Дело о смертоносной игрушке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 19

– Порой они все равно пугаются, – с сомнением в голосе сказала Ханна Окунь.

– Я понимаю, – согласилась Делла Стрит, – но нам нужно срочно ехать.

– Может получиться и так, что мы вовсе не уедем, – заметил Мейсон. – Если мы не получим бронь, лететь нам будет не на чем.

Ханна Окунь холодно посмотрела на адвоката.

– Если я правильно поняла, вы обещали заплатить сорок долларов, – сказала она.

– Разумеется, – Мейсон кивнул. – Уедем мы или останемся, вы получите деньги в любом случае. Устраивайтесь поудобнее и будьте спокойны.

Алиса Колтон вытерла глаза платком.

– Все будет хорошо, Алиса, – повернулась к ней Делла Стрит. – Не переживай так.

– В агентстве мне передали, что вы просили, чтобы приехала именно я, – заметила Ханна Окунь.

Делла Стрит вопросительно посмотрела на Мейсона.

– Все правильно, миссис Окунь, – кивнул Мейсон. – Мне рассказывали о вас Дженнингсы. Они вас очень рекомендовали.

– Дженнингсы? – переспросила она.

– Лоррейн и Бартон Дженнингс. У них маленький мальчик, Роберт Селкирк. Он от первого брака Лоррейн.

– Ну, конечно! – вспомнила Ханна Окунь. – Бобби очень хороший ребенок. С чувством собственного достоинства, что редко встречается у детей.

– И страшно любит пистолеты, – добавил Мейсон.

– Как любой нормальный мальчик. А чего еще можно ожидать, если по телевизору только и делают, что палят? Он любит смотреть погони на лошадях и всякие перестрелки.

– Да, несомненно, эти сериалы оказывают влияние на детей, – согласился Мейсон, а потом добавил: – Если не ошибаюсь, у Роберта несколько игрушечных шестизарядных револьверов с кобурой и рукояткой, отделанной перламутром, – все в стиле Дикого Запада.

Внезапно Ханна Окунь почувствовала себя неуютно.

– Да, он любит оружие, – сообщила она и плотно сжала губы.

Мейсон внимательно смотрел на нее.

– Это единственное, что нас беспокоит, – признался он.

– Что? – насторожилась Ханна.

– То, что вы позволяли Роберту играть с настоящим пистолетом.

– Откуда вы это взяли?

– А разве не так? – удивился Мейсон.

– Откуда вы это взяли? – повторила она.

– Во всяком случае, я так понял, что вы позволяли это. У Бартона Дженнингса есть пистолет двадцать второго калибра, и Роберт с ним играет.

Последовало долгое молчание. Ханна Окунь подозрительно смотрела на Мейсона серыми блестящими глазками, внимательно изучая его лицо.

Адвокат спокойно выдержал ее взгляд.

– Разве вы не давали ему играть с пистолетом Бартона? – снова спросил он.

– А какая разница?

– Я просто поинтересовался, – пожал плечами Мейсон.

– Я не обсуждаю дела своих клиентов, – заявила Ханна Окунь.

– Мы, кажется, говорили о ваших рекомендациях и о том, почему мы просили прийти именно вас, миссис Окунь, – неодобрительно сказал Мейсон.

– Я не думала, что кто-то об этом знает, – внезапно призналась Ханна Окунь. – Это был наш с Робертом секрет!

Мейсон загадочно улыбнулся.

С улицы позвонили. Делла Стрит подошла к переговорному устройству.

– Да?.. О, пожалуйста, поскорее! Я вас жду.

Она щелкнула переключателем, открывающим входную дверь, и повернулась к Перри Мейсону.

– Телеграмма, – сообщила она.

– Несут сюда? – в голосе Мейсона послышалось возбуждение.

Делла Стрит кивнула.

– Ох, Делла! – внезапно воскликнула Алиса Колтон и бросилась на шею Делле Стрит.

Ханна Окунь продолжала осматривать квартиру, переводя взгляд с одного предмета на другой.

– Я хочу взглянуть на ребенка, – заявила она.

Делла Стрит встретилась глазами с Мейсоном.

Адвокат приоткрыл дверь в спальню.

Делла Стрит продолжала успокаивать Алису Колтон.

Ханна Окунь поднялась с кушетки, подошла к дверям спальни, взглянула на спящую девочку, потом зашла в комнату и огляделась.

Раздался звонок в квартиру.

Делла Стрит оставила Алису Колтон и пошла отпирать. Расписавшись за телеграмму, она несколько секунд молча стояла с бланком в руке.

– Ой, Делла!.. Что?.. Неужели?..

Делла Стрит коротко кивнула.

– Мама умерла, – сообщила она.

Последовала тишина. Потом Алиса Колтон очень натурально разрыдалась.

– Что делать, мама уже давно не вставала, так что надеяться было не на что, – философски заметила Делла. – Врачи и не обещали ничего.

Ханна Окунь с минуту оставалась в дверях спальни. Затем она резко подошла к Делле Стрит, стоящей с телеграммой в руке, и спросила:

– Что значит эта комедия?

– Что вы имеете в виду? – удивилась Делла.

– Вы прекрасно знаете.

Ханна Окунь схватила Деллу Стрит за левую руку.

– Где ваше обручальное кольцо?

– У ювелира. В ремонте, – холодно ответила Делла. – Хотя вас это не касается.

– Меня многое касается, – ответила Ханна Окунь. – Вы не замужем. Это не ваш ребенок. Это не ваш муж. Я раньше где-то видела его лицо. В какой-то газете или журнале. Что вы здесь затеяли?

– У меня только что умерла мать! – воскликнула Делла Стрит. – Вот телеграмма.

Она показала листок Ханне Окунь, прикрыв большим пальцем место, где значился адрес отправителя.

– Не будем спорить на эту тему, – сказала Ханна Окунь. – Вы обещали мне сорок долларов. Заплатите, и я уйду.

Делла Стрит бросила взгляд на Мейсона.

Адвокат улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– И не пытайтесь улизнуть, – воинственно заявила Ханна Окунь, – со мной это у вас не пройдет.

– Что не пройдет? – уточнил Мейсон.

– Лишить меня сорока долларов.

– Никто и не собирается вас их лишать, миссис Окунь. Вы собирались работать здесь всю ночь и хотели, чтобы вам гарантировали, что это работа на всю ночь.

– Я хотела сорок долларов, а не работу на ночь.

– Вы получите сорок долларов, но для того, чтобы их заработать, просидите здесь до утра.

Ханна Окунь, прищурившись, посмотрела на него.

– Вы – адвокат, – узнала она. – Выступаете в суде. Перри Мейсон!

– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон. – А теперь расскажите, пожалуйста, как получилось, что вы позволяли Роберту Селкирку играть с настоящим пистолетом, когда оставались с ребенком?

– Так вот что вам нужно! – воскликнула Ханна Окунь.

– Да, именно это, – кивнул адвокат.

Ханна Окунь медленно опустилась на кушетку.

– Я же говорила, что вы здесь ломаете комедию.

– Пусть это будет комедия, если вам от этого легче.

– Я не буду отвечать на ваши вопросы. Я могу просто встать и уйти. У вас нет права допрашивать меня.

– Совершенно с вами согласен. Вас наняли для того, чтобы сидеть здесь до восьми часов утра. За сорок долларов. Если вы сейчас уйдете, то не получите ни цента, но отвечать на мои вопросы вам все равно придется, только уже перед Большим Жюри.

– И какая разница? – не поняла Ханна Окунь.

– К вашему сведению и чтобы между нами не осталось недопонимания, сообщаю вам, что Мервин Селкирк застрелен. В его убийстве обвиняется Норда Эллисон, моя клиентка. Я еще не знаю, что там произошло на самом деле, но пытаюсь в этом разобраться. Я пока не выступаю ни с какими заявлениями, но у меня нет сомнения, что, оставаясь с Робертом, вы разрешали ему играть с настоящим пистолетом двадцать второго калибра, скорее всего, модели «кольт вудсман».

– Вам этого не доказать, – заметила Ханна Окунь.

– Полагаю, как раз наоборот. Если вам есть что скрывать, если вы каким-либо образом связаны с убийством Мервина Селкирка, я советую вам немедленно уходить отсюда и нанимать адвоката, чтобы он представлял ваши интересы. Если же вам нечего скрывать, то я не вижу причин, почему бы вам не поговорить со мной.

– Вы вызвали меня сюда под ложным предлогом.

– Я просил вас приехать сюда. Я хотел побеседовать с вами там, где нам не помешает полиция.

– При чем здесь полиция?

– По-моему, это вполне понятно. Расследованием убийств занимается полиция. На это она тратит деньги налогоплательщиков. Если вам прежде не доводилось встречаться с лейтенантом Трэггом из отдела по раскрытию убийств, то вас ожидают впереди интереснейшие впечатления. Трэгг весьма дотошен, умен, честен и целеустремлен. Рано или поздно вам все равно придется официально рассказать все, что вам известно. Мне вы можете признаться неофициально. Если что-то в вашем рассказе будет звучать неправдоподобно, я укажу вам на это.