Фата-Моргана 7 (Фантастические рассказы и повести) - Табб Эдвин Чарльз - Страница 66

Один из ученых поднял руку.

— Можно вопрос, Координатор?

— Да?

— Вам лично, синьор Корт. Что значит маленькое «д» перед вашим именем?

Корт рассмеялся.

— Пожалуйста, оставьте мне эту маленькую тайну, — сказал он. — Если вас удовлетворит такое сообщение, то «д» — это «дикарь», Хуан, «дикарь» Корт — звучит не очень-то, верно?

— Ладно, — возразил терапевт, — хотя это, конечно, неправда.

— Совершенно верно, — ответил, улыбаясь, Корт. — А сейчас совершим обход. Я хочу начать свой отпуск.

Они пошли, осматривая аппаратуру и помещение. Обычно здесь находились слабоумные дети до двух лет, родители которых в большинстве своем были рады избавиться от них и добровольно отдали сюда. Существовали десять классов одаренности, в рамках которых пытались вложить в дебилов и психопатов строго ограниченный минимум способностей и технических знаний; бесчисленные спецустройства, разработанные техниками Империи специально для этой цели, помогали людям.

Десять классов и более сорока детей. Процесс был медленным и качественным. Мир сознательного восприятия у этих детей был слишком мал, это так. Сначала они учились говорить и писать. Их словарный запас ограничивался шестьюстами словами. Если мозг ребенка не подчинялся требованиям, использовались нейтроновые индикаторы. Так на протяжении двадцати лет, полных трудов, загаженные, воняющие, беспомощные комки плоти превращались в здоровых, пышущих силой мужчин, которые получали воспитание детей Благородных; только использовались другие знаки.

Витаминное питание… гимнастические упражнения, обучение общей, и специальной механике движений… солнечные ванны и спорт. Молодые люди из последнего класса были в состоянии поставить рекорды во многих дисциплинах, но не могли отличить звезду от лампочки накаливания. В их мире не было звезд, не было космических кораблей, не было стихов Лорки; только безбрежная пустыня, ограниченная отдельными незыблемо взращенными островками знаний и сведений.

— Здесь размещается класс «А», — сказала Найвес.

Роботы-няньки, андроиды, облицованные пенорезиной и снабженные искусственными женскими признаками, с убивающей душу неутомимостью заботились о малышах.

Впечатление: белые кровати, пестрые игрушки из гибкой пластмассы. Яркие краски, свет и аромат чистоты. Дети здесь были собраны из всех концов континента, маленькие, худенькие существа, нуждающиеся в непрерывной заботе. В их глазах не было заметно никаких признаков разума. Они были большими, круглыми и слепыми, как илистый пруд. «Как цветные стаканчики из-под молока», подумалось Корту. Он видел это почти каждый день и больше не пугался.

— Класс «Б», — сказала возле него Найвес.

Пятилетние, шестилетние, ползающие между ног роботов, встающие, падающие на мягкий ковер и что-то лопочущие. Чего здесь не было, так это рева, а дети этого возраста часто ревели. Здесь было относительно тихо, и казалось, все звуки были заглушены толстыми занавесками.

Так было и дальше… ступень за ступенью. Крытые проходы вели из здания в здание, оконные рамы из гибкого материала, повсюду натянутые невидимые сетки. И внимательные глаза роботов видели все.

Возьми нечто, что еще не является человеком, но уже и не животное, что стоит на промежуточной ступени, хотя это и трудно заметить, посмотри на него, и обнаружишь отсутствие огня Прометея — и ты испугаешься, потому что это нечто похоже на человека меньше, чем робот.

Сострадание! Совершенно ошибочно. Сострадание означает, что существо обладает способностью страдать. Но это не так. Здесь все есть. Все, чтобы сделать из ошибки природы вполне удовлетворительного человека. Нет, не человека, странное двуполое существо, парящее между мирами. Дух его, как крышка стола, — чистая доска. Только то, что в течение двадцати лет было закреплено на этой доске, можно рассматривать как существующее. Все, что находилось за пределами этой доски, — не существовало. Этого не было, этого нельзя было даже представить. Границы сознания были слишком малы и узки, но порядок на этой доске был образцовым.

В конце концов некоторые из самых талантливых людей Империи уже семьдесят пять лет работали над этим, и за все это время надежды людей не были обмануты. Большая часть прогресса стала теперь возможной потому, что были эти двадцатилетние мускулистые тупицы.

Хомо Сапиенс напрягал мускулы, чтобы сделать следующий шаг в Галактику, чтобы распространиться среди звезд. И когда он хотел идти, приходил слабоумный, брал его на руки и нес.

Корт усмехнулся. Голос Найвес оторвал его от размышлений.

— Здесь наш класс «С».

Один тренер мог тренировать сорок подростков. Корт уже пятнадцать лет координировал эти станции и каждый раз удивлялся этому.

— Фантастика! — пробормотал он.

На одной из спортивных площадок полукругом стояли сорок загорелых юношей. Они все без исключения были выше метра семидесяти ростом. Коротко подстриженные волосы, белые зубы, фигуры молодого тореро. Они смотрели на маленькую группу с Кортом в центре и дисциплинированно молчали. Найвес держалась на заднем плане.

— Еще восемь месяцев, потом они нас покинут.

На молодых людях были длинные брюки и специальные сапоги из искусственной кожи, которые они будут носить все оставшиеся недели. Широкие пояса с магнитными пряжками поддерживали брюки, а над ними блестели обнаженные торсы.

— Все в порядке, — сказал Корт и повернулся. — Идемте. — Но прежде чем покинуть группу. Корт пожал руку ее руководителю. Господа, я поражен, — сказал он. — Я давно уже знаю эти станции, но меня всегда захватывает картина последнего класса. Я считаю, что вы тоже частично удовлетворены этим прогрессом. Или я ошибаюсь?

— Нет, — ответил один из нейротехников, — вы не ошибаетесь, Координатор. Мне только жаль, что мы не можем поговорить с… нашей продукцией лет через десять.

— Здесь я могу дать вам только один ответ, который вынужден давать каждый раз: попытайтесь войти в положение одного из этих людей — потом. Этого достаточно?

Техник медленно кивнул.

— Я полностью сознаю это, — ответил он. — Но, несмотря на это, чувствую некоторое неудобство. И сообщения, получаемые время от времени от людей Внешней службы…

В долю секунды Корт превратился в человека, отдающего приказы и не привыкшего выслушивать возражения.

— Эти сообщения представляют из себя максимум предупредительности, и я предупреждаю каждого, занимающегося личными исследованиями и так или иначе влияющего на ход вещей. До сих пор было выслано сорок психологов. Довольно суровые приговоры были вынесены быстро. Я заклинаю вас, в ваших же собственных интересах, никогда не делать ничего подобного. Мы заметим это и нанесем удар, — потом совершенно другим голосом: — Люди, разве вам недостаточно того, что мы сделали здесь? Разве недостаточно того, что Земля пожинает плоды новых станций? Этого должно быть достаточно.

Техник опустил голову.

— Вы правы. Координатор, — произнес он и медленно направился к жилому корпусу.

Корт взял руку женщины и сжал ее пальцы. Потом он расслабился и почти неслышно произнес:

— А мы сядем в одну из машин и куда-нибудь уедем с двумя небольшими чемоданами. Туда, где есть солнце и песок… и ты.

— Хуан, — почти испуганно произнесла она, — ты меня пугаешь!

— Я замерз. У меня совсем нет желания и дальше вести эту утонченную игру. Я буквально тоскую по кому-нибудь, у кого есть несломленная душа. Так едем?

— Да, — тихо ответила она. — Едем — и быстрее.

Полчаса спустя «цезарь» свернул на побережье.