Дело об искривленной свече - Гарднер Эрл Стенли - Страница 32

– Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?

– Ну, наверное, было уже часов десять утра. Возможно, даже около половины одиннадцатого. Думаю, что так. Посудина стала оседать на отмели.

– «Посудиной» вы называете яхту?

– Да, яхту Роджера Бербенка.

– Ол райт, – сказал Мейсон. – Продолжайте. Яхта стала оседать в ил. Ну и что же случилось?

– Вроде бы у одного типа по имени Палермо была назначена встреча с Милфилдом, и…

– Ну уж это самые откровенные слухи! – вмешался Линтон.

– Вы желаете возразить? – вежливо спросил Мейсон.

– Я вовсе не намерен каждый раз выступать с возражением против таких мелочей.

Мейсон повернулся к судье:

– Кое-что из этого действительно можно отнести к слухам, ваша честь, но я пытаюсь получить полную картину случившегося, причем как можно скорее.

– Но мы еще собираемся вызвать Фрэнка Палермо, свидетеля, обнаружившего труп, – возразил Линтон. – Вы сможете это спросить у Палермо.

– Я вовсе не собираюсь спрашивать у свидетеля Камерона ничего о Палермо, – совершенно серьезно объяснил Мейсон. – Меня интересует, когда он встретился с Палермо и при каких обстоятельствах. О прочих же вещах я расспрашиваю для того, чтобы мы могли прояснить ситуацию в присутствии суда. Я намерен выяснить хронологию событий.

– А при чем здесь Палермо и что он делал после того, как увидел мертвое тело? – спросил Линтон.

Мейсон улыбнулся:

– Потому что, возможно, мне удастся обнаружить кое-какие факты, полезные для защиты.

Линтон насмешливо заявил:

– Этот человек не сообщит ничего полезного для защиты, да и ни один другой свидетель, который поднимается на трибуну и говорит правду, тоже не знает ничего благоприятного для защиты!

– А если кто и знал, то, очевидно, поспешил уехать в отпуск! – задумчиво произнес Мейсон.

Молоток судьи Ньюарка с трудом справился с громовым хохотом, раздавшимся в зале.

– Прошу вас воздерживаться от не имеющих отношения к делу комментариев. Мистер Линтон, вы желаете выдвинуть возражения?

– Нет, ваша честь. Я не стану возражать, чтобы потом меня не обвинили в том, что я затыкаю рот защите.

– Суд вынужден вам напомнить, что на процессе вы должны вести себя корректно. – Он повернулся к свидетелю: – Отвечайте на вопрос.

– Я сформулирую его таким образом, – сказал Мейсон. – Вы были первым, кто разговаривал с человеком, обнаружившим труп?

– Полагаю, что да.

– Расскажите нам в точности, как это происходило.

– Была суббота, около половины одиннадцатого утра, как я думаю. На часы я не смотрел. Я заметил лодку, плывущую по эстуарию вверх, человек греб кормовым веслом стоя.

– Было ли в этой лодке что-то особенное, что привлекло ваше внимание?

– Да.

– Что именно?

– То, как этот человек греб.

– А как он греб?

– Это не относится к делу и несущественно! – возразил Линтон.

– Возражение отклонено.

– Понимаете, найдется немного людей, которые действительно умеют хорошо грести таким образом. А у этого человека лодка просто резала воду. Да и сама лодка меня заинтересовала.

– Что это была за лодка?

– Складная. Знаете такие? Их можно складывать и перевозить спокойно в автомобиле.

– Кем оказался человек в лодке?

– Подплыв поближе, он со мной заговорил. Он был в таком возбуждении, что путал английские слова с иностранными. Сказал, что его зовут Фрэнком Палермо, что он из округа Скиннер-Хиллз и должен был встретиться с Милфилдом на яхте.

– Это все слухи! – вмешался Линтон.

– Вы возражаете?

– Да, ваша честь, я намерен возразить против этого, поскольку это слухи, да и сам перекрестный допрос ведется совершенно неправильно. Этот человек…

– Возражение принято, – произнес судья.

– Ол райт. – Мейсон обратился к свидетелю: – Рассказывайте о том, что вы делали дальше.

– Ну, этот человек рассказал мне о том, что он обнаружил на яхте, в результате чего я связался с полицией.

– Что вы им сообщили?

– Те же возражения! – закричал Линтон.

– Возражение отклоняется, – возмутился судья. – Свидетеля сейчас спрашивают о том, что он сам говорил и делал.

– Я позвонил в полицейское управление и сказал им…

– То, что вы сказали, не имеет значения! – не успокоился Линтон.

– Наоборот, – спокойно возразил Мейсон. – Интересно, что свидетель сказал полиции. Может быть, он был необъективен.

– Возражение отклоняется.

– Ну, я сообщил полиции, что работаю смотрителем и сторожем в яхт-клубе и что какой-то сумасшедший иностранец утверждает, что он договорился о встрече с Милфилдом…

– Ваша честь, – буквально замахал руками Линтон, – это снова то же самое, о чем суд ранее запретил говорить свидетелю.

– Нет, это не так! – произнес судья. – Тогда он свидетельствовал о том, что ему сказал Палермо, а сейчас он показывает, что сам сообщил полиции. Защита имеет право допросить этого свидетеля о том, какие шаги он предпринял в связи с данным делом. Выяснить, нет ли тут необъективности или предубеждения.

– Но защита все равно это узнает! – не мог успокоиться Линтон. – Потому что этот человек намеревается сейчас пересказать весь свой разговор с полицией по телефону.

– Ну и что тут плохого? Пусть рассказывает! – сказал судья. – Возражение отклоняется.

– Продолжайте, прошу вас! – Мейсон обратился к свидетелю.

– Ну, я сказал полиции, что этот человек, Палермо, приплыл сюда на лодке. Что он заявил, будто договорился о встрече с Фредом Милфилдом на яхте Бербенка, что, когда он приплыл в то место, где, как ему сказал Милфилд, будет стоять яхта, он нашел ее на илистой отмели сильно накренившейся набок. Он обогнул яхту на лодке и пару раз покричал…

Линтон в отчаянии развел руками:

– Я хочу, чтобы свидетель уразумел, что он должен давать показания только относительно того, что он сам сообщил полиции, а не о том, что говорил ему Палермо.

Камерон повернулся к судье:

– Но ведь я же рассказываю о том, что я сказал полиции со слов Палермо. Разве это неправильно?

Судья Ньюарк улыбнулся:

– Все правильно. Продолжайте.

– Ну, я им сказал, что Палермо заявляет, что он обогнул пару раз яхту, а потом поднялся на борт и закричал, есть ли кто-нибудь. Не получив ответа, он отодвинул задвижку, спустился в каюту и увидел мертвого Фреда Милфилда, который лежал на полу.

– Разговор еще продолжался? – спросил Мейсон.

– Да нет, вот и все.

– Я имею в виду разговор между вами и полицией о Палермо?

– А, маленько поговорили… Похоже, полиция знала, кто я такой, и поинтересовалась, не арендовал ли Палермо лодку у меня.

– Ну и что же вы ответили?

Свидетель улыбнулся:

– Я пересказал им в точности то, что Палермо ответил мне, когда я спросил у него, где он взял такую лодку.

– А что он ответил?

– Палермо не любитель бросать деньги на ветер. Он понимал, что ему придется плыть до яхты по эстуарию. А поскольку у него имеется эта складная лодка, на которой он возит по скиннер-хиллзскому озеру компании охотников за дикими утками, он вовсе не собирался платить какому-то городскому умнику пятьдесят центов или даже целый доллар за лодку, поэтому он погрузил ее на машину и добрался до яхты на ней.

– Я не вижу, какое это имеет отношение к разбираемому делу! – надменно произнес Линтон.

Мейсон улыбнулся:

– Возможно, что это как раз факт, полезный для защиты.

– Я этого не нахожу.

Мейсон сочувственно покачал головой:

– Это результат юридического астигматизма.

– Спокойно, джентльмены, спокойно! Продолжим судебное разбирательство! – нахмурился судья.

– Сообщили ли вы полиции то, что услышали от Палермо? – спросил Мейсон. – В котором часу тот выехал из дома в Скиннер-Хиллз, чтобы прибыть на эту встречу?

– Он-то мне сказал, но я этого не сообщил полиции.

– В таком случае свидетель определенно не имеет права давать показания по данному вопросу! – вмешался Линтон.