Счастье по собственному желанию - Романова Галина Владимировна - Страница 34

Любе тоже порядком надоело слушать ее бессвязный лепет. Хотелось побыстрее хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от собственного дома. Подремать хотелось, подумать, ну и задать несколько вопросов парню, чье имя эта женщина определила как собачье.

– Был тут один, – выдавила наконец из себя старая женщина. – Уголовник…

– Кто?! – это они с Сячиновым выпалили одновременно, успев переглянуться и снова повторить в одно слово. – Кто?! Уголовник?!

– Да, – та кивнула седой головой и подняла на них виноватые глаза. – Стриженый весь, лысый почти.

– Есть среди твоих знакомых такие? – Сячинов метнул в сторону Любы злобный взгляд из разряда: «чего еще мы о тебе не знаем».

– Нет, – твердо ответила Люба и пожала плечами. – Всех моих мужчин вы знаете. Так что там с этим парнем?

Рассказ о парне оказался весьма занимательным.

Оказалось, что крутиться тот в их дворе начал совсем недавно. Дней восемь-десять, никак не больше. Сначала все больше с местными алкашами за столиком просиживал, но глазами все на их подъезд косил. В карты и домино с ними не играл, спиртного не употреблял. Посидит, посидит, да и уйдет. Чего сидел тогда, спрашивается?

Потом она его дважды уже на лестнице встретила. Хотела было рассмотреть его как следует, но тот голову вогнул и прошептал едва слышно: «Ступай, мать, мимо и забудь». Она пошла и забыла. А потом на днях его возле Любиной двери засекла. Поздно уже было, на улице стемнело, а он возле двери…

– Он не звонил, не стучал? – заинтересовался Генка Сячинов.

– Нет. На корточках сидел возле двери и нос свой зачем-то в замочную скважину совал, – проговорила женщина и глянула на Любу. – Ты уж извини, если твоего ухажера выдала.

– Да не мой это ухажер! – воскликнула Люба. – Нет у меня таких знакомых! И с чего бы это моему знакомому совать нос в замочную скважину?!

– Ага… – молвил Генка. – Если только не пытаться этот самый замок открыть… Ладно, я вот что хотел спросить. Вы не заметили никаких особенностей во внешности этого парня? Ну, кроме короткой стрижки? Может, шрамы, особенности какие-нибудь в одежде, наколки.

– А это чего такое? – насторожилась старушка, с возрастающей нетерпеливостью поглядывая на свою дверь.

– Татуировки. Помните, может быть, из юности? Раньше писали: не забуду мать родную, или что-то наподобие.

– А-аа, вон что! Как же, были такие у этого бритого. Аккурат здесь вот, – она вытянула вперед морщинистые руки и ткнула правым указательным пальцем в свое левое запястье. – Он когда лицо-то от меня прятал, я и посмотрела вниз. А там что-то синее синее, много так. Что именно, не рассмотрела, но эта самая татуировка была точно.

– Послушайте, а узнать его смогли бы?

– Узнать… Кто его знает, смогла бы или нет, – было видно, что женщина о своем откровении уже пожалела. Тяжело вздохнув, пробормотала, – Если только по фотографии.

Еще минут десять Генка договаривался с ней о визите к нему в кабинет. Уж как он ее уламывал, как уламывал, не поскупившись даже на комплименты о ее наблюдательности. Под финал прошелся по гражданской позиции всех живущих в регионе, и все-таки уговорил.

– Ладно, – печально вздохнула старая женщина, подводя черту под его уговорами. – Приду. Чего уж… А что случилось-то, Люб, пропало что-нибудь?

– Да… Пропало…

Генка вышел из подъезда совершенно изменившимся. До своей машины шел, едва не насвистывая. Сел за руль, с третьей попытки закрыл свою дверцу, и голосом, в котором определенно проскальзывал азарт, произнес:

– Так-то значит, Люба, завертелось все, да?

Она сочла за благо промолчать. Не до того ей было сейчас. Другие мысли терзали, не давая покоя.

Причастен ли Ким к начинке в ее телефонном аппарате? И если причастен, то кому он сумел проговориться о бумагах в доме Савельевых? О том, что он сделал это умышленно, Люба не думала. Этого просто не могло быть. Ким не такой. И она тут же принималась выдумывать все что угодно, лишь бы это придуманное его оправдало.

А что, если здесь ни Ким, ни Савельев ни при чем, а кто-то очень удачно использовал установленное им подслушивающее устройство? Что, если это тот самый парень, которого видела соседка? Уголовник или кто он там на самом деле…

– Знаешь, что странно? – Генка молчал до самого дома Кима, пока не заглушил мотор машины, молчал, а тут вдруг заговорил, да весело так, на подъеме. – Странным является то, что этот малый, кажется, спас тебя сегодня от смерти.

– Как это?! – Любе пришлось отвлечься от разглядывания окон квартиры Кима и сосредоточиться на Генкиных словах. – Что ты хочешь этим сказать?

– То, что пара человек из сегодняшних зевак видела на месте происшествия коротко стриженного парня в черной футболке и черных брюках. А один утверждал, будто бы именно этот парень и выдернул тебя из-под колес джипа. Я поначалу как-то не очень поверил в версию коротко стриженного, но теперь посмотри, как все сходится! Как думаешь, что все это означает?

– Не знаю! – ахнула Люба потрясенно. – Я уже ничего вообще не понимаю! А ты?

– Я пока тоже. Но это пока. – Генка удовлетворенно потер руки. – Если бабуля опознает нам этого фрукта по картотеке, то будет гораздо проще. Но что-то подсказывает мне, что этот парень никакого отношения к твоему телефону не имеет. Узнать бы еще, чья это работа…

Генка не удовлетворился ее заверениями добраться до порога квартиры без происшествий и пошел ее провожать. Потом долго и обстоятельно рассказывал заспанному Киму о том, что с ней приключилось. Ким ошарашенно моргал, переводя взгляд с Генки на Любу и обратно. Волосы всклокоченные, футболка измята, в глазах тоска. Знать бы еще, чем она вызвана.

– Так что ты уж присмотри за ней, дружище. – Генка сердечно распрощался с Кимом и, стребовав обещание – звонить, если что, побежал вниз по лестнице.

Стоять у порога в ожидании возможных разборок Люба не стала. Сбросив с ног сабо, она побрела в ванную. Сначала душ, потом сон, по возможности здоровый и без сновидений. Сил у нее осталось только на это. Если начинать сейчас задавать друг другу вопросы, можно точно свихнуться.

Вдруг он начнет врать, а она сразу поймет, что он врет?! Вдруг станет изворачиваться, путаться, а она снова поймет? И вдруг не сможет объяснить ей причину смерти Тимоши и тети Веры?! Что ей тогда делать?! Что?

Нет, сначала в душ, а потом в кровать. А потом… потом пусть будет и разговор. Пора уже все расставить по своим местам.

Люба открыла воду и с неприязнью уставилась на кольцо. И почему не вернула? Ясно же как божий день, что не сможет она с Хелиным. Не сможет жить с ним. Не сможет засыпать каждый вечер в одной постели, а каждое утро просыпаться. И оладьи печь по утрам она для него не сможет. Интересно, Ким их ел, нет?..

Господи! Как ей жить, если он во всем этом замешан?! Ведь надеялась же… Нечего врать самой себе, надеялась на то, что они снова будут вместе. И все пойдет, как тогда. А если он виновен?! Разве сможет она простить? Опять мотаться по тюрьмам, ночевать на скрипучих койках в комнатах свиданий и жарить картошку на тюремной плитке? Все, что угодно, только не это! Да и не тот человек Ким, чтобы позволил себя упрятать за решетку.

Вода больно щелкала по телу. Видимо, синяки все же от сегодняшнего падения будут. Не просто так все ноет. Этот парень… Он выдернул ее из-под колес машины? Говорят, будто бы так. А зачем ему это? Спасти хотел, получается. Ну, да, так вроде. Он хотел ее спасти, потому что не получил еще того, что искал. Тогда кто пытался ее убить? И было ли это покушением? Может, это случайность. Мало ли обкурившихся придурков, что не обращая внимания на стрелку спидометра гоняют из одного конца города в другой.

Закончилось бы это, что ли, побыстрее. К одному концу, как говорила всегда ее бабуля. Сил уже просто никаких не осталось, барахтаться в этой жуткой неизвестности.

Люба натянула на вытянутые руки сарафан, рассматривая следы, оставшиеся после ее падения. Кажется, платье придется выбрасывать. Тонкая ткань не выдержала и во многих местах надорвалась. Пыль, зеленые разводы от травы. Нет, восстановлению не подлежит. Вздохнув, она скомкала его и швырнула в угол. Протерла запотевшее зеркало над раковиной полотенцем и попыталась рассмотреть себя со спины. Да, падение оказалось не таким уж удачным. На лопатках по ссадине. По плечу широкая царапина. Но с другой стороны, все могло закончиться куда хуже, так что это сущие пустяки.