Дело о немом партнере - Гарднер Эрл Стенли - Страница 20

— Вы направлялись домой? — спросил он.

— Вообще-то я… видите ли, я…

— Домой вам нельзя. Поезжайте в отель «Клермаунт», зарегистрируйтесь как миссис Чарльз Экс Дюнкерк из Сан-Диего. Не перепутайте фамилию: Д-ю-н-к-е-р-к. Вы подниметесь к себе в комнату, ляжете в постель и будете ждать. Никуда не выходите, не читайте газет, не слушайте радио. Просто оставайтесь в номере и ждите, когда я приеду; это произойдет, видимо, только завтра — вернее, уже сегодня, попозже днем.

— Вы хотите сказать, что я должна буду ждать там…

— Да. Я не хочу привлекать внимание, появившись у вас в три или четыре часа утра. До моего приезда к вам мне еще нужно успеть кое-что сделать.

— И вы не хотите поговорить со мной прямо сейчас, задать мне вопросы, вы…

— Нет, — прервал ее Мейсон. — Прямо сейчас у меня есть более важные дела, и я хочу, чтоб вы тем временем переждали в безопасном месте.

— Я… мой муж…

— Забудьте о нем и отправляйтесь в отель «Клермаунт». Вы знаете, где это?

— Да.

— Тогда поезжайте. Лейтенант Трэгг далеко не дурак. Сейчас он возбужден тем, что обнаружил у Милдред револьвер, и ни о чем другом думать не может, но пройдет совсем немного времени, и он сообразит, что я слишком сильно шумел, отъезжая от дома и разворачиваясь.

Не проронив ни слова, Карлотта Лоули скользнула в машину и понеслась вперед.

Глава 6

Оставшись наедине с Милдред Фолкнер, Трэгг подождал, пока шум машины Мейсона стихнет вдали, наблюдая между тем, как молодая женщина пытается не дать выражению испуга и неуверенности пробраться в ее глаза. Ей это удалось, и она с вызовом посмотрела на него. Все в ней говорило о том, что она собирается защищаться до конца. Она стояла, высоко вздернув подбородок, и упорно старалась вернуть себе самообладание. Возбуждение заставило сильнее искриться ее глаза, добавило краски на щеках. Она была, признался себе Трэгг, восхитительной женщиной, совершенно очевидно привыкшей к мужскому поклонению, — и она оказалась в ловушке. Ему осталось только захлопнуть дверцу.

Поскольку она была целиком в его власти и поскольку она по своей наивности явно не представляла себе всей опасности того, что ей придется иметь дело с опытным следователем полиции, он колебался какое-то мгновение, затем, отбросив в сторону восхищение ее мужеством, резко заговорил:

— Мисс Фолкнер, я сейчас задам вам два вопроса. Ответы на эти вопросы определят все наши с вами дальнейшие отношения. Если вы расскажете мне правду, я, возможно, смогу вам помочь.

— Что за вопросы? — спросила она. Ее голос прозвучал хрипло и надрывно, как скрежетание в радиоприемнике.

— Первый: это вы послали Эстер Дилмейер отравленные конфеты?

— Нет.

— Второй: это вы убили Харви Л инка?

— Нет.

Трэгг сел в кресло, расположившись в нем поудобнее.

— Что ж, очень хорошо, ловлю вас на слове. Если бы вы убили Линка или послали конфеты Эстер Дилмейер, я бы первый посоветовал воспользоваться вашими конституционными правами и не отвечать на мои вопросы.

— Другими словами, — в ее голосе зазвучало негодование, — если бы в ответ на ваш вопрос, не посылала ли я отравленных конфет Эстер Дилмейер, я сказала бы «да», вы были бы настолько любезны, что сообщили бы мне: «А теперь, мисс Фолкнер, раз уж вы во всем сознались, я советую вам не отвечать на мои вопросы, так как все сказанное вами может быть обращено против вас». Какое великодушие!

Он ухмыльнулся:

— Ну, это едва ли. Я не надеялся, что вы сознаетесь в том случае, если вы действительно виновны. И уж конечно, я не ожидал от вас такого многословия. Я просто рассчитывал понаблюдать за вашей реакцией.

— Уж не хотите ли вы сказать, что можете задать человеку подобный вопрос, чтобы узнать, как он на него ответит, правду он говорит или нет?

— Не всегда, конечно, но, как правило, после этого для меня все значительно проясняется.

— Следовательно, — продолжала она е той же враждебностью, — установив теперь, что я не совершала ни одного из перечисленных вами преступлений, вы выполнили свой долг, и ничто не должно далее задерживать вас в моем доме, где вы понапрасну теряете ваше драгоценное время.

— Вы очень торопитесь с выводами. Во-первых, я не говорил, что убедился в вашей невиновности. Во-вторых, даже будучи невиновной, вы тем не менее можете располагать информацией, представляющей для нас большой интерес.

— А значит, я все еще под подозрением?

— Да.

— А мне показалось, вы сказали обратное.

— Нет. Я сказал, что если бы вы были виновны, я бы посоветовал вам не отвечать на мои вопросы. А теперь я хочу, чтобы вы уяснили себе ситуацию, мисс Фолкнер. Если вы виновны, не отвечайте на мои вопросы, потому что на чем-нибудь я вас поймаю.

— Как хотите, я не виновна. Но даже если бы я и была виновна, не думаю, чтобы вам удалось заставить меня сознаться в этом.

— Думаю, удалось бы. Ну, скажем, в девяти случаях из десяти.

Она многозначительно промолчала.

— Так что запомните, мисс Фолкнер, если вы виновны, просто скажите, что не будете отвечать, и все.

— Я невиновна.

— Хорошо, вы поняли, что я сказал, можете отвечать на вопросы, но не забывайте, я вас предупреждал.

— С семи часов вечера сегодня, — запальчиво проговорила она, — я пытаюсь решить сложную деловую проблему, отнявшую у меня много сил и энергии. Я пытаюсь выпутаться из трудного положения, в котором очутилась, и я не собираюсь рассказывать вам ни в чем заключаются мои трудности, ни как я распоряжалась своим временем с того момента. Я совершенно не обязана этого делать. Я не…

— Хорошо, хорошо, — прервал ее Трэгг. — Пусть все будет так, как вы говорите. Но вы хоть что-нибудь можете мне сказать о характере ваших деловых затруднений?

— Нет.

— Может быть, они возникли из-за того, что ваш зять передал Коллу акции вашей компании в качестве обеспечения тех долгов, которые наделал, играя в азартные игры, а Колл в свою очередь передал их Линку. И Гарри Пивис, ваш конкурент…

Он остановился, увидев, как изменилось выражение ее лица.

— Откуда вам это известно? — ошеломленно спросила она.

— Видите ли, мне рассказал об этом мистер Мейгард, партнер мистера Линка.

— Значит, он тоже в этом участвовал?

— Нет. Он сказал мне, что узнал обо всем только сегодня днем. У него с Линком вышел крупный разговор по этому поводу. В итоге Мейгард сообщил Линку, что готов выкупить его долю в клубе или продать ему свой собственный пай, но от дальнейшей работы с ним отказался категорически.

— А каким образом Мейгард узнал обо всем этом?

— Он уже давно подозревал, что Линк занимается подобными вещами, и вот решил выяснить все до конца. Во время разговора он загнал Линка в угол и заставил его признаться во всем.

— Я не считаю нужным как-то комментировать ваши слова.

— Почему же нет?

— Откуда я знаю, что вы не готовите мне ловушку. Вы были настолько любезны, что сами предупредили: именно это и входит в ваши намерения.

— Что ж, вижу, это вы хорошо усвоили. Ну, а теперь я попрошу вас помочь мне разобраться кое в чем.

— В чем именно?

— Вы знакомы с Синдлером Коллом?

— Нет.

— Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш зять упоминал о нем?

— Да.

— И что же Лоули о нем говорил?

— Говорил, что собирается как-нибудь вечером пригласить Колла к себе домой, когда моя сестра поправится.

— Ваша сестра инвалид?

— Да. Временно.

— Мистер Лоули упоминал о тотализаторе или о скачках в связи с мистером Коллом?

— Нет. Он просто сказал, что, по его мнению, Колл нам понравится.

— А что на это сказали вы?

— Я ничего не сказала.

— Должен ли я из этого заключить, что вы и ваш зять не очень хорошо уживаетесь?

— Ну, пожаловаться на него я не могу, хотя… впрочем, вы спросили меня, что я сказала, а это и есть именно то, что я сказала, — ни-че-го.

— А ваша сестра?

— Я уже не помню. Кажется, Карла сказала, что это будет очень славно.