Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 44

– А если человек не будет ждать долго и сразу войдет?

– А это ничего, – сказал Мейсон, – ты только позвони, как я сказал, – три коротких, отрывистых звонка в дверь, едва увидишь, что он направляется к дому. Это даст мне возможность уйти.

– В вашем распоряжении не так уж много времени, особенно если вы подниметесь на второй этаж.

– Ничего, – заверил он ее. – Ему же потребуется время, чтобы войти. А потом, какая разница, если я не успею выйти через заднюю дверь до того, как он отопрет парадную, – все равно я потом выйду. Да и мало вероятности, чтобы это произошло. Мы в полной безопасности, вот и все. Только обязательно, как только кто-то появится на улице, дай мне сигнал звонком. Наверное, я посвечу фонариком, и, если вдруг кто-то увидит луч света сквозь окно, он может вызвать полицию.

– Это все, что от меня требуется? – спросила она.

– С тебя вполне хватит.

– А вы не пытаетесь облегчить мне задачу, чтобы не впутывать меня?

– Нет.

– Сами будете повнимательнее?

– Постараюсь.

– Как же вы хотите войти в дом?

– Попробую через заднюю дверь и действительно обрежу сетку, чтобы «разбойник» Люсмена получил реальное воплощение.

Она положила свою руку на рукав его пальто.

– Берегите себя, шеф, – тихо попросила Делла.

– Непременно.

– Правда, вам бесполезно давать совет не рисковать, – добавила она. – Такой уж вы, какой есть. Вы бы не усидели в своем кабинете, ожидая, когда дело само придет к вам, не привыкли решать его обычным способом. Это так же, как форель не смогла бы жить в стоячей воде… Просто будьте осмотрительнее.

– Ладно, постараюсь, а если тебе придется возвращаться в город без меня, то давай встретимся в…

– «Локарноз-грилл», – перебила она его. – За самым большим и самым жирным филе, какое они только там подают.

Мейсон бросил быстрый взгляд в оба конца тротуара, оценивающе осмотрел темные очертания двухэтажного каркасного дома.

– Все, Делла, начали. Следи хорошенько за всем и помни о сигналах.

Он пошел вроде бы к ступеням парадного крыльца. Затем вдруг изменил направление и пошел в обход, между домами. Небольшой фонарик, чуть побольше авторучки, давал ему достаточно света, чтобы видеть перед собой тропинку из цементных плит, которая вела к задней части дома.

Осмотрев дверь со двора, Мейсон понял, что проникнуть в дом будет не так-то легко, как он ожидал. Навесная дверь была не заперта, но за ней следовала деревянная с грозным висячим замком, который и сравнить нельзя было по надежности с обычным средним замком. Беглый осмотр окон показал, что они закрыты наглухо, а в прочности оконных рам было что-то особенное, что говорило ночному пришельцу о том, что их запоры гораздо надежнее, чем можно было ожидать.

Озадаченный, равно как и заинтригованный всем этим, Мейсон вернулся к задней двери. Его миниатюрный фонарик еще раз осветил замок. Он повернул ручку и попробовал надавить на дверь. Она была неприступна, будто залита бетоном.

Мейсон поднял фонарик, чтобы осмотреть квадратные стеклянные рамки в верхней части двери, и вдруг понял, что кто-то уже побывал здесь до него.

Замазка, на которой держалась одна из рамок с толстым стеклом, была аккуратно срезана, образуя прямоугольник размером примерно тридцать на сорок сантиметров, который сейчас удерживался в закрепленном положении лишь четырьмя гвоздями без шляпок, вбитыми в деревянную рамку по углам.

В считаные секунды Мейсону удалось вытащить эти гвоздики. Затем лезвием перочинного ножика он сковырнул замазку и вынул стекло, ловко придерживая рукой. Теперь можно было, протянув в образовавшееся отверстие руку, легко дотянуться до круглой ручки пружинной защелки на внутренней стороне двери, повернуть ее и открыть дверь.

Открыв дверь, Мейсон предусмотрительно вставил стекло на место и снова закрепил рамку гвоздиками. Пока он занимался всем этим, Мейсона не покидала беспокойная мысль о том, что кто-то опередил его.

Это был, как понял Мейсон, человек умелый и сообразительный. Замазка была тщательно удалена ножом. Сухие комочки ее были собраны так, что ни на пороге, ни на деревянном полу заднего крыльца не осталось и крошечки, которая могла бы послужить каким-то намеком. Стеклянная рамка была вставлена на прежнее место и держалась на четырех гвоздиках, так старательно и искусно вогнанных в дерево по углам, что у неспециалиста дверь не вызвала бы никаких подозрений.

Мейсон уже закрывал ее, когда услышал вдруг резкий звук дверного звонка, разорвавший окутанную туманом тишину наступающей ночи. Звонок раздался внезапно, как раз в тот момент, когда Мейсон был целиком поглощен разрешением стоящей перед ним проблемы. От неожиданности он вздрогнул, услышав этот предупреждающий сигнал. Чутко прислушиваясь, стал ждать. Ничего более не услышав, он повернул ручку замка и отбросил защелку, которая отвела назад запирающий болт. Мейсон выскользнул на крыльцо, осторожно прикрыв за собой дверь. Не было слышно никаких шагов, но когда он приблизился к передней части дома, то увидел темную фигуру человека, шагающего по тротуару столь стремительно, что казалось – он почти бежал. Тут Мейсон узнал в нем того, кто прошел мимо них всего несколько минут назад. Вероятно, живет где-то поблизости, уверял себя Мейсон, и вышел опустить письмо в почтовый ящик. Или в угловой магазин – купить кое-что из туалетных принадлежностей…

Двигаясь беззвучно, Мейсон обогнул дом, чтобы подойти к Делле и ободрить ее. Он тихо свистнул, увидев ее на крыльце парадного входа, готовую позвонить в дверной звонок.

Она подошла к перилам крыльца и сказала хриплым шепотом:

– Это опять тот старикашка. Пулей промчался за угол.

– Наверное, живет где-нибудь здесь, – предположил Мейсон. – У меня открыта задняя дверь, Делла. Я пошел в дом.

– Вам не кажется, шеф, что нам лучше прекратить все это?

– Нет. Мне нужно только осмотреть помещение. А этот старичок, уверен, уже и забыл о твоем существовании.

– А я вот так быстро не забываю, – волновалась она.

– Ладно. Жди здесь. На тротуар пока лучше не выходи. У твоего приятеля, может, появится еще какая-нибудь надобность. Если он увидит, что ты второй раз идешь от тротуара к двери, у него наверняка возникнут подозрения. Просто постой здесь в тени крыльца. Если будет проходить кто-нибудь – звони. Не забыла сигналы? Мне нужно знать, когда кто-то пойдет по улице. Не суетись. Мне, возможно, придется включить свет.

– А что вы ищете? – спросила она.

Мейсон не ответил на вопрос, лишь махнул рукой и снова направился в обход дома. Уже войдя внутрь и очутившись на кухне, он стал раздумывать, оставлять заднюю дверь незапертой или нет. Но в конце концов решил опустить защелку и вернуть пружинный замок в его первоначальное положение.

При свете фонарика он осмотрел кухню. Кухня как кухня. Обычная. Затхлые запахи от давным-давно готовившейся здесь пищи сохранились на деревянных предметах. Линолеум почти весь протерся как перед кухонной раковиной, так и перед печкой – в местах, которые, естественно, более всего подвержены износу.

Холодильник электрический, и свежесть его эмали служила резким контрастом потемневшим от долгого употребления предметам кухонного окружения. Было такое ощущение, что он появился здесь недавно.

Вспоминая приключения незадачливого ночного гостя – кота, Мейсон открыл дверцу холодильника. Едва он это сделал, сразу вспыхнула лампа, озарив ослепительную белизну внутри холодильника. Здесь лежали продукты, которые могли служить трапезой на скорую руку одинокому холостяку: блюдце с недоеденными, по всей видимости консервированными, бобами – примерно с полбанки; полная кварта молока и еще около полбутылки; на блюдце – кусок масла с четверть фунта в своей первоначальной упаковке, а рядом еще кусочек неправильной формы, бутылочка сливок, горшочек горчицы, несколько кусочков ветчины, купленной, очевидно, в магазине гастрономических деликатесов, и небольшая картонная коробка с салатом и макаронами – такая, какие продаются буквально в каждом магазине, где есть отдел деликатесов.