Ночь которая умирает (сборник) - Азимов Айзек - Страница 65

— Хватит! — сказал Паскоглу. Ему явно было не по себе.

— … и вскоре вы бледнеете, дрожите и плачете: "Фьямелла, Фьямелла Тысяча-Подсвечников, я люблю тебя, я умираю от любви! И тогда я прихожу к вам поздним вечером, и все мои одежды состоят из нескольких цветков, а вы рыдаете: "Фьямелла!" Потом я…

— Думаю, все ясно, — вкрадчиво сказал Магнус Рудольф. — Когда мистер Паскоглу отдышится, он, безусловно, извинится перед вами за нанесенное оскорбление. Со своей стороны хочу заверить, что не в силах придумать более приятной смерти, я почти готов…

Она озорно дернула его за бородку.

— Будь вы несколько моложе…

Магнус Рудольф печально вздохнул.

— Боюсь, вы правы. На мгновение я решил… Можете идти, мисс Фьямелла Тысяча-Подсвечников. Ваш муж умер. Возвращайтесь на Край Мира. Более никто не посмеет нанести вам оскорбление.

Фьямелла с удовлетворением улыбнулась, крадущимися шагами подошла к двери, обернулась и сказала:

— Вы хотите знать, кто убил беднягу Лестера?

— Конечно, — поспешно ответил Паскоглу.

— Вам известны священнослужители с Камбиза?

— Фодор Имплиега и Фодор Банзосо?

Фьямелла кивнула.

— Они ненавидели Лестера. Они повторяли ему: "Отдай нам одного из твоих рабов. Прошло слишком много времени. Мы должны отослать душу нашему богу". Лестер отвечал им: "Нет!" Тогда они сердились и говорили между собой о Лестере.

Паскоглу задумчиво кивнул.

— Понятно. Я обязательно разберусь с этой парочкой. Спасибо за сведения.

Фьямелла вышла. Паскоглу подошел к настенному микрофону.

— Пришлите мне Федора Имплиегу и Федора Банзосо.

После некоторого молчания послышалось:

— Мистер Паскоглу, они заняты… Какая-то ритуальная церемония. Говорят, что придут через несколько минут.

— Хм!.. Тогда попросите зайти Вьяместриса Диаспоруса.

— Хорошо, сэр.

— Для справки, — сказал Магнус Рудольф. — Вьяместрис Диаспорус прибыл с планеты, где в почете гладиаторское искусство. Там гладиатор-победитель становится кумиром, особенно если он любитель и происходит из знатного рода, а борется ради славы и престижа.

Паскоглу повернулся к нему.

— Если Диаспорус гладиатор-любитель, наверно, он вспыльчив и не считается с жертвой!

— Я изложил вам факты, почерпнутые во время утренних исследований. Выводы за вами.

Паскоглу заворчал.

На пороге возник Вьяместрис Диаспорус, высокий человек с орлиным профилем, которого Магнус Рудольф накануне заметил в холле. Он внимательно оглядел библиотеку.

— Проходите, пожалуйста, — пригласил его Паскоглу. — Я веду следствие по поводу смерти Лестера Бонфиса. Возможно, вы сумеете нам помочь.

Узкое лицо Диаспоруса от удивления вытянулось еще больше.

— Разве убийца не явился сам?

— К сожалению, нет.

Диаспорус коротко дернул головой, словно ему все вдруг стало ясно.

— Очевидно, Бонфис был противником самого низкого ранга, и убийца стыдится, а не гордится своим подвигом.

Паскоглу потер затылок.

— Позвольте сделать мне одно маленькое предположение, мистер Диаспорус. Положим, Бонфиса убили вы. Какие причины…

Диаспорус резким жестом прервал Паскоглу.

— Ха! Я не стал бы чернить свой список триумфов столь жалкой победой!

— Все же предположим, что у вас была причина убить его…

— Какая может быть причина? Он не принадлежал к знатной семье, не бросал мне вызова, а по виду даже не достоин подметать песок на арене.

— А если он вас оскорбил?.. — жалобно простонал Паскоглу.

Магнус Рудольф вмешался в разговор:

— Просто из удовольствия продолжить беседу предположим, что мистер Бонфис обрызгал белой краской фасад вашего дома.

В два прыжка Диаспорус оказался перед Магнусом Рудольфом и окинул его жестоким взглядом.

— Что, что он сделал?

— А! Понимаю! Я бы отравил этого дикаря. Но, по всей видимости, Бонфис не совершил такой ошибки. Как я понял, его смерть была обставлена с приличием, он погиб от престижного оружия.

Паскоглу посмотрел в потолок и протянул руку посетителю.

— Спасибо, мистер Диаспорус. Спасибо за помощь.

Диаспорус вышел, а Паскоглу сказал в микрофон:

— Пожалуйста, пришлите в библиотеку мистера Торна 199.

Они молча ждали, пока появился Торн 199, тонюсенький человек с громадной круглой головой, который принадлежал к сильно мутировавшей расе. У него была изжелто-восковая кожа и яркое сине-оранжевое одеяние с красным, как и мокасины, воротником.

Паскоглу оправился от первого потрясения.

— Спасибо, что пришли, мистер Торн. Я пытаюсь установить…

— Позвольте мне одно замечание? — задумчиво произнес Магнус Рудольф.

— Какое? — сухо осведомился Паскоглу.

— Боюсь, что мистер Торн одет не в тот наряд, который он несомненно выбрал бы по столь важному случаю. Вот если бы он пожелал нарядиться в черное и белое и не забыл бы черную шляпу…

Торн 199 ожег Магнуса Рудольфа ненавидящим взглядом.

Паскоглу не знал, как быть. Он переводил взгляд с Магнуса Рудольфа на Торна 199 и обратно.

— Этот костюм подойдет, — хрипло сказал Торн 199. — В конце концов, мы не будем говорить о вещах, имеющих серьезные последствия.

— Увы, нет! Мы стараемся установить обстоятельства смерти Лестера Бонфиса!

— О которой мне ничего неизвестно!

— Тогда вам нет смысла протестовать против черного и белого.

Торн 199 повернулся и покинул библиотеку.

— При чем тут черное и белое? — не выдержал Паскоглу.

Магнус Рудольф вставил пленку в проектор.

— Сегодня утром я ознакомился с обычаями полуострова Колар на Дуаске. У них удивительная символика одежд. К примеру, оранжевые и синие цвета, в которых появился Торн, свидетельствуют о фривольном настроении и сознательном презрении к тому, что мы, земляне, называем фактами. Напротив, черное и белое — цвета ответственности и мудрости. Когда они дополнены черной шляпой, коларцы обязаны говорить только правду.

Паскоглу сдержанно кивнул:

— Хорошо, а пока я допрошу двух священников с Камбизы.

Он с извиняющимся видом глянул в сторону Магнуса Рудольфа.

— Как я понял, они совершают человеческие жертвоприношения на Камбизе, это так?

— Совершенно верно, — подтвердил Магнус Рудольф.

Как раз в этот момент появились священники с Камбизы, два рыжих неприветливых молодца с красными рожами, мясистыми губами и бегающими глазками, наполовину погребенными в жировых складках щек. Паскоглу начал в официальном тоне:

— Я расследую дело о смерти Лестера Бонфиса. Вы совершили вместе с ним путешествие на "Малер принцепс", быть может, вы заметили что-нибудь, что могло бы пролить свет на обстоятельства его смерти?

Священнослужители дружно скривили рты, моргнули и отрицательно качнули головами:

— Такие люди, как Бонфис, нас не интересуют.

— Вы не поддерживали с ним никаких взаимоотношений?

Священнослужители молча глядели на Паскоглу своими колючими, как шипы, глазками.

Паскоглу не желал признать себя побежденным:

— Я слыхал, вы собирались принести в жертву одного из дикарей Бонфиса. Это правда?

— Вы не знаете наших обычаев, — жалобно и в то же время мрачно ответил Федор Имплиега. — Великий бог Камб существует в каждом из нас, все мы — части целого, а целое состоит из частей.

— Вы использовали слово «жертва», — подхватил Фодор Банзосо. — Это неправильно. Вы должны были сказать: "Отправиться к Камбу!" Как если бы вы шли к костру, чтобы погреться, а огонь в нем горит тем жарче, чем больше душ в него бросают.

— Ясно, ясно, — кивнул Паскоглу. — Бонфис отказался дать вам одного из своих дикарей…

— Нет, речь не шла о жертве!

— Могу ли я прервать ваши споры? — спросил Магнус Рудольф. — Думаю, мне удастся сберечь драгоценное время. Как вы знаете, мистер Паскоглу, я провел часть утра в исследованиях. Случайно я наткнулся на описание жертвенных ритуалов камбийцев. Для того чтобы ритуал был действенным, жертва должна стоять на коленях и касаться лбом пола. В этом положении ей втыкают в уши две иглы и оставляют в коленопреклоненном состоянии в позе ритуального челобития. Бонфис лежал вытянувшись — правила не были соблюдены. Полагаю, Фодор Имплиега и Фодор Банзосо не виновны — по крайней мере в данном случае.