, увидел дорожный знак, указывавший, что она ведет в Рино. Я не знал, где находится Рино, я не мог отличить одно место от другого...

– И вы не остановились, не спросили у встречных, куда вам ехать?

– Черт, нет! Я ужасно боялся, что что-то не так, у меня внутри поселился страх, ехал вперед без остановки, чисто интуитивно, и наконец прибыл в Рино, по-прежнему ничего не помня, если не считать каких-то мелочей, скажем, правил игры в рулетку, вождения машины, помнил, как делать все, чем мы пользуемся в повседневной жизни.

– Что же было дальше?

– Увидев казино, я вошел и начал играть на те деньги, которые у меня оказались в кармане. Вначале мне везло, но вскоре удача изменила, и я проиграл все.

– А потом?

– Потом я решил погасить тот туристский чек, который оказался в бумажнике. Должен вам сказать, когда мне пришлось подписывать его именем Малкольма Бакли, я почувствовал себя почему-то не очень уверенно: рука меня не слушалась, и моя подпись не была идентична подписи на чеке, даже я в состоянии беспамятства увидел это.

– И что же?

– Мне кажется, кассиры в этом заведении привыкли к тому, что завсегдатаи казино вечно нервничают, получая деньги по чеку. У соседнего окна, заметил я, стоял мужчина, у которого возникли неприятности с погашением личного чека, к погашению же туристского там относились с меньшим вниманием. Кассир в окне посмотрела на него, потом на меня, попросила документ, удостоверявший мою личность. Я вынул водительские права, она заглянула в них, проверила подпись, что-то отметила на самом чеке и отсчитала мне деньги.

– И как же вы поступили дальше?

– Знаете, у меня возникло странное чувство, что я оказался в безвоздушном пространстве. Словно во сне, подошел к столу, где играли в рулетку, купил на все деньги фишки и поставил на красное. Красное выиграло. Я оставил опять все на красном и опять выиграл. После этого я взял всю стопку, поставил на номер двадцать шесть, и, представьте, шарик остановился именно на этой цифре. Я опять поставил на красное и опять выиграл. После этого я собрал всю кучу моих фишек и... в этот момент ко мне вернулась память. Как будто кто-то отдернул занавес перед моими глазами. У меня закружилась голова, я покачнулся, и хорошо, что сзади оказался стул. Помню, что кто-то поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую. Ко мне подошел один из менеджеров, оттолкнул нескольких типов, сгрудившихся около меня и, вероятно, собиравшихся поживиться, пользуясь моим состоянием, взял меня за плечи, подвел к стойке кассира и погасил мои фишки. Я выиграл больше восемнадцати тысяч долларов.

Должен вам заметить, хорошие казино всегда заботятся о своих клиентах. Менеджер сказал мне буквально следующее: «Вы плохо себя чувствуете, поэтому послушайте моего совета, возвращайтесь домой и отдохните. Мы будем рады видеть вас снова, когда вам станет лучше, тогда вы снова сможете пустить в оборот эти деньги. Кому-то повезет – казино или вам. Но сейчас вам нужно вернуться домой и лечь в постель».

– Вы послушались совета?

– Я сел в машину, сразу вспомнив, где оставил ее. Вообще помнил все совершенно ясно, так, как сейчас рассказываю обо всем вам. Я приехал в этот мотель и с тех пор никуда отсюда не выхожу, не считая ресторана напротив. Боюсь показываться в городе, опасаюсь с кем-то общаться. Понимаю, что, наверное, следовало бы обратиться в полицию сразу, как только ко мне вернулась память, но ведь я погасил чужой чек... И оказался теперь вот в тупике. Знаете, есть еще одно обстоятельство... Если я доживу до своего тридцатипятилетия и не буду обвинен ни в каких проступках и преступлениях, то получу большие деньги. Но есть один чертов мужик, который, пока он управляет всеми моими деньгами, будет просто счастлив выдернуть у меня из-под ног этот «золотой» ковер. Поэтому я твердо решил оставаться здесь сколько удастся. Это место удобно тем, что я могу сойти за приехавшего сюда ради быстрого развода и выжидающего положенные шесть недель. Мне никто не задает никаких вопросов, ну и сам я не выдаю никому никакой информации.

– Вы не правы в одном, – заметил я.

– В чем же?

– По условиям завещания вы лишаетесь наследства после тридцати пяти лет не в случае совершения преступления. Вы должны быть признаны виновным в совершении преступления.

– И в чем же разница?

– В этом самом она и есть, – ответил я. – Если вы будете сидеть тихо, не станете уклоняться от выдачи властям, если не совершите ни одной ошибки и наймете лучшего адвоката – словом, протянете всю эту канитель как можно дольше, у вас будет хороший шанс выиграть время.

– И что меня ждет в таком случае потом?

– А потом, когда вам исполнится тридцать пять, вашим теперешним попечителям придется считаться с тем, что вас признали невиновным в совершении тяжкого преступления, и предъявить вам баланс общей суммы капитала.

– А потом?

– Черт возьми, потом вы станете обладателем наследства и сможете начать настоящую борьбу с ними.

Гейджа вдруг осенило:

– А собственно, почему вы рассуждаете подобным образом? Вы что, разве из полиции?

Я отрицательно покачал головой.

– Вы же сказали, что вы из страхового агентства?

– Я частный детектив и старался разыскать вас. Вы знаете Сандру Иден?

– Знаю ли я ее?! – При этих словах глаза его буквально засияли. – Как она? Как Элеонор?

– Прекрасно. Они очень обеспокоены вашим исчезновением, кроме того, сидят без денег.

Тут он схватился за голову.

– Я столько раз думал о них! Хотел связаться с ними, но боялся это делать. Знаю, что они сидят без денег. Я должен как-то им передать... хоть немного.

– Ну, ладно, – сказал я. – Теперь вы все вспомнили...

– Да, вспомнил.

– Давайте проследим ваш путь шаг за шагом. Где вы находились в тот момент, когда пришли в себя?

– Я оказался на проселочной дороге, где-то в горах. Слышал шум хвойного леса и горного потока. Хорошо помню плеск бегущей по камням воды. Помню, хотелось подойти к ней умыться, но что-то заставляло немедленно бежать с того страшного места. Такого безотчетного страха, поверьте, я никогда в своей жизни не испытывал. Простите, а как ваше имя?

– Меня зовут Дональд Лэм... Так продолжим наш разговор. Как вам кажется, вы далеко в тот момент находились от мощеной дороги?

– Думаю, милях в двух.

– Какого рода была грунтовая дорога?

– Жесткая, вся в кочках, машину на них все время подбрасывало, скорее всего, дорога шла через горы, на высоте, я чувствовал это по разреженному воздуху. Сосны шумели, и я видел только их верхушки. Была еще ночь.

– И когда грунтовая дорога кончилась и началась мощеная, вы повернули на подъем?

– Да, так и было, дорога пошла вверх.

– Что же потом?

– Я проехал около двадцати миль.

– Вспомнили, где вы заправлялись?

– Не сразу, у меня бак оказался полным.

– А подъем продолжался долго?

– Дорога петляла, подъемы и спуски чередовались. Потом я выехал на мощеную дорогу, а по ней – в долину, уже рассвело, вокруг лежали фермерские поля, и вскоре я увидел указатель. «Рино – сорок миль» – было написано на нем.

– Сколько же часов вы провели в пути, пока увидели этот знак?

– Не помню точно, очевидно, эта часть моего сознания еще не совсем прояснилась. Помню только, ехал весь день.

– За время пути вы заправлялись?

– Да, дважды, а может быть, и трижды, не уверен.

– Вы о чем-нибудь спрашивали сотрудников станции, где останавливались?

– Нет, я просил залить полный бак, платил и молча уезжал. Вам трудно, мистер Лэм, понять мое состояние. Вам приходилось когда-нибудь просыпаться утром после глубокого сна, когда не сразу осознаешь, где находишься? Чувствуешь, что проснулся, однако не понимаешь, где ты. Я же не в постели нежился, а с полным провалом памяти вел машину, нервничал, у меня болела голова, и меня трясло от страха. Голова и до сих пор болит.