Женщина-трансформер - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 23

А что тут у нас девушка Алконост – такая-то красавица?

В исполнении художника Билибина она выглядела иначе. В какой – то царской шапке, короткой кофте с широкими рукавами, крылья отдельно, руки отдельно, в одной руке свиток, в другой какой-то кудреватый подсолнух. Рядом на картинке сообщалось, что этот самый Алконост таков венец носит, сицевы цветы из рая износит. Ситцевые, может? Вот эти самые полуподсолнухи?

А вот ещё какая информация про Алконоста:

«Птица райская Алконост близ рая пребывает, некогда и на Ефрате реце бывает. Егда же в пении глас испущает, тогда и сама себе не ощущает. А кто во близости ея будет, то и все в мире сем позабудет, тогда ум от него отходит, и душа его из тела исходит. Таковыми песнями святых утешает и будущую им радость возвещает, и многая благая тем сказует то и яве в свитке указует».

То же самое. Сирин, стало быть, в Эдемском саду живёт, а Алконост близ рая пребывает. Неподалёку. Услышал человек её песенку – и смерть. Душа из тела исходит… Добрые священные животные. Всё на радость святым. А остальным, в смысле простым смертным, пророчат игру в ящик. Получается, если этих девушек посадить к микрофону – и все, кто их услышат, дух-то и испустят? Но почему не сказано, куда эти души направятся? В рай, может, – продолжать слушать пение вместе со святыми? Нет – будущую радость возвещают только этим самым святым. Куда денутся угробленные пением отлетевшие души – не ясно.

Хотя, может, душа из тела отлетает не насовсем! А на время слушания Алконостова пения! Тогда более понятно: волшебная сила искусства. И Алконост – не убийца, а целиком положительный персонаж. К тому же что-то она читает людям из какого-то благого свитка. Письмо счастья? Читать я люблю…

Поглумилась я, поглумилась и стала снова копаться в литературе. За окном вставал рассвет. А я так не хотела быть плохим персонажем, что продолжала выискивать себе оправдание.

Хотелось думать, что я – птицедева Гамаюн. Вот она какая на картине всё того же художника Васнецова. Красивая, сильная духом, решительная – вон какое у неё лицо гордое. Вещая птица, как про неё пишут. Остальные внешние признаки те же: лицо, волосы, крылья. Гамаюн – это посланник Бога. Она предвещает будущее тем, кто умеет слышать тайное, распознавать знаки и понимать метафорическое значение слов и явлений. Ну вот, хорошо. Никаких смертей. Мне эта роль нравится. Но тогда получается что? Я должна пророчить? Но как и кому? Наврать, кстати, чего-нибудь пророческого я завсегда горазда. На картах хорошо гадаю – не знаю их значения, но излагаю как по писанному. Все верят. Но в виде такого прекрасного существа врать стыдно. Это не на даче картами хлопать, гадать на четыре короля. Тут должно быть всё по правде. Наверное, сначала мне должен КТО-ТО передавать информацию. Чтобы я её ретранслировала тем, кому надо. Ну, кому нужно напророчить.

Хотя – нет… Я сама, видимо, должна догадываться о том, что кому сообщать! Или не догадываться – а каким-то особым способом получать информацию из космоса. И только затем уже являть жертве свой дивный лик – и вещать. Нести благую весть. Да, но тогда в дурдомах и кардиологиях прибавится пациентов со сдвигами по фазе и острыми сердечными приступами – это точно. А если я всё же буду врать – мои клиенты это быстро раскусят. Верить перестанут. Да и пришибут ещё сгоряча. И настанет мне обычный кабздец – а я даже магическое сопротивление не смогу оказать, я же не волшебная. Или, может, волшебная – просто пока всех своих функций не знаю?!

Я тут же разделась, осмотрела себя в человеческом виде, обернулась, обследовала в изменённом. Делала пассы – сначала руками, затем крыльями, пробовала взглядом двигать предметы, мысленно пыталась воспламенить стопку журналов. Бесполезно. Магии не было. Я не Гарри Поттер. Выходит, я умею только одно – оборачиваться и летать. А всё остальное – тайна.

Взгляд мой упал на обложку «Бестиария» – кожистый крылатый монстр ехидно скалился, явно норовил укусить музыкальную трубу, которую поднёс к пасти. Какой-то демон. Противный.

И тут ужас пробрал меня… А вдруг я тоже зловещий персонаж? Если я всё-таки этот самый Сирин, и поэтому единственные мои функции – летать и петь? Тогда, значит, я действительно являюсь людям перед смертью?… Меня видел Глеб. Я, правда, не пела. Но орала и разговаривала. Не сладкоголосо, но как могла.

Глеб. Что с ним? Ой, а вдруг!..

Пять двадцать утра. Ерунда. Главное – узнать, что с ним! Я схватила мобильный и набрала номер Глеба.

Гудки. Телефон принимает!

– Да…

– Глеб, Глеб, здравствуй, это я! – закричала я в трубку.

– Здрасти. Да! Вы… Ты хочешь приехать?

– Да! Да, Глеб, конечно! С тобой всё в порядке? Скажи мне честно! Честно скажи, Глеб!

– Всё хорошо! А у тебя? У тебя хорошо?

– Да, хорошо! А мама твоя как?

– Нормально.

– А муж её?

– Да…

– А дядя Коля?

– И дядя Коля.

– А доярки?

– Ну и доярки. И заведующая, и председатель.

– И коровы, и Бек, и собаки?…

– Да, да!

Стоп. В нечеловеческом виде меня наблюдал только Глеб. Так что беспокоиться нужно лишь за него. Но вроде жив. Ничего не случилось.

– Глеб, миленький, с тобой точно всё в порядке?

– Ну да же, да. Ты чего волнуешься-то? Не надо.

– Ты будь осторожен, ладно? Будь, пожалуйста, очень осторожен! – кричала я в трубку.

Мне было страшно. Впервые моё новое оформление мне не нравилось. Даже больше – я не хотела быть вестником смерти и негатива! Я хотела радости.

Но Глеб этого не понимал. Он уверял меня, что всё с ним хорошо, что он очень ждёт в гости, и чтобы я только позвонила накануне – и он начнёт встречать меня с самого утра.

Мы говорили с ним долго – и долго прощались. Ещё и ещё раз желая Глебу всего самого хорошего, я подошла к зеркалу и смотрела на себя.

Нет, я положительный персонаж. И хоть готичная мрачность птицы Сирин очень тешила моё романтическое сердце, быть Алконостом – румяным и милым – хотелось больше. Возможность быть птицей Гамаюн отпадала по причине моего полного неумения правдиво пророчить. Алконосту хотя бы какой-то текст должны дать – и эта сверхптица может читать пророчества с него.

Всё, я Алконост.

И тут же я нашла совершенно противоположную информацию. В очередной книжке. Научно-популярной, кстати. Алконост – птица печали, а Сирин – радости. Стратим – это вообще не самостоятельный персонаж, а лишь другое воплощение птицы Алконост. И управляет Стратим морскими бурями. Ну надо же, пишут авторы, что хотят. Договорились бы, что ли. Или читали хотя бы друг друга… Ладно, посмотрим, что там за Стратим. Нет, его вид мне не подходит. Стратим без лица. Он с носом. С клювом. Но это ничего не значит – получше поискать, и изображение с лицом наверняка где-нибудь отыщется. Только вот какими я бурями управляю? Может, надо просто на море слетать, проверить? Ладно, пока этот вариант тоже будем иметь в виду, как запасной-рабочий.

Птицедева, птицедева… Да, кстати, как обернусь птицей, так вполне дева, это они правильно подметили. Сплошной монолит. А вот когда снова в виде человека – как была, так и осталась, женщина. Что тоже неплохо.

О, вот! Некие учёные (в статье приводятся фамилии этих исследователей) резвеивают заблуждение, что Сирин – позитив, а Алконост – негатив. Значит, большинство источников за то, что наоборот. Голосую за птицу Алконост и все её воплощения. Вдруг моё пение не отнимает жизнь, а несёт-таки радость?

На всякий случай обернувшись человеком, исполнила песню «Ямщик, не гони лошадей». Пёс её знает, почему именно она пришла мне на ум. В виде неопознанного персонажа петь не стала – вдруг соседи услышат? Неизвестно, как это на них отразится. Нашлю ещё мор на ни в чём не повинных граждан… А что в виде человека пою в шесть утра – это нормально. Понятно, во всяком случае. Пусть терпят. Это не опасно.