Справа оставался городок - Щербакова Галина Николаевна - Страница 13

– Информированный народ, – сказал Илья.

– Что? – испугалась Верка, но тут же поняла и засмеялась: – Я сразу не расслышала. Так вы сюда на фенольный?

– Да! – покачал головой Илья. – Действительно, все всё знают. На фенольный…

– А в милиции чего были? – Верка смотрела на Илью блестящими пронзительными глазами. – Мне Зойка, секретарша у Ивана Петровича, рассказывала, вы у него больше часу сидели…

Илья растерялся. В двух шагах от них аккуратно складывала яблоки в ящик Мокеевна. Что сейчас еще скажет эта любопытная, всезнающая Верка? А если и про разговор с матерью Ивана она знает, и о справке, которую он ему приносил? И ляпнет она сейчас все со всей своей милой нахальной непосредственностью.

– Какая вы, девушка! – переводил разговор в шутку Илья. – А вдруг это государственная тайна?

– Тогда это особенно интересно, – откровенно призналась Верка.

Старуха засмеялась, а она, махнув на Мокеевну рукой, что, мол, она понимает, умоляюще спросила Илью:

– Вы про фенольный говорите для виду, да? У вас дела с милицией?

– Да! – насмешливо сказал ей Илья. – Я майор Пронин.

– Ну и не надо! – Верка встала, будто потеряв к Илье всякий интерес. – Чего они, милиционеры, так любят туману напускать? Понятия не имею! Приди и спроси у людей. Прямо и откровенно. Так нет же…

– Не твоего ума дело! – сказала Мокеевна. – Ты лучше чиряки перевязывай.

– Да уж перевязываю! Не беспокойтесь! – Потом снова повернулась к Илье, погрызла нижнюю губу и спросила: – Вы не насчет порезанного в общежитии? Так там уже все ясно!

– Да не из милиции я! Честное слово. – Илья для убедительности даже руку к сердцу приложил.

– Не верю, – сказала Верка. – Это вы вчера ночью собак побудили? Слыхала бабушка, кто-то крикнул и как забрехали наши песики?

– Ну и что? – сказала старуха. – Он мыться ночью ходил, а собаки – дуры…

– Верно. Я под шланг стал, а вода ледяная…

– А чего вы про пропавших детей спрашивали? – вдруг спросила Верка. – Слава Богу, у нас за детьми следят. И не слышала такого.

– Да нет! Это к слову пришлось. – Илья готов был дать Верке по шее.

А тут Мокеевна взяла крышку от ящика и мелкие гвоздочки. Самое время помочь ей, но стоит рядом эта проклятая любопытная.

– Что у вас в кино идет, Вера? – спросил Илья.

Заискрилась елочными клипсами Верка, вытянула губы трубочкой. Уже не дотошный следователь, а просто женщина, которую наконец заметили и за которой пошли по следу.

– Кино? «Джентльмены удачи». Что, приглашаете?

Меньше всего думал об этом Илья, но тут обрадовался: какой-никакой, а выход из положения.

– Почту за честь, – сказал он. И подумал: «Вот и пригодилось снятое кольцо».

– И Томку возьмите! – сказала старуха. Высоко вверх вскинула брови Верка – при чем тут Томка? – а Илья бросил на Мокеевну благодарный взгляд.

– Обязательно. Когда у вас надо идти за билетами?

– Касса с двух.

– Ну и отлично. А где кинотеатр – я видел. Так что все будет в порядке. – Илья подошел к заборчику, покричал Тамару.

Она вышла босиком на крыльцо, одним взглядом увидела все – заколачивающую ящик Мокеевну, Илью, уцепившегося за тонкие доски штакетника, и эту баламутку Верку. «Что это она еще сообразила?» – подумала Тамара.

– В кино пойдете на «Джентльменов»? – спросил Илья, и Тамара усмехнулась. Понятно, Верка пристала к мужику, не спасешься, а он ее тянет в кино, чтоб она поработала амортизатором.

– Занята я, – ответила она насмешливо и громко. – Идите уж сами. – И ушла в дом. Этого еще ей не хватало – хвостом телепаться, кого-то от греха выручать. Уж лучше одной, чем третьей… А Верка обрадовалась – ей эта Тамара как рыбе зонтик.

– Я возьму билеты, – без энтузиазма сказал Илья.

А Верка враз забыла про все мучившие ее вопросы, сделала Илье ручкой – «до вечера» – и ушла. Мокеевна покачала головой, осуждающе посмотрела на Илью.

– У тебя характера нет? Для мужчины это последнее дело, если его любая баба уведет куда захочет. Деда моего после войны одна увезла в Москву. Все мужики домой, а моего – нету. По Москве в шляпе ходит. Вернулся аж в сорок седьмом. Такой виноватый, прямо стелется… Я ему так и сказала: тебе с женщинами вообще встречаться нельзя, ты ни одной отказать не можешь. Стесняешься… Ты тоже такой?…

– Да нет, я не такой, – растерялся Илья. – Я вполне могу послать подальше…

– Не можешь, – убежденно сказала старуха. – Это твоей жене надо знать. Мало ли что…

Илья взял со стола фотографию, которую разглядывал до прихода Верки. Только смотрел уже не на давящуюся от смеха Валентину, а на важного деда Сычева, оказывается, совсем слабого человека.

– Что ж, он сына любил? – тихо спросил Илья.

– А то! – ответила Мокеевна. – Все девки, девки. Как парень родился, на руках мой по двору пошел… Я думаю, что когда он в Москву поехал, так частью оттого, что мальчишки уже не было… Будь парнишка живой, он бы, может, и не подался… У человека против собственной слабости тоже ведь есть сопротивление… У кого какое…

– А может, не погиб все-таки мальчишка? – тихо спросил Илья. – Может, его кто-то подобрал?

Покачала головой Мокеевна.

– Вы ведь не разыскивали? Можно было обратиться в газету, на радио…

– Это когда в дороге теряли или когда немцы разлучали, а тут ведь… недогляд… Да и никуда бы он не делся, если б живой был… Волков у нас нет… А вот шурфы, будь они прокляты, до сих пор…

– А может, кто ехал мимо, видит – ребенок…

– И увез? – недоверчиво спросила старуха. – Я про все думала. И про это тоже. Даже так прикидывала: а вдруг где живой? Не получается. Если хорошие люди, к примеру, взяли – объявились бы уже. Горе бы поняли… А плохие не подобрали бы, трудное время было. Напиши, – сказала Мокеевна, – адрес.

Илья писал, а Мокеевна старательно следила за его рукой.

– Некрасиво пишешь, – сказала она. – Что это нынче в школах писать не учат?

– А незачем, – ответил Илья. – Почерк раньше был нужен, когда человек им зарабатывал… А сейчас зачем?

– Глупости, – сказала Мокеевна. – Раньше на это обращали внимание, а сейчас нет. Сейчас на многое нужное рукой махнули.