Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 5

Мейсон с некоторым сожалением отложил кодекс.

– Выстрел довершает дело, – ухмыльнулся он. – Никогда не смогу сосредоточиться, когда дело доходит до стрельбы. Как его фамилия, Делла?

– Родней Уэнстон. Мне кажется, это повеса, увлекающийся авиационным делом. Живет, по-моему, на сбережения, доставшиеся по наследству от матери. Сомневаюсь, что отчим одобряет подобную деятельность пасынка. Но и тот не остается в долгу: вряд ли высокого мнения о своем отчиме.

– Сколько, по-твоему, ему лет? – поинтересовался Мейсон.

– Думаю, около тридцати – тридцати пяти. Высокий, с хорошей осанкой, из себя такой весь важный, как человек, привыкший получать от жизни одни удовольствия. Правда, немного шепелявит, когда чем-то смущен или стесняется, и, видно, это его раздражает.

– Надеюсь, он не зарабатывает на жизнь полетами, это у него только спортивный интерес?

– Говорит, это хобби.

– Да ты, кажется, порядком расколола его! – одобрил действия своего секретаря Мейсон.

– Но чего стоило, шеф, получить такую информацию! – холодно парировала Делла. – Хотя, если честно, особых усилий не потребовалось. Он разоткровенничался. Возможно, от этого и мои предубеждения, но… в его пользу. Должность секретаря, насколько я поняла, он рассматривает не как преграду, которую надо преодолеть или обойти, а как необходимый компонент для любой деловой организации. Едва я сказала, что я – ваш секретарь, и спросила, чем он занимается, он тут же и разоткровенничался.

– Ну, раз столько очков в его пользу, – сдался Мейсон, – да еще выстрел в качестве приманки… Конечно, мы дадим ему аудиенцию. А почему он, кстати, шепелявит?

– Да не сильно!..

– Ну хорошо, давай с ним побеседуем прямо сейчас, – решил Мейсон.

Делла Стрит сняла телефонную трубку:

– Герти, направь сюда мистера Уэнстона. – Положив трубку, она попросила Мейсона: – А теперь перестаньте, пожалуйста, наконец читать кодекс. Ваше внимание, очевидно, все еще занято им?

– Хорошо, не буду, – пообещал Мейсон.

Весьма неохотно он перевернул солидный том законов открытыми страницами вниз и положил на стол. Дверь кабинета открылась, и вошел, учтиво поклонившись, Родней Уэнстон.

– Здравствуйте, мистер Мейсон. Надеюсь, вы извините мне это раннее вторзение, но дело в том, сто «сам» – это мой отсим – все проработал. В низней квартире в минувсую нось была стрельба, и он опасается, сто после этого всюду будет рыскать полиция и помесает передать вам то, сто он хосет. А он говорит, сто это крайне важно, и я не уполномосен полусить у вас «Хабеас Корпус»[2], предписание о невмесательстве, или как там у вас, юристов, это называется… и просит вас приехать как мозно скорее. Отсим обессает заплатить сколько нузно, если вы согласитесь прибыть немедленно.

– Вы могли бы рассказать мне, в чем состоит суть дела? – попросил Мейсон.

Уэнстон улыбнулся:

– Сказать по правде, нет, не могу. Отсим упрям и эгоист. Мне порусено действовать лис как посреднику. Он…

Зазвонил телефон. Трубку подняла Делла Стрит:

– Слушаю. – Прикрыв микрофон рукой, она тихо сказала Мейсону: – На проводе Элстон А. Карр. Говорит, что послал к вам пасынка объяснить в общих чертах положение дел, а теперь хочет побеседовать с вами лично.

Мейсон согласно кивнул, взяв у Деллы Стрит трубку.

– Алло?

Он услышал высокий, пронзительный голос, режущий слух, который произносил слова решительно и дотошно четко:

– Мистер Мейсон, говорит Элстон А. Карр. Я передал свой адрес вашему секретарю. Полагаю, она его записала. Очевидно, в квартире подо мною этой ночью совершено убийство. Дом оцеплен полицией. По ряду причин, которые я не могу назвать по телефону, мне нужно посоветоваться с адвокатом. Вопрос касается дела, о котором я размышляю вот уже несколько дней. Мне надо завершить его, прежде чем полиция вмешается в мои личные дела. Не могли бы вы приехать ко мне немедленно? Я прикован к инвалидной коляске и не в состоянии добраться до вашего офиса.

– Кто убит? – спросил Мейсон.

– Не знаю. Этот случай в высшей степени странный, но он может помешать мне осуществить чрезвычайно важное для меня дело.

Решив провести маленький психологический эксперимент, Мейсон задал еще один вопрос:

– Считаете, вас могут заподозрить в соучастии?

– Конечно нет, – процедил сквозь зубы собеседник.

– Почему тогда вы спешите встретиться со мной?

– Об этом я скажу, когда вы прибудете. Это крайне важно! В разумных пределах я готов заплатить любой гонорар. Но мне нужны лично вы, мистер Мейсон. Другой адвокат меня не устроит, так что решайтесь быстрее!

Мейсон обернулся к Делле Стрит:

– Скажи, чтобы Герти не трогала книги на столе в библиотеке. – И в трубку: – Хорошо, мистер Карр, я выезжаю. Одну минуту… Делла, у тебя есть адрес?

– Да, есть.

– Поехали, Делла, – сказал он. – Мы выезжаем сейчас же.

– Я рад, сто вы поговорили с ним самим, мистер Мейсон, – сказал с улыбкой Уэнстон. – Он такой зануда. Я с вами не поеду. Нам временами бывает не осень-то комфортно друг с другом. Я крусюсь около него, выполняю все его порусения, но, знаете, мы не осень с ним близки. Позвольте дать один небольсой совет: не позволяйте ему сесть вам на сею. Он этим тут зе воспользуется и… моментально потеряет к вам всякое увазение. А если хотите, дам есе один совет, – продолжил Уэнстон. – Отсим – лисность незаурядная. Он мозет показаться этаким простаком, но у него своеобразный взгляд на все. Поясню. Если ему надо на север, он снасяла отправится на восток, а затем будет в обход подбираться к цели. Квартиру он снял на мое имя – вы увидите на двери надпись «Уэнстон»… Ну, мне пора. Спасибо за любезное согласие принять меня. Сястливо оставаться!..

Расставшись у выхода с Уэнстоном, Мейсон уже надевал шляпу. Они с Деллой остановили спускавшийся лифт. Выйдя из здания, прошли к гаражу, где стоял автомобиль Мейсона.

Адвокат быстро вел машину, умело объезжая заторы на проезжей части утреннего города, и остановил ее на некотором отдалении, примерно в полквартале от места, адрес которого назвал его клиент Делле Стрит. Четыре или пять машин были уже припаркованы перед двухквартирным коттеджем, белизна штукатурки стен которого и красная черепичная крыша резко контрастировали с рядом стоящим, на углу, неухоженным домом старинной архитектуры, где обитала семья Джентри.

Когда быстрыми шагами адвокат и его секретарь подходили к квартире Элстона А. Карра, Делла Стрит вскользь заметила:

– Угловой дом наверняка подлежит сносу.

Мейсон с любопытством взглянул.

– Да, подобные жилища, – сказал он, – возводились в году этак тысяча девятисотом. В то время такая постройка считалась последним словом в архитектуре роскошных особняков. Конечно, теперь-то они кажутся безнадежно устаревшими. Особенно в этой части города, где много новостроек. Ошеломляющая стремительность смены архитектурных форм!.. А взять старые окраины – там дома подобного типа не так бросаются в глаза. А ведь многим из них почти сто лет, но там они не выглядят такими динозаврами, как тут. Ну, какая же квартира нам нужна? Эта?

– Да, эта, – подтвердила Делла, – нам надо позвонить в звонок слева. А справа – это к Робиндейл Э. Хоксли.

– Надеюсь, этот Карр не заставит нас долго ждать здесь, – предположил Мейсон. – Было бы просто удачей для нас, если бы в этот момент лейтенант Трэгг появился здесь…

Дверь квартиры слева резко открылась, на пороге ее возник высокий китаец, облаченный в скромное темное одеяние.

– Сдрась, – сказал он. – Мистер Мейсон? Пазаласта, входите быстлее.

Мейсон и Делла прошли в дверь, которую придерживал китаец, и поднялись по ступенькам. Дверь за ними мгновенно и тихо закрыл все тот же проворный китаец.

Дойдя до лестничной площадки, Мейсон уловил звук резиновых колес, быстро катящихся по паркету, судя по всему, из твердой дорогой древесины. Тот же самый резкий, пронзительный голос, который он только что слышал по телефону, сказал: