После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ) - Гераскина Екатерина - Страница 3

— Ты больше не спросишь меня об этом, — сухо произнёс Арден. — Ты не хочешь ничего знать.

Полное отрицание ситуации злило.

— Давай разведёмся, — слова сами сорвались с моих губ.

Не успела я ничего осознать, как Арден оказался в полушаге от кровати. Его пальцы сжали мой подбородок, он вскинул мою голову вверх и наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на своих губах… и его злость.

— Даже не вздумай мне говорить об этом. Ты моя. Ты будешь со мной.

— Арден, ты слышишь себя? У тебя даже дракон не показывается. Он молчит, потому что явно против. От этого ты становишься раздражительным, резким. Так жить будет невозможно. И я не хочу делить тебя ни с кем!

Мне было больно говорить об этом.

— Ты не любишь меня? — хищно оскалился он.

— Люблю. Больше жизни. Но ты и сам знаешь, что эта твоя связь выворачивает мне душу, вырывает сердце. С истинной связью не поспоришь. Это есть. Твой дракон уже почувствовал её. Судя по тому, что ты не хочешь неудобных вопросов… вряд ли ты сдержался.

Мне было больно, горько, внутри всё рвалось в клочья.

— Ты ничего не видела. Ты ничего не знаешь. Это ясно, Кристина?

— Будь милосердным, Арден.

— Милосердие не для меня. — Он усмехнулся так, что я похолодела. — Запомни: ты ничего не знаешь и ничего не видела. Для нас с тобой ничего не изменится.

Я вырвала подбородок, оттолкнула его руки. Встала на колени, держа в руках одеяло, закрывая нагое тело, и зашипела, словно разъярённая кошка:

— Нет, Арден! Я так не смогу жить, зная, что делю тебя с другой женщиной. Не бывать этому! Я уйду.

Тот гнев, что вспыхнул в его глазах, испугал меня. Но я знала его слишком хорошо. Даже без истинной связи я чувствовала своего мужа. Так бывает, когда ты выходишь замуж по любви и осознанно. Когда проходишь через невзгоды. Делишь не только счастье на двоих, но и проблемы.

И сейчас Арден был на краю — между яростью и бешенством.

И всё же я стояла на своём. Стала слезать с кровати.

Я понимала: это перерастает в больные отношения. Мне будет только хуже. Не за горами день, когда эта девица и правда понесёт от Ардена и, в отличие от меня, сможет родить… живого и здорового ребёнка.

Я же проклята.

И тогда слова старухи вспыхнули в голове, застучали набатом. Её зелёные глаза, её каркающий смех: «Беги! Беги!»

Меня затрясло — от злости, от ненависти, от предательства, от несправедливости судьбы. Я не могла понять, от чего именно больше.

И вдруг Арден позволил себе то, чего не позволял никогда. Хотя он всегда был жутким собственником.

Он перехватил меня за талию. Развернул к себе лицом. Оставил на губах горячий, обжигающий поцелуй. Отстранился и оскалился, глядя прямо в мои глаза:

— Тебе нужно всё обдумать. Успокоиться. Я уверен, у нас всё будет хорошо.

А потом он ушёл. Закрыл за собой дверь.

Я схватила вазу с комода и швырнула в эту демонову дверь. Подбежала к ней. Дёрнула ручку — она не поддалась. Он запер меня в нашем же доме.

Я заколотила в дверь, а за ней услышала его голос:

— Ты сделаешь себе только больнее, Крис. Смирись. Смирись с моей волей.

Глава 5

Он ушёл и оставил меня одну в комнате, запечатанной его магией.

Я колотила по полотну двери от злости, пока не выбилась из сил. Сдула с лица пряди волос, мешавшие видеть, и, едва выровняв дыхание, заметила приоткрытую дверь гардеробной.

Драконьи боги! Как же я была зла на этого… козла!

— Сволочь! Как ты мог меня запереть, Арден! Как же ты пожалеешь!

Я решительно подбежала к своему косметическому столику. Чего там только не было… Я стала вырывать ящики, захлопывать их, переворачивать всё вверх дном.

— Да где же они!

Наконец нащупала маникюрные ножницы. Оторопела. Нет. Такими я буду слишком долго возиться.

Я метнулась к комоду и стала оттуда вытаскивать ящики. И наконец — нашла. Портные ножницы. Щёлкнула лезвиями.

Остановилась. Прислушалась к себе.

Почувствовала странный подъём — такой, который накатывал на меня изредка в минуты сильного эмоционального напряжения.

Я не стала сопротивляться этому чувству, не пыталась его контролировать. Вся злость на мужа испарилась, трансформировалась в нечто иное. Неподвластное. Более сильное и глубокое.

Я рассмеялась.

И сама не заметила, как была у комода в спальне, а через миг — в гардеробной.

Схватила первый попавшийся костюм, тот самый, который сама же заказывала Ардену у лучшего портного столицы. Заплатила за него кучу золотых.

Ха!

После первой золотой пуговицы я себя потеряла. Те падали на пол, звонко постукивая.

Я вошла в раж.

Кромсала и резала костюмы один за другим. Вспомнила даже о парадном мундире, в котором Арден посещал императора. Золотая нить узора была восхитительна, но долго не прожила под моими руками.

Отчего-то я сама себе напомнила ведьму, что устраивает в своей хижине безумные танцы.

Я выпадала из реальности рывками — вот я стою у одного костюма, вот режу пиджак, а вот уже сижу в груде испорченной одежды.

Но когда дотронулась до его мундира, того самого, в котором он вернулся с фронта десять лет назад — руку обожгло. Я вскрикнула и очнулась. Осмотрела то, что устроила, и ужаснулась.

Опустила руку на форменный камзол и снова отдёрнула. Разжала пальцы, и пуговица выпала. Она была железной.

Я моргнула. Не могла понять, почему это произошло. Дотронулась снова до другой пуговицы — и снова обожглась. Отбросила форму мужа и поднялась среди хаоса, что сама же натворила.

А потом мой взгляд упал на пол, чуть поодаль от кучи разрезанных костюмов.

И холодный пот заструился по моей спине.

Ножницы лежали далеко от меня.

Я опустила глаза, подняла одной рукой пиджак, разглядывая его.

— Чем же я их порезала?..

Ногти были обычные. А потом я услышала осторожный стук.

— Леди, с вами всё в порядке? — послышался встревоженный голос Гертруды из-за двери.

Я резко вскинула голову. Вот я в гардеробной, а вот я уже стою напротив зеркала.

Сердце колотилось в груди. Я вцепилась пальцами в край мраморной раковины, подняла взгляд… и застыла.

Зеркало. Оно показало мне кого-то, кого я не знала.

Кожа сияла — не просто отражала свет, а мерцала, будто покрытая тонкой вуалью жемчужного блеска. Волосы струились по плечам и переливались, серебряным светом. Я вся словно вытянулась. Стала выше, изящнее, тоньше, чем прежде.

Но главное испугали глаза.

Они стали неестественно яркими, зелёными, как свежая весенняя листва, как изумруды. Я не могла отвести взгляд от собственного отражения, и в то же время оно пугало меня.

— Боги… — вырвалось у меня шёпотом.

— Леди? — снова позвала Гертруда, уже громче.

Я судорожно вдохнула и крикнула:

— Гертруда! Найди Ардена! Пусть он откроет дверь!

— Леди, он покинул особняк, — донеслось в ответ.

Слова пронзили меня холодом. Я снова обернулась к зеркалу.

— Я испекла рябиновый пирог. Принесла вам его. Леди?

Сердце сжалось от ужаса, ведь я всегда была человеком. А теперь кто я?..

— Леди, я войду?

— Входи.

Знала, что магия Ардена меня не выпустит. Можно было не пробовать даже. Набросила на себя шёлковый халат.

Я услышала, как экономка поставила поднос на столик напротив камина. От неё точно не укрылся тот беспорядок, что я тут устроила. Потом расслышала её шаги к двери ванной.

— Леди, вам помочь?

— Нет. Ничего… не нужно. Побуду тут одна. Арден отдавал распоряжения на мой счет?

— Он сказал кормить вас регулярно. И выполнять ваши пожелания. Но… не выпускать. Простите, леди.

— Всё хорошо. Иди, Гертруда. Больше не беспокой меня.

Она ушла. Только после этого я решилась выйти.

Я никак не могла вернуться к своему привычному виду. Внутри всё бурлило и ширилось. Надеюсь, что со временем верну свою внешность обычного человека.

В животе заурчало, и я опустилась в кресло, обитое зелёным бархатом, у овального столика.