Женщина-трансформер - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 4

А вот, оказывается, почему…

И потому-то всё моё копошение по жизни бессмысленно.

Так я сидела и думала. Вот оно как – когда на самом деле приплющивает. Ноги заледенели. И руки. И вообще – я как будто перестала их чувствовать.

Получается: или я лежу в беспросветной коме, без чувств и мыслей, или активно живу, ем-пью, работаю, стремлюсь к чему-то – результат всё равно один? Даже от моей благотворительной помощи людям пользы не будет – на эту помощь ведь никто не рассчитывал! Поздно – надо было раньше, в нежном юном возрасте проявлять героизм. А сейчас… Даже если, например, спасая от взрыва стратегически необходимый для государства мост, я буду держать зубами проводки бомбы, чтобы она не рванула во время прохождения по мосту суперважного поезда, – что-нибудь поменяется, поезд отправят по другому пути, скажем, в объезд, и в моих услугах нуждаться не будут…

Меня, в общем-то, получается, как и нету? Из-за этого нет радости моим родителям – они меня любят и такую, но их грустное ожидание моего счастья тоже превращается в пепел. Чистым разумом простых людей они не могут охватить зияющую бездну моего одиночества, безмужности, бездетности. Почему? – наверно, думают они. Что мы сделали не так, если именно наша дочь никому не пригодилась, не приглянулась, почему она несчастлива? Пусть бы они жалели, например, меня – глупую мать-одиночку, но любили бы моего ребёнка, своего внука. И была бы эта горькая любовь радостной, понятной, то есть хоть с каким-то человеческим смыслом. А так… Стыдно мне перед родителями. Стыдно.

Есть люди, которые не боятся старости. Думаю, это как раз те, кто рассчитан на долгий век. Есть такие, кто просто гонит её от себя операциями, самовнушением и вкладами в искусство и культуру, делая своё имя бессмертным, а долгое существование обоснованным. И есть те, кто этой самой старости боится – до воя и мозговых судорог. Как я, например. Потому что не сделано ещё ничего, не реализовано – но уже увядание, морщины и болезни подгребают! А недоиграно, недожито – и вообще… Взять вот тех же героев. Единственный выход для героя – это ранняя смерть. Сделал что-то, вспыхнул и погас. До чего же жалок такой тип в старости – ведь его по-прежнему сравнивают с ним ТЕМ, молодым, великим, сильным. А он нынешний – старый, дряхлый вызывает лишь жалость. Потому-то герои до старости не доживают. В основном. Да и не только герои. Старая Мерилин Монро – это кошмар. Как – то я увидела попытку компьютерщиков по линиям лица и тела смоделировать то, как она могла бы выглядеть в семьдесят лет. Модна, блондиниста, кудрява. Но – противна… Некого ей было бы играть, мне кажется. Мать семейства в бусах и самом рейтинговом сериале – это не для неё. При всём моём уважении к матерям семейства. Кстати, а старички, прожившие простую человеческую жизнь, такого контраста с собою, молодыми, не составляют. Они как были бытовы и нормальны, так к старости и остались – адекватны. Не все, конечно. Нет правила без исключений. Но всё – таки…

А меня тянет в романтизм, но ничего из этого не получается: всю жизнь я боялась то недоучиться, то потерять работу или мужчину, на которого делала ставку, как на солнце, – по максимуму!

И ничего не получила, наверное, потому, что, когда-то, сама не сообразив, спасая свою жопу и стараясь быть как все, я поползла в тихую человеческую жизнь. В которой до сих пор никак не пробьюсь. А надо было выбирать что-то остро романтическое. И давно помереть где-нибудь. С пользой. Может быть, и без вести. Но что-то сделав. Даже не для славы помереть, а для того, чтобы соответствовать своей, именно своей судьбе.

А вот сейчас?..

Может, остальные понимали это с самого начала своей жизни. А я – вникла только что. Или я снова ошибаюсь?

Мысль билась во мне, кололась внутри черепа, трясла руки, долбила пульс в самом скоростном режиме. Смысла не будет. Давно истратился. Кончился.

Как же быть? Нормальные люди советуют в таких случаях честно признать поражение, продолжать жить и спокойно делать своё дело.

А какое у меня дело? Работать? Приносить своей деятельностью доход работодателю и на зарплату, что он платит мне, поддерживать своё дальнейшее существование? Копить деньги, тратить их на поездки в дальние страны – чтобы мир посмотреть, а также на одежду и косметику – чтоб себя показать? Да, а на что ещё? И этого уже вполне достаточно для осмысленной жизни члена общества потребителей.

Не нравится судьба обывателя – увольняйся, бросай всё и устраивайся в миссию Красного Креста, например, которая ездит по Африке и помогает тамошним несчастным. Ещё не поздно, наверняка возьмут.

Страшно. Кто заплатит за мою съёмную квартиру? Придётся отказаться от неё. Куда деть мои пусть немногочисленные, но всё – таки вещи? Удастся ли после возвращения из Африки найти работу, которая хотя бы так же оплачивалась, как нынешняя – или все карьерные наработки, а вместе с ними и возможность сносной жизни будут окончательно утеряны? Вот это и называется – страшно.

Не страшно было тогда, лет пятнадцать назад. Вот в те годы и нужно было решаться на что-то кардинально-смелое. А теперь…

Я поднялась на ноги. На слабые, ледяные ноги (это летним ранним тёплым вечером!). Прошлась по дорожке. Жить, чёрт возьми, всё равно хотелось! Хорошо, что у меня не бывает суицидальных мыслей. Но как жить-то? С какой-то такой очевидностью мне стало понятно, что так, как было раньше, я наконец-то больше не могу…

А как могу?

И только устремилась по мозгам какая-то новая мысль – ещё совсем тощая, не обросшая смысловым мясом, как – ну что ты будешь делать! – мне навстречу вывернул из боковой аллеи недавний румяный пупсоид. И с мысли сбил.

Радостно подбежал ко мне, вытянув руки. Он со мной-таки познакомился, как, видимо, и планировал. Улизнуть не удалось – вслед за дяденькой по аллее торопилась большая-пребольшая компания. А по бывшему ясному небу неотвратимо двигалась грозовая чёрная туча, несла нам ливень для полного счастья. Cumulonimbus – я даже вспомнила, как такие облака называются. Зачем-то вот знала. Cumulonimbus… Красиво и грозно.

Но дело не в облаках.

Так что скоро я оказалась в доме, усаженная в кресло и окружённая всё той же задорной компанией. Все пили, ели, смеялись, тормошили меня – правда, к счастью, без особого энтузиазма. Толстячок не оставлял попыток кокетничать, что-то спрашивал, улыбался. Женька сообщила мне, что жена и дочка толстячка где-то отдыхают, поэтому с ним можно смело…

Можно смело послать всех на фиг! Зачем Женька его на меня науськала? Чего хотела добиться?

… – Чтобы ты просто развлеклась! – извиняющимся, но в то же время недовольным голосом проныла она. – Ну сколько же можно так сидеть?

– Да! Жизнь-то проходит! – вступила Анжелка. Которая тоже хотела, чтобы я развлекалась с временно одиноким пупсиком.

– Ну просто хоть поговори с ним! – шипела в ухо добрая мать здешнего семейства. – Он очень любит с умными разговаривать!

– Ну не сиди ты как пень, правда! – с другой стороны толкала Лариса, мать другого семейства.

Пусть бы сами с ним и развлекались…

Я заметалась. Ситуация была обычная: я капризничала, девчонки меня стыдили и уговаривали. Как будто я специально капризничаю! Ну, в смысле…

Да, я так много лет капризничаю, по вполне понятной (мне по крайней мере) причине. В конце концов я бы от них отбилась. Как отбивалась много-много раз, потому что все мужчинки, которых девчонки предлагали, были «не то».

И сейчас, разумеется, было это самое «не то», но подруги, видимо, разозлились серьёзно. Оттащив меня от центра веселья, они принялись увещевать.

Я почти не вникала в смысл их слов. Я ведь поняла сегодня про себя всю правду. И потому слушать Женю, Лару и Анжелу было невыносимо.

Видимо, всё. Аллес…

А тут ещё гости так весело смеялись – им что-то рассказывала молоденькая славная девчонка, чувствовала, что к ней приковано внимание, а потому была особенно очаровательна. Интересно, я тоже раньше такая была? А сейчас какая? Какая????!!!!