Я – контрабандист - Неклюдов Андрей - Страница 28

Ежедневно Тимур отправлялся на почту звонить домой.

– Уговаривает жену приехать, – комментировал Олег. – Месяц не может один побыть!

«Зато я могу», – грустно подумалось мне. В памяти возникла дочка. Вспомнилось, как накануне отъезда она подошла ко мне, обняла и говорит: «Ой, папочка, как я тебя люблю! Я всегда тебя любила, даже когда меня еще не было». Защемило в груди. Но ведь и ради нее я нахожусь здесь…

МАСЛОМ ВНИЗ

В конце концов новый кредит был получен, Олег отбыл с семьей в путешествие, а мы с Тимуром остались готовиться к следующему рейсу. Вернее, готовился один я, так как Тимур целыми днями сидел в кресле, не проявляя интереса к окружающему миру.

За неделю до рейса стало известно, что на «Морской биохимик» фирма «Марштур» набирает клиентов только с паспортом моряка.

– Пойдет «Скрыплёв» по паспорту туриста. Почему не хотите на «Скрыплеве»? – с очаровательной улыбкой пропела мне Эмилия Ивановна, когда я напомнил ей про обещанное для меня место по «овировскому» паспорту.

– Но, Эмилия Ивановна, вы же сами знаете, что там нет лабораторий, даже трюма нет! – вскричал я.

– Да, с помещениями там не очень…

На том разговор и завершился.

Правда, старпом «Скрыплева» Жбадин, сосед Олега по подъезду, уверял, что для нас у него найдется лучшее помещение. «Лучшее помещение», как потом оказалось, было всего в десять кубов объемом.

Шура Безбережный в рейс не шел.

– Какой мне рейс! – поднимал он плечи почти вровень с головой. – Я с тапочками надолго припух.

Мне на сей раз он предрекал период неудач, который, по его убеждению, будет длиться месяца полтора – до самого дня моего рождения.

– Это такое время, когда бутерброд у тебя будет падать исключительно маслом вниз, – образно пояснил он.

Поначалу эти пророчества как будто и впрямь начали сбываться. Я поневоле вспомнил о них, когда старпом Жбадин, единственный знакомый из команды, наотрез отказался принять у меня «закукленную» пачку валюты, чтобы спрятать.

– Ты что, смеешься?! Прошлый раз нас так шмонали, что я чуть инфаркт не получил. Зачем мне это надо? – морща и без того сморщенное бурое лицо, бормотал он.

– Олег советовал обратиться именно к вам, говорил, проблем не будет, – с трудом сохраняя выдержку, твердил я (судно вот-вот должно было уйти на морвокзал на оформление).

– Если бы он хотя бы заранее предупредил, я бы как-то подготовился…

– Но что делать?!!

– Подойди к кому-нибудь из команды. К боцману подойди, – и он поспешно удалился по коридору.

Кое-как удалось всучить пакет пропойного вида боцману с условием, что полпроцента от суммы пойдет ему (вообще же за такую услугу, как я узнал, берут одни, и два, и больше процентов). После этого мне стали лезть в голову всякие нехорошие мысли. Например: что, если этот боцман скоропостижно умрет? С виду он совсем доходяга. Или, пьяный, упадет за борт? Всякое ведь бывает… Что тогда? Ведь никто в таком случае не найдет этих денег (целое состояние!). В одночасье они для нас исчезнут. Вспомнил я и про оставшиеся у корейца Пети пять тысяч долларов. Вернее, я и не забывал о них, но сейчас подумалось: а вдруг он открестится, мол, никаких денег не оставалось…

Едва отплыли, возникла неприятность другого рода. Моя лаборатория оказалась единственной на судне, всем остальным пассажирам фирма предоставила по пять кубических метров в бывшем ВЦ – вычислительном центре, по величине напоминавшем трюм, где спрятать товар было практически невозможно. Неудивительно, что на мою кладовку начались посягательства. Одни пытались ее у меня перекупить, другие требовали справедливого раздела. Представитель «Марштура» Женя, сменивший на этом посту золотозубого Володю, тоже чернявый, с тонкими усиками, какие больше подошли бы игроку в бильярд, ходил за мной по пятам, уговаривая уступить помещение в пользу фирмы. И мне пришлось проявить несвойственную мне агрессивность и отшить их всех, как когда-то на «Турбидите» маленький злобный Сашок отшил выступающую за справедливость девицу.

Если в чем мне и повезло однозначно, так это с соседом по каюте. Это был высокий худощавый парень с чуть смущенной всегда улыбкой и деликатным манерами. Благодаря Володе (так звали соседа) я избавился от одной, мучившей меня заботы: как мне загрузить в одиночку предполагаемую гору товара? С этой задней мыслью я как-то в разговоре расписал ему выгодность покупки товара вместе со мной – тогда и цены будут для него значительно ниже, и не придется тратить время на поиски, так как магазины и их хозяева мне известны.

– Если так, то это упрощает мою задачу, – обрадовался Володя. – А я, со своей стороны, помогу тебе при погрузке, – сам предложил он то, о чем я намеревался его просить.

«НЕСОМНЕННЫЙ ДАР»

В этот раз я действовал намного четче, чем прежде. Мы с Володей переходили из магазина в магазин, продавцы встречали меня как родного, цены были для нас минимальными, и мой спутник искренне уверовал, будто имеет дело с прирожденным коммерсантом.

– У тебя несомненный дар! – говорил он с восхищением.

Наверное, скажи я ему, что я – геолог, он бы ни за что не поверил.

В магазине «Катюша» в этот приезд я был встречен совсем не так, как до этого. Петя, прежде почти не обращавший на меня внимания, нынче не отходил от меня ни на шаг. Он сразу развеял мои опасения насчет пяти тысяч долларов. На эту сумму он приготовил мне красивые костюмы «Поло Клаб» по цене на два доллара ниже, чем они продавались на Техасе, да и на остальное сбавил цены более, чем я смел надеяться. Я объяснял себе столь резкую перемену его чувством вины за оставшиеся у него деньги или тем, что в эти дни пришло мало российских судов. Но оказалось, что это не так.

Когда мы остались вдвоем, он обратился ко мне с непривычно горестным выражением лица:

– Вы не можете мне помочь?

Я посмотрел на него с недоумением: я? Помочь миллионеру Пете?!

– Один человек, – заговорил магазинщик почти шепотом, печально склонив свою большую голову, – должен мне деньги. Много деньги. Двести шестьдесят тысяч доллар. Он Владивосток. Я давал товар реализация… Человек этот есть мафия, я узнал. Это самый большой мафия Владивосток. Понимаете? Я хочу приехать. У меня есть документы… – и он стал показывать какие-то отксерокопированные бумаги. Вид у него был жалкий. Ясно было, что дело его безнадежно, он и сам, похоже, понимал это и обращался ко мне лишь по свойству человека надеяться на чудо, на неожиданную помощь или хотя бы в поисках сочувствия. Я и мог лишь посочувствовать.

– Вы только никому не говорите, я прошу, – шевельнулись крохотные губки на лунообразном лице.

Я предположительно догадывался, что тем человеком из мафии был Гладков, долгое время, по словам Безбережного, ублажавший доверчивого корейца. (Позднее я узнал, что во Владивостоке оседает таким образом немалое количество денег, и вернуть их магазинщикам часто оказывается не под силу.)

В скором времени начали поступать первые партии груза, и мой новый приятель Володя был совершенно ошеломлен.

– Я с такими масштабами впервые сталкиваюсь, – признался он, смущенно улыбаясь, после того как мы до полуночи таскали мешки с обувью на верхнюю палубу.

В результате наших усилий образовался длинный высокий ряд мешков, притулившихся к сложенным в виде блока коробкам чипсов и печенья. Ожидался контрактный груз, и я надеялся, что им полностью завалят мой товар.

– Не волнуйся, – заверял меня старпом Жбадин, – тут гора получится до самой трубы. Еще и драка за место на палубе будет.

Однако время шло, а палуба оставалась на две трети свободной, и, словно сигнал SOS, ярко сияли на ней мои оранжевые тюки.