Женщина-трансформер - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 46

Ой, бли-и-ин…

Соседи переглянулись.

– Что? – как можно спокойнее спросила я. И заявила. – А-а, это я статуэтку на мороз выносила. Она тут стояла. Что, статуэтки тоже нельзя на балкон выносить? Моё дело, где хочу, там и ставлю.

Мой противный задиристый тон разозлил соседей. Которые хотели сделать доброе дело, а наткнулись на такую вздорную реакцию. Но по-другому нельзя было никак, конспирация дороже.

Сосед тем временем заметил ещё один след. И ещё. Говорить уже ничего не стал – думаю, решил, что это я статуэтку с места на место переставляла. А что, в самом деле, не имею права?

Парочка удалилась. А я без сил грохнулась в кровать.

Надо же – а ведь ещё чуть-чуть, и могла бы открыться охота на оборотня…

Страха возможного разоблачения не было. А что было? Пустота какая-то. И глупая ноющая боль – боль фантомная. Ведь как может болеть душа, которой как такового органа и нету? Она ведь не кишка, не мышца, а – болит…

Ну а что, если всё-таки приехать и с ходу заявить: Глеб, я тебя люблю. Ага, и что дальше? Мадам Люлю, я вас люблю – кладите в шапку по рублю… А он мне скажет: я тебя тоже. Да! И тут же вступит со мной в связь – надо же ему тренироваться на какой – нибудь доступной женщине. А тут как раз такая женщина подворачивается – сама готова на всё. И мы будем оба довольны – он станет получать навыки, а я удовольствие. Хе, будет ли это удовольствием – если я понимаю, что он на мне тренируется? Блин, не хочу так… А как хочу? Вот приедет Глеб ко мне из деревни на белом лимузине, с букетом роз, разбросает их под окнами, скажет: люблю, обожаю! Ага – и в помойку провожаю, старая ты перечница, хоть и модернизированная…

Интересно, а чувствуют ли какие-нибудь угрызения совести старые мужики, влюбившиеся в молоденьких девчонок? Например, что происходит в голове у дядьки тридцати четырёх лет, который заинтересовался восемнадцатилетней мамзелью? Или пятидесятилетний решил закрутить роман с девушкой, скажем, двадцати девяти годков – что он думает, как себе их отношения представляет? А ничего – всё по мнению мужиков в порядке. Думаю, ни малейших раздумий по поводу самой возможности таких отношений у них не возникнет. Так, попереживают за качество своего боевого оснащения, как-нибудь постараются его усилить. А то и нет: самоуверенность – это большой плюс, полученный мужчинами от природы. И не боится их седина никакого локона, старая помятая рожа или наливное пузо ловко пристраиваются рядом с юными красотками. Как так и надо. А всё почему? Кто, по-русски говоря, виноват? Да мы, кто же ещё?! Женщины и виноваты. Не велись бы на таких, а начиная с самых давних времён давали бы решительно по рукам старым ловеласам – вот прецедентов и не создавалось бы. А теперь старый с молодой – это в порядке вещей. Старая же с молодым – это сразу смех: Алла Борисовна, Бабкина Надежда и другие особы со странностями…

Конечно, наверное, считается, что старый хмырь для молодой девчонки – это учитель жизни. Тогда как учительница – это только в школе, с указкой и буклями. Вот и всё. И не поспоришь. Правда жизни.

Волна дурацкого цинизма захлёстывала. Я пыталась представлять что-нибудь милое и простое – из сценариев того, как могут сложиться наши с Глебом отношения после любовного объяснения. Но ведь ясно же – как только подумаю, так уже не случится. Я думала по-другому: «А тогда будет вот так…» Тут же выстреливала в голове новая мысль. И вслед за ней ещё новее, ужасающая: «Ой, теперь же ведь не произойдёт уже и вот так!..» Я обижалась на саму себя, ругала за дурацкую привычку фантазировать.

В конце концов заколебалась невозможно как, схватила пульт, включила телевизор, чтобы отвлечься. Рекламировали красоту. Вернее, её улучшение посредством специальной клиники. Правильно. Женщины для завлечения радости в жизнь и любви себе в объятья не щадя живота своего улучшаются, улучшаются, улучшаются…

А я, что я? Ведь это же я – целевая аудитория! На меня эта реклама рассчитана! Я подскочила к зеркалу и принялась себя рассматривать. Почему же я так стремительно порчусь? Какой дурак на меня позарится? Ну почему же, почему не нашла себе мужчину тогда, когда имела товарный вид, а, дубина ты такая?

Я разделась, встала перед зеркалом и придирчиво оглядела тело. Эх, было бы оно ничего, если бы не проклятые лишние пять-семь килограммов… Но они не сгоняются. Даже летальный спорт не помогает. Летальный, кстати, как раз таки помогает: раз – и гарантированно никогда больше не поправишься. Наоборот – довольно быстро станешь скелетом в прямом смысле этого слова. А потому, ясное дело – не летальный, а летательный спорт! Столько я мышечных усилий трачу во время полёта, а не становятся они фитнесом, не стройнят.

А жиры везде, немодная у меня фигура: полноватые руки, нежный валик жирка на животике, ути-пути, ляжки как у неваляшки – при среднем-среднем росте… Весь набор антикрасот. Как без них было бы всё замечательно! Ведь такая малость – меня и красоту разделяют эти ненавистные пять, семь, а лучше десять килограммов. Да, вот бы десять скинуть – и тогда я стану сорокапятикилограммовым эльфом, лёгкой балериной, стройной худышечкой. Не дохляком, а нежностью. Но, но… От диет, которые я мужественно выдерживала, меня шатало, падал гемоглобин, от диеты плюс фитнес прыгали перед глазами чёртики, не прекращалась тошнота и прогрессировал упадок сил. Я только страдала, что кошмаром отражалось на моём лице – единственном участке тела, который стремительно худел, покрываясь морщинами. Конечно, они пока мало кому видны, но я-то о них знаю, и этого достаточно. А тушка не худела, зараза такая! Это для толстяка скинуть пять-семь кило не проблема, а для женщины среднего телосложения – сплошной кошмар!

Когда кончались диеты, не приносившие результатов и только бесившие, я начинала есть – заниматься тем практически единственным, что доставляло мне истинную радость. Нельзя сказать, что я прямо-таки обжиралась. Но ела. Всласть. Ела и думала: вот поем, порадую себя, подчищу всё, что в холодильнике лежит, и начну пить только кефир. Неделю. Две. Чёрт с ними, с чёртиками перед глазами. Зато я стану когда-нибудь стройной. Стану. Лишусь жопиных ушек, смогу носить кофточки без рукавов, перестану позориться на пляже. А сейчас это всё с удовольствием съем.

Или – ладно, сегодня вот отъемся вечером в ресторанчике, потому что расстроена, хоть успокою себя, а завтра… И так раз за разом. Нет силы воли. И оправдания себе тоже нет. Жуткая вещь – жрачкозависимость…

Я покрутилась перед зеркалом, собрала кожу на талии в складки, подёргала за них. Да, я стесняюсь. Всю жизнь, практически, стесняюсь своего тела. Правда, когда-то очень давно не стеснялась – но тогда была любовь, тогда я была очень и очень стройна, сердце, наверное, работало как пламенный мотор и сжигало всё лишнее в своей топке. Мне мой любимый радовался, я ему, всё было славно. Но со временем радоваться стало некому, тушка залёживалась. Антуану, с которым, к слову сказать, я и провела-то всего пять или шесть сеансов сексо-заманивания, и так всё нравилось. С жиро-килограммами. Что, ему всё равно, что ли? Ну и дурак же он… Как мог Антуан ЭТИМ восхищаться? Я с ненавистью сжала жир на животе. Интересно, что ж за уродские у него были бабы, если я ему казалась и до сих пор кажусь замечательной? Или это с его стороны – дебильная лесть для самоуспокоения? То есть он, чтобы не упасть в собственных глазах, убеждает себя, что обладает роскошнейшей женщиной. На самом деле, конечно, той, какая согласилась, но в Антуашкиной голове выстроена другая программа: «Ты красавица, ты потрясающе выглядишь!» Фу-у… Надо же, как вспомню, так вздрогну. Вроде комплименты должны быть приятными. А от его слов меня всегда воротило. И раздражение какое-то необъяснимое появлялось. Так и хотелось гадость в ответ на Антуановы хвалебные слова сказать. Правда: он старается, пыжится, пытаясь мне что-нибудь приятное сделать, а принимать от него ничего не хочется. Необъяснимо вот почему. И в то же время замуж мостилась выйти… Вот кто дурак, а не Антуан…