Wampum - Ланска Ева - Страница 31

Ему хотелось перемотать диск назад и посмотреть, что произошло, что он пропустил. Останавливать запись он тоже не имел права. Счетчик, пишущий на диск временной код, показал бы сбой.

Всегда спокойного, уравновешенного и уверенного в себе Соболева теперь мучило чувство ревности.

Он понимал, что вспыхнувшая в нем ярость и ненависть к незнакомому мужчине, не что иное, как обычная, пресловутая ревность.

Андрей свыкся с тем, что Соня живет одна, что она не замужем, что у нее нет мужчины. Соболев так глубоко погрузился в ее жизнь, в ее мир, что стал не только понимать, но и, как ему казалось, чувствовать ее. Он не мог быть беспристрастным свидетелем грубых приставаний чужого мужчины к девушке, в которую он…

Соболев всячески отгонял от себя мысли о романтической привязанности к объекту. Он не признавался себе в том, что ассоциирует себя с тем человеком, который должен быть рядом с ней, который будет защищать ее, который будет любить ее.

Что он хочет быть ее мужчиной.

С ним никогда раньше не случалось так проникаться к объекту своего слежения, так растворяться в нем. Андрей чувствовал, как работа отходит на второй план, и это пугало его больше всего. Он беспокоился о своем состоянии, так как не понимал, что с ним происходит.

А объяснить это было очень легко.

Андрей влюбился.

Соболев схватил радар-прослушку, направил его на перегородку и надел наушники. Он попытался услышать, дышит ли Соня. К этому моменту Ухов успокоился. Он перестал ласкать девушку и устроился на подушках рядом с ней. В руке у него был бокал с коньяком.

В квартире Сони наступила тишина. Соболев зажмурился, обхватив наушники руками. Он слышал одно дыхание — мужское, и силился услышать Соню. Периодически он открывал глаза и смотрел на спящую девушку, направляя радар прямо на нее, пока ему не удалось уловить легкое посапывание. Убедившись в том, что журналистка жива, Соболев только теперь смог разглядеть, как слегка вздымается ее грудь от мирного дыхания.

Андрей закурил и стал нервно шагать по комнате, не отрывая глаз от разделяющего их стекла. Он до сих пор не мог понять, что все это значит: кто этот мужчина, почему Соня в таком состоянии, как он оказался у нее в квартире?

Андрей смотрел на счетчик рекордера, и не мог дождаться, когда закончится диск, и он вытащит его, чтобы просмотреть что произошло, пока он спал.

Ухов начал «клевать носом». С трудом открыв глаза, Стас еле дотянулся до тумбочки, которая стояла с другой стороны кровати, чтобы поставить свой бокал. Не успев снять с носа очки, он упал на Соню и заснул.

Андрей растерялся. Он видел, что оба, и девушка и мужчина, спят. Но он не понимал, что же это произошло, что они оба вдруг отключились.

Их сон больше напоминал обморок.

Соболев сидел перед перегородкой и наблюдал. Он пытался найти в поведении Ухова причину, заставившую его уснуть. Андрей мог предположить, что коньяк содержал какие-то вещества, способные так подействовать на организм. Но Ухов раскупорил принесенную с собой бутылку на его глазах, и Соня к ней не притрагивалась. А она-то тоже спит.

Андрей вынул диск из рекордера и скорей поставил его в компьютер.

Он увидел Соню. Вот она просыпается и говорит по телефону, подходит к холодильнику, достает бутылку шампанского…

Соболев остановил воспроизведение записи и уставился перед собой. Он вспомнил, как щуплый паренек из бригады специалистов, приходивших вчера в квартиру Сони под видом рабочих, поменял бутылку шампанского, хранящуюся в холодильнике Сони на точно такую же, принесенную с собой.

Соболев продолжил просматривать материал с событиями последних двух часов. С момента, когда Соня начала пить шампанское до момента, когда она стала «вырубаться» прошло ровно тридцать минут. Такой эффект имел лишь сильнодействующий препарат, замедленного действия, используемый спецслужбами для проведения сложных операций по обезвреживанию опасных преступников.

Андрей просмотрел действия Ухова еще раз, и понял, что, несмотря на то что он не угощался отравленным шампанским, он воспользовался фужерами из буфета, которые тот же работник спецслужб обрабатывал содержимым серой банки с ярко-желтым восклицательным знаком. С содержанием данной банки он был хорошо знаком.

Соболев просматривал диск снова и снова. Потом он прослушал кассету с записью звука, передавшегося с радара. Он обрадовался тому, что Соня не приглашала Ухова к себе, злился на незваного гостя за вторжение и боялся уже за обоих, так как не мог понять смысла происходящего.

Кому и для чего надо было отравлять журналистку и ее поклонника?

На первую часть вопроса у Андрея имелся вариант ответа. Если это дело рук работников спецслужб, то они, скорее всего, исполняли приказ Краско. Со второй частью пока было непонятно.

Андрей слышал, как Соня произносила фамилию «Ухов», видимо, это и была фамилия визитера. Он решил попробовать установить личность незваного гостя своей соседки.

Зайдя в базу данных ФСБ через свой компьютер, Соболев начал поиск в разделе дел на граждан, чья годовая прибыль превышает десять миллионов долларов, и не ошибся. Среди тысяч анкет состоятельных людей была анкета Станислава Васильевича Ухова, совладельца магазинов престижной парфюмерной сети, 1969 года рождения.

Соболев все больше и больше сомневался в степени вменяемости своего начальника. В том, что это был его приказ усыпить обоих, Андрей был почти уверен. Подмену шампанского и бокалов он помнил отлично.

Внезапно зазвонил мобильный. Соболев с сожалением оторвался от компьютера.

— Слушаю.

— Андрей, здорово. Краско. Ты спишь?

— Нет, Максим Александрович.

— Срочно приезжай. Есть дело. Жду.

— Слушаюсь.

Андрей выключил мобильный и растерянно посмотрел на спящих. Череда необъяснимых событий раздражала оперативного работника. Логику происходящего он потерял давно. Но теперь отношение Андрея к ситуации изменилось. Простое любопытство и азартное «интересно, а что будет дальше?» сменилось на неприятно-щекочущее ощущение приближающейся опасности.

Соболев посмотрел на часы — было около полуночи. Он не представлял, что его ждет в кабинете начальника в столь поздний час. Но был готов ко всему.

Андрей быстро оделся, убедился в том, что рекордер записывает сигнал, идущий с камеры, и вышел из квартиры, на всякий случай, прихватив с собой диски с видеоматериалами последнего дня.

Машина неслась по пустынным улицам столицы. Обычно забитые автомобилями дороги, теперь радостно принимали редкие машины на свои широкие полосы.

Соболев думал о том, что Краско, скорее всего, прознал о вчерашних откровениях Сони. Этот разговор прослушивался через ее мобильник, и если с аппарата не была снята батарейка и он находился в непосредственной близости от девушки, то все произнесенное в тот вечер фиксировалось в техническом отделе ФСБ.

«Ну и хорошо! Значит, теперь все в курсе грязного прошлого доблестного руководителя отдела!»

Соболев пытался предположить, в какую сторону будут развиваться события в кабинете у Краско через несколько минут. Андрей готовил себя к тому, что начальник начнет ему угрожать. Или станет рассказывать ему о том, что Воробьева — сумасшедшая.

От воспоминания о Соне у Соболева сжало сердце.

За несколько кварталов до офиса Андрей вспомнил слова Краско: «Я хочу знать все: чем она дышит, что она ест и что она пьет». В этот момент как будто что-то щелкнуло в мозгу у Андрея. Он резко развернул машину посреди широкой улицы и помчался обратно.

От предчувствия беды у Соболева похолодело внутри.

На большой скорости автомобиль Соболева с трудом вписывался в повороты. Оперативный работник проскакивал на красный свет, и, не давая гаишникам опомниться, скрывался в узких старинных улочках.

Андрей оставил машину за углом соседнего дома и вбежал в подъезд. Не дожидаясь лифта, он бросился к лестнице. На семнадцатый этаж вбежал на едином дыхании. Очутившись в квартире, он, не включая свет, сразу же бросился к перегородке.