Чудовище - Айвори Джудит - Страница 53

– Но я вовсе не…

– Ну конечно, нет, милочка моя. Итак, ваша светлость, вы едете или нет?

Луиза не знала, что и подумать. Никто никогда не говорил с ней в таком тоне. Шарль продолжал саркастически ухмыляться, глядя на нее. Он не сердится.

Она ему определенно нравится. Ее светлость миссис Недотрога и Злючка.

Луиза насупилась, решая, оскорбиться или нет. Возможно, она упустила в его фразе какие-то нюансы, о которых постоянно твердит ей матушка.

– Подожди меня, я только возьму шаль и захвачу с собой кусочек сыра. Я… м-м-м… пропустила ленч. – Как, впрочем, и завтрак, если уж говорить начистоту.

Шарль д'Аркур несся вскачь по равнине. Он сидел в седле с непринужденной грацией, отпустив поводья. Холодный мистраль, срывавший порой крыши домов, не смог бы выбить его из седла. Он был ловким, опытным наездником. Луиза чувствовала себя рядом с ним желторотым птенцом.

Она решила, что лучше излить досаду на того, кто все равно не сможет ничего сказать в свое оправдание. Ее грубый, вульгарный паша. Распутник. «Будь собой». Ха! «Дай себе волю, чтобы я воспользовался тобой» – вот это больше похоже на правду. Его необходимо забыть. Без него ей гораздо лучше.

Но ни решимость, ни злость не могли побороть в ней отвращение к себе. Молоденькая глупышка. О, как она ненавидела свою молодость. Вот бы перескочить через несколько лет и сразу оказаться дамой в годах!

Ее замужество не давало ей никакой опоры, она не могла найти свое место рядом с мужем-французом, не видела для себя никакого более-менее полезного занятия. Луиза чувствовала себя избалованной бездельницей, какой, в сущности, и являлась. Пока они неслись в молчании по равнине и ветер свистел у нее в ушах, она не переставала мысленно корить себя за то, что не оправдывает ожиданий окружающих. К этому примешивалась досада на свою тупость – она ведь даже не понимает, чего именно от нее ожидают. Господи, хватит спать до обеда, злиться и хлюпать носом, лежа в ванне.

Шарль внезапно остановил лошадь. Куда он ее привез? Вокруг расстилалось поле, покрытое зелеными кустиками, кое-где между грядок проглядывала бурая земля.

– Это жасмин, – выдохнул он с нескрываемым благоговением. Поле казалось бескрайним и начиналось прямо возле копыт лошадей. – Жасмина у меня больше всех остальных цветов, и в два раза больше полей занято под посадки. – Во владениях князя насчитывалось семь полей жасмина, что делало его воистину жасминовым князем Франции. Муж принялся рассказывать Луизе о своем предприятии, которое, по-видимому, обожал.

Он выращивал и собирал и другие цветы, чье эфирное масло используется в парфюмерии: лаванду, розы, а также цветы кислого севильского апельсина, акацию и мимозу. Князь производил шесть-семь цветочных ароматов и использовал сотни различных экстрактов, пытаясь создать свои собственные букеты запахов, включая и амбру, один из самых дорогих ингредиентов. Амбру теперь поставляет ему отец Луизы. Он собирается отойти от дел в конце лета и передать управление компанией князю, своему зятю. Некоторые духи Шарля д'Аркура раскупались довольно неплохо, но сам он не считал их первоклассными. Напротив, его экстракты эфирных масел использовали крупнейшие парфюмерные фабрики Парижа – они были самого высшего качества. Таким образом, его предприятие давало ему немалый доход.

Получение жасминового эфирного масла являлось самым трудоемким и дорогим процессом. Правда, тут немалую роль играло и то, что жасмин «лучше всего растет на землях между Канном и Грассом». Жасминовое поле растянулось на много километров, и поэтому князь предложил Луизе проехать верхом, вместо того чтобы спешиваться. Они ехали и ехали, и посадкам не было видно конца. Сидя на лошади, Луиза смотрела по сторонам: по сравнению с лавандой жасминовое поле выглядело скучным и однообразным – невзрачные кустики, посаженные, как и лаванда, ровными рядами. Правда, сами кустики росли беспорядочно. Растения были высотой чуть выше колена. Шарль ехал впереди нее, и его лошадь задела хвостом верхушки кустов, когда он повернул в конце ряда.

Поле роз смотрелось еще непригляднее: низенькие кустарники, переплетенные между собой, и почти ни одного распустившегося цветка. Новые бутоны были прелестны, но, так же как и на жасминовом поле, цветки были собраны подчистую.

Они двинулись к следующему жасминовому полю, и пока Шарль ехал между грядок и осматривал растения – не появилось ли какой болезни, не надо ли их полить или подкормить, – он продолжал рассказывать:

– Цветки собираются утром – в это время суток они сильнее пахнут. Лаванду убирают раз в год – как раз сейчас. Ты видела ее во всем великолепии, прямо перед сбором. Розы цветут по восемь месяцев в году, жасмин – только с июля по октябрь. Правда, в августе и сентябре он цветет гораздо обильнее и становится ароматнее. Это поле по утрам покрыто цветами. Смотри. – Шарль указал на закрытые бутончики. – Если бы ты побывала здесь с утра, то зрелище было бы впечатляющим… – Он оживился, размахивал руками, приподнимаясь на стременах, чтобы показать ей что-то вдалеке. Луиза завидовала увлечению, с которым он относился к своему делу.

Шарль продолжал:

– Сейчас для нас наступает горячая пора: мы даже нанимаем рабочих со стороны, чтобы успеть убрать.

– А где растет новый сорт, «Жасмин брачной ночи»? – быстро спросила Луиза.

– В оранжерее. Мы пытаемся привить его, а потом пересадим в фунт.

– А ты можешь купить еще у того же поставщика?

– Надеюсь, да.

– А как его имя?

– Кого?

– Ну, того поставщика, у которого ты купил «Жасмин брачной ночи». Откуда он, где живет?

Шарль смотрел прямо перед собой на темно-зеленые кусты, как будто не слыша ее. Луиза повторила вопрос, и Шарль повернулся к ней в седле.

– А зачем тебе это, сладкая моя? Может, ты решила посадить свое собственное поле, дабы составить мне конкуренцию?

– Нет, я просто… – Луиза опустила глаза, к щекам ее прилила горячая волна – она почувствовала себя уличенной в чем-то, хотя это было невозможно. В чем он мог ее уличить? Она всего лишь спросила о человеке, которого отныне не удостоила бы при встрече даже взглядом. Чем дольше она думала о нем, тем больше злилась.

Мысль о возможной встрече с арабом подогревалась теми сведениями, которые Луиза получила в ходе этой беседы: муж знаком с ее пашой. Он знает его достаточно хорошо, ведет с ним дела, знает его в лицо, знает его имя и где тот находится сейчас.

Следуя за мужем по направлению к оранжерее, Луиза снова и снова думала о том, стоит ли вновь заводить разговор на эту тему. Как только они спешились, она решила, что не стоит, и спросила:

– Ты веришь в любовь?

Шарль д'Аркур протянул к ней руки, помогая сойти с лошади.

– Думаю, да. – Он смерил ее странным взглядом. Потом улыбнулся, словно догадался, что она хотела спросить совсем не об этом, и, в свою очередь, поинтересовался: – А ты?

– Нет. – Влюбляются только глупцы. Луиза всегда это знала – достаточно вспомнить всех тех идиотов поклонников, которые в ее присутствии превращались в ослов.

Супруг снял ее с седла и поставил на землю.

Луиза продолжала:

– Впрочем, я верю, но не в любовь, а в привязанность и дружбу. – И добавила специально для него: – В доброту и взаимное уважение. Бывает, конечно, и любовь: когда кто-то помогает тебе обрести себя, показывает тебе то, что ты сама хотела о себе узнать.

Князь вытащил свою трость из-за ремешка на седле и кивнул. Потом направился к оранжерее, поигрывая тростью и почти не опираясь на нее. Обернувшись через плечо, Шарль спросил:

– Ну так ты идешь?

Луиза поспешила вслед за ним. Примерно акр занимали маленькие тепличные домики – их было двадцать или тридцать. Форточки и рамы были приоткрыты под разными углами. В каждой теплице росли опытные образцы или чувствительные теплолюбивые растения, ради которых приходилось поддерживать определенную температуру и влажность. Вдалеке виднелась оранжерея, в которой выращивали рассаду и прививали растения. Там-то князь и проводил свой эксперимент.