После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ) - Гераскина Екатерина - Страница 1

Екатерина Гераскина

После развода в 40. Между нами твоя истинная

Глава 1

— Ваш муж уже три месяца оплачивает леди Орелии дом. Она его истинная, — проговорила девчонка и хитро сверкнула глазами. — И он регулярно её навещает… не верите?

— Что?..

— Вижу по глазам — не верите. Приходите через час на Цветочную пять. Увидите всё собственными глазами.

Она развернулась и, взметнув цветастую юбку платья, побежала по садовой дорожке.

Выскользнула за кованую калитку и исчезла из вида.

А я… я стояла и умирала от этих слов. От того, что они значили.

От того, что самый худший страх моей жизни воплотился в реальности.

«Нет, нет… Это не может быть правдой! Нет… мы же двадцать лет вместе! Двадцать лет в браке! Вранье! Мой Арден не мог ее встретить…»

Я попятилась внутрь особняка, захлопнула дверь, но тут же прислонилась к ней рукой, опустив голову.

Я, тяжело дыша, прижала ладонь к животу.

Очередной выкидыш, всего четыре месяца назад, подкосил меня.

Разорвал сердце и душу в клочья. Двадцать лет брака, и это уже третий выкидыш.

Что если и вправду сами боги против того, чтобы мы были вместе?

Горькие слёзы покатились по щекам, отчаяние скребло душу острыми когтями. Я торопливо вытерла их. Но мое состояние уже выдавали покрасневшие глаза и пустой, потерянный взгляд.

Позади услышала шаги.

— Гертруда, я отойду, погуляю, — не поворачиваясь произнесла я. — Вечером вернусь.

— Конечно, леди. Что мне передать вашему супругу? — спросила экономка.

— Ничего не надо, — ответила я, и голос дрогнул.

Я накинула жакет, взяла шляпку с маленькой вуалью, надела её и отправилась на ту самую Цветочную улицу.

Через полчаса я уже сидела на скамейке, спрятавшись в тени раскидистого дерева, и наблюдала, как остановилась карета моего супруга.

Пусть она была без единого опознавательного знака, но эту последнюю модель артефакторной техники, я узнала бы из тысячи.

Арден вышел. Высокий, подтянутый, видный мужчина. Уважаемый лорд, богатейший герцог Драквелл.

Я скользила по нему взглядом.

Широкие плечи, уверенная поступь. Привычным жестом он поправил манжеты на камзоле и сделал шаг к тому самому дому.

Каждый его шаг отдавался ударом в моём сердце.

Оно билось всё реже, всё тяжелее, и, казалось, вот-вот остановится.

Я держалась за живот — за пустоту, в которой так и не смогла зародиться зерно жизни.

Арден, даже не позвонив, открыл калитку, прошёл по садовой дорожке и открыл дверь ключом.

Своим ключом.

И исчез внутри.

Я сидела и глупо смотрела на эту дверь, словно окаменев. Обводила пустым взглядом особняк в историческом центре столицы. Трёхэтажное здание из светлого камня с тёмной крышей из черепицы.

Прошёл час.

Час моей непрекращающейся агонии.

И вот дверь снова распахнулась.

Ардэн вышел… и резко притянул к себе молоденькую нимфетку лет двадцати. Белокурую, голубоглазую, с губами бантиком. Вжал ее в свое тело.

Вдохнул глубоко, жадно, уткнувшись носом в её макушку, будто запоминая её запах.

Постоял так. И ушёл. Даже не оглянулся.

Он сел в карету, и она уехала.

А мои ноги сами понесли меня к этому дому. Я должна была точно знать. Должна была убедиться, даже если сердце уже знало правду.

Я постучала. Дверь открылась сразу же, словно меня ждали. На пороге стояла белокурая девчонка в лёгком, почти прозрачном платье.

Наряженная не для гостей, а для него.

Для моего мужа.

— Я узнала вас, леди Драквелл, — пропела она мелодичным голосом. Она торжествующе улыбалась. — Меня зовут Орелия Фенрейт.

Я пыталась сохранить лицо, не выдать эмоций, но глаза предавали. По ним все было видно. Девица не стала тянуть.

— Да, ваш муж — мой истинный. Вот уже три месяца мы мучаем друг друга этой тайной связью. Но я не хочу скрываться. Я хочу любить и быть любимой. Вы ведь понимаете… эта связь не исчезнет. Она есть. Она — дар небес и богов. Его дракон не покинет меня. Я нужна ему.

А потом она положила руки на свой плоский живот.

И тихо, с улыбкой, произнесла:

— Я та, кто сможет подарить ему наследника. У вас ведь так и не получилось…

Глава 2

Истинная Ардена ударила по самому больному — и я больше ничего не стала слушать.

Едва переставляя ноги, ушла прочь, хотя она продолжала кричать мне в спину, чтобы я не была жалкой, чтобы отпустила его.

Только вдали от этого особняка я смогла наконец нормально вдохнуть.

Воздух обжигал горло, лёгкие наполнялись тяжело, словно через боль.

Возницу не искала. Мне нужно было прогуляться, пройтись, подышать. Понять, что делать дальше.

Принять тот страшный, безжалостный факт, что мой дракон всё-таки встретил истинную.

То, что для одного становится даром, для другого превращается в проклятие.

Почему Арден не сказал мне об этом?

Пожалел?

Пожалел моё измученное страданиями тело? Наверное, он был прав.

Эта новость убила бы меня тогда.

Она и сейчас убивает — медленно, беспощадно, режет по живому.

Но тогда… еще три месяца назад, я бы просто легла и уже не проснулась.

После очередного выкидыша, когда я едва находила в себе силы подняться с постели, я и правда могла уйти.

И только Арден, только он поддерживал меня. Он заставлял есть, пить, двигаться, гулять. Он держал меня — и потому я держалась.

Я шла мимо парка.

Там бегали дети, их смех звенел колокольчиками. Гувернантки и няньки весело щебетали неподалёку от детской площадки.

Отовсюду веяло счастьем — звонким, чужим…

Я сама не заметила, как рядом появилась старуха. Словно возникла из воздуха. Она резко вскрикнула, выронила клюку.

— Держите, госпожа, — произнесла я, наклоняясь и подавая ей трость. — Будьте осторожны.

Она чуть не завалилась, и я подхватила её под локоть. Она была очень стара, согнута пополам.

Седые редкие волосы торчали клочьями, будто их растрепал ветер. Лохмотья вместо одежды, полубеззубый рот, сухие потрескавшиеся губы, лицо, словно скомканный и выцветший пергамент.

Но ее глаза… Вот что поразило меня. Глаза, зеленые как бескрайняя равнина, но ощущение холода пробирало до костей.

Полусогнутая старуха вдруг неестественно задрала голову, сжала свою клюку — на навершии которой был дракон, выгравированный с пугающей точностью.

Глухо стукнула ею по брусчатке.

Я вздрогнула, сердце забилось быстрее, но я по-прежнему поддерживала её под локоть.

— Вижу твою боль, — прохрипела она сипло, и голос её пробрал до мурашек. — Сломленная телом… но несломленная духом. Ты хочешь сохранить то, что зародилось? Уходи. Рядом с проклятым — проклятая и ты.

И старуха каркающе рассмеялась.

Смех был страшным, рвущим душу.

Озноб прошёл по коже, холодный пот скользнул по позвоночнику. Я смотрела на неё круглыми глазами, её слова били набатом в моей голове.

Били, стучали, не давали ни единого шанса не верить. Не понять, о чем она.

Я выпустила её локоть и попятилась.

Но старуха вдруг выпрямилась. Словно и не была никогда сгорбленной, дряхлой, стоящей на пороге смерти.

Мне показалось, что даже воздух вокруг изменился. Сумрак стал сгущаться, хотя был поздний обед. Кроны столетних деревьев сомкнулись, скрывая свет. Подул холодный ветер.

И она снова заговорила — её губы шевелились, а глаза прожигали меня насквозь:

— Рядом с проклятым — проклятой станешь и ты. Если хочешь, чтобы то, что живёт, жило… беги. Беги! Беги!

Я не выдержала.

Развернулась и побежала прочь!

Лишь бы не слышать этого жуткого голоса. Я мчалась к выходу из парка, и только когда нашла в себе силы обернуться, увидела, что странной старухи уже не было.

Но я всё равно не остановилась.

Я бежала, мчалась домой.

Прохожие равнодушно проходили мимо — не оборачивались, словно этой странности и не было, словно мне привиделось.