Дело о немом партнере - Гарднер Эрл Стенли - Страница 21

— Теперь, мисс Фолкнер, я предложу вашему вниманию несколько слов. Я хочу, чтобы вы полностью расслабились, успокоились и сказали мне, какие ассоциации вызывает у вас каждое из них.

— Что это, еще одна ловушка? — спросила она. Он слегка приподнял брови:

— Моя дорогая юная леди, я же сказал вам, что если вы виновны, я вас поймаю. То, как вы болезненно реагируете на все, что с этим связано, наводит меня на мысль, будто вы и в самом деле… хотя ладно, оставим это.

— Нет, постойте. Интересная получается ситуация. Если вы полицейский и врываетесь ко мне домой в половине третьего утра, то я, раз я не виновна, должна сидеть с вами всю ночь напролет и разгадывать ваши шарады, да?

— Что вы, совсем нет. Я займу всего лишь несколько минут вашего времени. Пожалуйста, поймите, мисс Фолкнер, я только пытаюсь установить некоторые факты, и ничего больше. Если вы боитесь, что я узнаю правду, вы можете отказаться мне помочь. Если же у вас нет никаких причин мешать мне докапываться до сути, ваша помощь будет для меня неоценимой.

— Вы это уже говорили.

— Верно, и повторю еще раз.

— Ладно, давайте. Что у вас там за слова? Я полагаю, это один из тех новых ассоциативных тестов, о которых в свое время было столько разговоров.

— Не совсем. Для проведения ассоциативного теста нужна солидная психологическая подготовка, нужен секундомер, чтобы засекать, как быстро реагирует человек на вопрос. Я буду с вами откровенен, мисс Фолкнер. Ассоциативный тест — это всего-навсего небольшой трюк, к которому иногда прибегают психологи. Свидетелю предлагают целую кучу слов, пока не удается установить среднее время его ответной реакции. Затем ему предлагаются слова, среди которых есть такие, что могут вызвать у него чувство вины. Всякий человек, естественно, пытается быть осторожным и не выдать себя, поэтому время его реакции на такие слова удлиняется.

— Понятно. Но я в общем-то достаточно много знаю об этих вещах. Так что вам незачем читать мне основы психологии.

— Что ж, тем легче мне будет объяснить, что именно от вас потребуется. Я хочу, чтобы вы постарались назвать одно слово, которое ассоциируется в вашем сознании со словом, предложенным мной.

— Очень хорошо.

— И я хочу, чтобы вы отвечали мне без малейшего промедления. То есть как только я произнесу слово, вы тут же говорите мне, о чем вы подумали.

— Прекрасно, начинайте.

— Дом, — сказал Трэгг.

— Бежать, — сразу же ответила она, и в глазах ее засветилось злорадное торжество.

— Цветок.

— Покупатель. — Она выпалила ответ еще до того, как он успел произнести слово до конца.

— Орхидея.

— Корсаж.

— Чуточку быстрее, если можно.

— Давайте.

— Купе.

— Сестра, — сказала она чуть более высоким голосом.

— Револьвер.

— Случайность, — почти крикнула она с триумфом. На лице Трэгга не дрогнул ни один мускул.

— Акции.

— Передача.

— Конкурент.

— Пивис.

— Полиция.

— Вы.

— Парафин.

— Тест.

Лейтенант удовлетворенно откинулся на спинку кресла и мягко улыбнулся ей.

— Я же говорил, что поймаю вас, мисс Фолкнер, — тихо произнес он. — Давайте-ка лучше присядьте и расскажите мне все по порядку.

— Я… я не понимаю, о чем вы.

— Да нет же, понимаете, прекрасно понимаете. Вам известно о парафиновом тесте, с помощью которого определяют, стрелял ли человек из пистолета. И рассказал вам о нем не кто иной, как мистер Мейсон. Эти сведения еще очень свежи в вашей памяти. Вы так стремились дать мне правильный ответ, когда я заговорю о револьвере, — ведь вы достаточно умны, чтобы сообразить: именно к этому я и постараюсь вас подвести, — что сразу вслед за этим ослабили бдительность и попались на парафиновом тесте.

— А что, всякий, кто знает об этом тесте, непременно виновен в убийстве?

— Нет, — ответил Трэгг. — Но когда у женщины в руках оказывается револьвер, который, предположительно, был использован для совершения убийства, когда я в половине третьего утра застаю ее в обществе известного адвоката, специализирующегося на уголовных делах, когда, едва заметив подъезжающую полицейскую машину, она разряжает револьвер в окно и когда первым словом, которое приходит ей на ум при упоминании о парафине, оказывается слово «тест», тогда у меня достаточно причин полагать, что упомянутый адвокат рассказал ей о парафиновом тесте, и, будучи женщиной умной, она сразу сообразила, что единственный способ обезопасить себя — не пытаться удалить порох с руки, а заручиться совершенно законным объяснением того, как он туда попал. Видите ли, мисс Фолкнер, если бы вопрос, с чем у него ассоциируется парафин, задали полицейскому, он, пожалуй, и мог бы ответить «тест», но для женщины, которая продает цветы, связывать парафин с тестом на нитраты… — он покачал головой, — простите, это будет уже слишком.

— Значит, вы думаете, что это я убила его?

— Не знаю. Я знаю лишь, что револьвер, который вы пытались спрятать под диваном, недавно был использован дважды. Знаю, что второй выстрел был произведен преднамеренно. Знаю, что Перри Мейсон разговаривал с вами незадолго до этого второго выстрела. Для меня естественно предположить, что он предупредил вас о парафиновом тесте, который неоспоримо докажет, что вы недавно стреляли из этого револьвера, если вы из него стреляли. Ну, а вы оказались достаточно хитроумны, чтобы найти выход из создавшегося положения.

Поначалу мне казалось, что идея второго выстрела принадлежала, скорее всего, Мейсону. Но легкость, с которой вы избегали ловушек, расставляемых мною, быстрота вашей реакции во время разговора убедили меня, что вы очень умная женщина, мисс Фолкнер, и что вы сами все придумали.

— Я не собираюсь больше с вами разговаривать. Не скажу ни слова. Вы играете нечестно. Полагаю, теперь вы меня арестуете.

— Нет. Я не буду арестовывать вас прямо сейчас. Сначала я отправлю револьвер в лабораторию, чтобы там с него сняли отпечатки пальцев. Затем сравню пробную пулю, выпущенную из вашего револьвера, с той, которая убила Линка.

— Вы уж и так назвали его орудием убийства.

— Я почти уверен в том, что это так. Видите ли, пуля, убившая Линка, прошла навылет, но эксперты по баллистике сумели ее обнаружить. Они смогли назвать мне калибр, марку гильзы и некоторые другие детали, касающиеся патронов к револьверу, из которого было совершено убийство. Я вижу, что ваш револьвер заряжается как раз такими патронами. Теперь вы, может быть, скажете, откуда он у вас.

— Купила в спортивном магазине.

— Нет, я имею в виду сегодняшнюю ночь.

— Но почему… почему вы решили, что он не мог быть у меня все это время?

— Мисс Фолкнер, — заговорил Трэгг, — вы пытаетесь защитить кого-то, кто вам дорог или перед кем вы чувствуете себя в долгу.

— Отчего же не себя саму?

— Или себя саму, — признал он.

— Итак? — спросила она, выжидательно глядя на него. Одним движением лейтенант Трэгг поднялся на ноги.

— Вы очень тонкая и очень умная женщина. Я узнал от вас практически все, что мне нужно было знать, — по крайней мере, на данный момент. К тому времени, когда мы встретимся снова, я буду знать гораздо больше.

— Похоже, — сказала она с сарказмом, — что в дополнение к заботам о состоянии дел в своем бизнесе мне придется настроиться еще и на регулярные визиты полицейского.

— У нас с вами будет еще только одна встреча, мисс Фолкнер. В конце нашей следующей беседы я или признаю вас невиновной, или арестую по обвинению в преднамеренном убийстве.

На какое-то мгновение она отвела глаза.

— Как перед Богом, мне не хотелось вам этого говорить. Но я предупреждал вас — и не один раз, а несколько.

Она молчала.

— Полагаю, — сказал Трэгг, — мне не приходится рассчитывать на то, что вы попытаетесь разглядеть во мне человека. Ведь, в конце концов, я просто ищу убийцу. Если вы не убивали Линка, вам нечего меня бояться. Думаю, мы могли бы даже стать… друзьями?

— Я привыкла выбирать себе друзей, исходя из иных соображений, нежели то, что они работают в полиции, — заносчиво ответила она.